Дальше Григорий не слышал. Он бежал по лестнице, сдерживая позывы рвоты.
Степан лежал на койке и листал атлас звездного неба.
— Знаешь, — сказал он Грише, влетевшему в палату. — Пожалуй, я могу вычислить, где мы находимся. Примерно район Альфы Центавры. Да что с тобой?
Гриша стянул майку и пристально оглядел себя в зеркале, оглаживая кучерявые волоски на груди и животе.
— Наверное, в этом дело, — пробормотал он, кидаясь в ванный блок. Оттуда раздались странные звуки, что-то упало, покатилось. — Степа, у тебя есть хорошая бритва?!
— Возьми в шкафчике. Кстати! Тут давешняя девушка заходила, про тебя спрашивала.
— Ах, девушка?! — Гриша высунулся из отсека. — Так вот, скажи этой девушке…
— Скажи, а я послушаю, — Марта Куусинен плавно вошла в палату. Она приблизилась к Грише и провела ладонью по груди. — Какой ты красивенький, кучерявенький.
Степан хмыкнул и поднялся с койки.
— Нет, постой, — нервно сказал Гриша, беря Марту за запястья. — Она не девушка. Она с трутнями трахалась.
Марта засмеялась.
— Какое смешное слово ты сказал. С трутнями мы просто играли. С большими такими трутнями, волосатенькими, совсем как ты.
— Так, ребята, я пошел, — сказал Степа, пробираясь к двери. Гриша дернулся вслед:
— Не… не. Что?
Марта взяла его за затылок и притянула голову к себе. Прижавшись щекой к щеке, она прошептала:
— Глупенький. Ничего никогда не было. А у нас будет все.
Ее рука прошлась по позвоночнику снизу вверх, мурашки пробежали по всему телу. Гриша прижал Марту к себе и зарылся носом в волосы, вдыхая медовый запах ее кожи. Дурак, о чем он думал раньше?
Ночью снова приснилась странная планета, песок, скальная гряда и огромные тараканы. От Никиты остался один остов, голый скелет над кровавой лужей. Тараканы неторопливо возились с ошметками тела, разбросанными неподалеку. Девушка, имени которой он не помнил, лежала на песке, свернувшись калачиком. Время от времени она поднимала голову и обводила округу безумными глазами. «Она ждет, что с ней сделают то же, что и с Никитой, — подумал Гриша. — Как бы ее позвать? Марта? Наташа? Женя?».
В щели между скалами стоять было чертовски неудобно, камни натирали плечи, любое неудачное движение оборачивалась новыми синяками. Гриша подвинулся ближе к свету, чтобы лучше видеть, и забубнил подряд женские имена, которые мог придумать.
Внезапно, как по команде, тараканы повернулись к девушке. Гриша напрягся: сейчас что-то случится. Он готов был даже выбежать, схватить ее за руку, силой утащить в каменные пещеры, но в этот момент скала за спиной обрушилась, и в образовавшееся отверстие просунулись длинные хищные усики.
— Родной мой, не кричи! Все хорошо, я с тобой. Страшный сон приснился? Ерунда Прижмись ко мне поближе, обними, и все пройдет.
Гриша сел на койке, его трясло крупной дрожью. Марта смотрела снизу вверх с беспокойством, гладила по спине, прижимаясь щекой к ладони.
— Подожди, — пробормотал Григорий, отстраняясь. — Я не спросил самого главного. Что мы здесь делаем? Зачем? Зачем нас собрали в этой клинике?
Он вскочил и принялся лихорадочно одеваться. Марта тоже поднялась и потянулась к одежде.
— Не ходи за мной, — сказал Гриша.
— Так надо, — строго ответила Марта, и Гриша вдруг понял, что придется подчиниться.
Пожарный щит на четвертом уровне оказался опечатан настоящей пластмассовой пломбой, но Григория это не смутило. Он рванул дверцу, легко выбил несерьезный замок, открыв путь наверх, к лестнице.
Лимонный дремал в кресле, положив голову на руки. Услышав шаги, он вздрогнул и выпрямился.
— А, это вы, — сказал он, глядя на Гришу красноватыми со сна глазами. — Скоро прибываем.
— Куда?
— Да я и сам не знаю. Туда, к ним. Нас пригласили на конвент.
— Кого это нас? — подозрительно спросил Гриша.
Лимонный встал и сладко потянулся.
— Пономарев, что за манера задавать неудобные вопросы? Я и так сообщил слишком много.
— Постойте, — Гриша подошел к Лимонному вплотную и взял за лацканы пиджака. — Значит, вы не собирались нас лечить? Вы не врач?
Лимонный засмеялся, выворачиваясь.
— Конечно, нет! Я контактер. Дипломат. Я представляю Землю, а вы, птенчики мои, одни из тех, кого наши инопланетные зверюшки оставили в живых. Оставили один раз, оставят и в другой.
— Ах ты, — Григорий замахнулся, но Лимонный, вырвавшись, отбежал к стене. Гриша схватил стул и двинулся к Лимонному, но в этот момент здание клиники тряхнуло. Марта сдавленно вскрикнула и ткнула пальцем в один из дисплеев:
— Пчелки! Пчелочки мои золотые! — она выскочила из зала и бросилась вниз по лестнице. Гриша медленно повернулся к экранам.
Они там были. Тараканы. Пчелы. Странные существа, похожие на мультяшечных муравьев. И много других, ни на что не похожих.
— Иди, Гриша, — сказал Лимонный. — Иди. Тебя ждут.
— А вы? — Григорий с сомнением посмотрел на дисплеи.
— Мне нельзя, — Лимонный задрал пиджак, рубашку и обнажил живот, пересеченный длинным разлапистым шрамом. — Это были бабочки. С точки зрения бабочек, я — животное, глупое бессмысленное животное.
— Возможно, они и правы, — усмехнулся Григорий.
Он сунул руки в карманы и, насвистывая, спустился на четвертый уровень. Тараканы, тараканы, а я маленький такой. Цивилизация подразумевает гуманное отношение ко всему разумному. Что есть разум в понимании тараканов? Поведенческие реакции, например. Умение забиться в щель, когда на тебя охотятся.
Григорий зашел в лифт и нажал кнопку первого этажа. Лифт дернулся и поехал. Надо же, получилось.
До исторической встречи цивилизаций оставалось целых пять, нет, шесть минут. Вполне достаточно, чтобы вспомнить, как звали девушку из его экипажа.
© Copyright Белкина Мать ([email protected]), 26/10/2009.(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
