«Ог, ты ничего на этот раз мне не скажешь». — Я смотрел на приносившего в упрощенной форме, эх, алтаря замка Стоки под рукой нет, одну из самых страшных клятв Арланда разумного. Одно дело клятва на словах Зетру, а ведь это совсем другое.
«А что тут говорить? Если это для него в радость, то зачем ему мешать или отказываться от нее?»
— Клятва принесена, клятву принимаю и возлагаю на себя ответственность за все совершенное тобой, — буднично заметил я и, резанув свое предплечье, смешал свою кровь с кровью ошарашенного моим поступком Нирка. — Да, я как-то забыл тебе сказать перед тем, как ты дал мне клятву: отныне ты за все совершенное тобой отвечаешь лично передо мной. За все, Нирк, наша взаимная клятва принята. Видишь, как засветилась некая жидкость рубинового цвета?
— Взаимная?!
— Да, теперь ты подлежишь только моему суду, и поверь мне — он будет для тебя гораздо строже, чем обычное правосудие любого суда любого королевства Арланда. Взамен ты получаешь небольшой бонус: если с тобой что-то случится, то я буду обязан отомстить за все происшедшее с тобой. Поздравляю, командир одиннадцатой группы волков Зетра. А как ты думал, разве Зетр или Жук принесли бы мне клятву на крови, если бы не было такой процедуры с моей стороны? Кстати о птичках, так хорошо знакомый тебе Жук отныне может исполнить тебя только с моего разрешения. Вдруг ты, Нирк, когда-нибудь зарвешься или, наоборот, проявишь преступную медлительность и ничего не сделаешь в рамках своих обязанностей? Все понятно? Вижу, что все, а теперь спрашивай меня о своих полномочиях, обязанностях и прочем.
— Почему, мэтр, между вами и инквизиторами стоит кровь?
— Это не тот вопрос, который я хотел бы услышать от тебя в первую очередь, но отвечу, Нирк. У меня есть несколько имен, в одном городе на севере Сатума меня знают как мастера-охотника Влада Молнию. Ты налей себе вина, а то вон как слюной поперхнулся. Доволен моим ответом?
— А они знают об этом? — покосился Нирк на весело проводящих время в соседней комнате за столом, уставленным едой и выпивкой, вампиров.
— Конечно знают, — усмехнулся я. — Ребята, снимите иллюзию с ваших мордочек, а то клиент чего-то не догоняет, — громко попросил я и так подслушивающих наш разговор, конечно же в целях моей безопасности, а не чего-то еще, клыкастиков, хм, так я в это и поверил. — Теперь видишь, кем они являются на самом деле? Ты пей вино, пей, Нирк. Кроме того, я еще являюсь мастером-рейнджером Далвом Шутником. Не смей поперхиваться, вино денег стоит, а также я бывший граф эл Артуа. А чего ты так побледнел? Я ведь не хвастаюсь перед тобой, тебе, командир одиннадцатой группы волков, нужно знать эту информацию, в отличие от собственных подчиненных. А то вдруг ты однажды примешь неправильное решение и мне придется отправить за тобой Жука или самому явиться? Тебе это надо, оно мне надо?
Молчание.
— Я многое понял, мэтр, — разродился наконец-то Нирк. — А почему вы захотели изменить свое отношение к клирикам из ордена Слуг Создателя? Ведь после того, что произошло с волчицами, даже здесь, на острове Крайс, на них стали косо посматривать, когда узнали обо всем происшедшем. Более того, через несколько дней после убийства волчиц инквизиторы официально заявили, что прелат Санр просто сошел с ума и весь орден Слуг Создателя скорбит о происшествии.
— Скорбит — может быть, но не весь орден, — пожал я плечами. — А только его отдельные представители. Нескольких из них я увидел сегодня, остальным просто безразлично, а некоторые еще и злорадствуют. Ты вообще знаешь, что произошло во время казни, а точнее — до того, как запылал помост с осужденными?
— Все это знают. Вся эта семейка занималась колдовством, их поймали после наложения проклятия на одного из благородных купцов, и…
— Благородных купцов! — прервал я Нирка. — Таких я очень мало встречал в своей жизни. Купец по определению не может быть кристально честным и благородным, иначе он не был бы купцом. Там купи, там продай, да и слегка обмануть во время сделки — это святое. Я знаю только нескольких разумных, которых можно частично назвать благородными купцами, и, как ни странно, они постоянно появляются в Белгоре после очередного вздоха. А теперь запомни на будущее, командир одиннадцатой группы: когда мне говорят слова «все это знают», я прихожу в бешенство. Все не могут хоть что-то знать — вот я, например, не знаю, а значит — это ложное утверждение. Более того, это опиум для народа, это клише, используемое для оболванивания разумных. Все это знают, заявляет один в споре с другим, — и все, теперь любые аргументы беспочвенны: как вообще можно идти против прописных истин, известных каждому? Только кто их назвал этими самыми прописными истинами? Кто их вообще внедрил в сознание разумных при помощи средств массовой информации и создания определенного имиджа всеми видами и способами пропаганды в глазах пока еще живых? Кто?
— Мэтр, я не совсем понял вас, — осторожно заметил Нирк.
— Не беспокойся, это меня занесло, но в будущем подобных слов в общении со мной не употребляй. А теперь я объясню тебе на пальцах, что же именно произошло на площади. Подавляющее большинство видело казнь без пролития крови трех темных: дедка, его внука и внучки. А вот некоторые разумные знают правду, а совсем некоторые вроде меня могли увидеть истину. Дедок сейчас был не при делах, но в молодости явно изредка баловался колдовством. Ты знаешь разницу между магией и колдовством, Нирк?
— Маги пользуются своей силой, а колдуны заемной, это всем из… то есть я хотел сказать, что многие это знают.
— В принципе определение грубое, но верное. Есть там свои нюансы. Колдун может быть магом и наоборот, но не суть важно. Важно другое: колдовство всегда оставляет отпечаток на разумном. Без разницы — он применял его или на нем проводили эксперименты. Во втором случае эта метка может со временем слабеть и даже полностью исчезнуть, а вот в первом — нет. На мне сейчас находится нечто подобное, привет из погани с пятнадцатого уровня оно называется. Очень часто неопытные клирики и подавляющее большинство магов, не нюхавших пороха Белгора, путают их между собой, но это их проблемы, а также того, кто не удосужился эту метку скрыть под защитой. Черт, опять меня занесло не туда. Так вот, на дедке была такая метка, он был слабеньким колдуном, но похоже, что уже несколько десятков лет как завязал со своими прегрешениями молодости. И жил бы он спокойно и счастливо, хрен бы кто его обнаружил при поверхностном сканировании — замучаешься лезть в душу каждому разумному. Да вот беда: внучку свою дедок успел кое-чему научить. Не знаю, зачем он это сделал. Может быть, все началось с легких наговоров от больного зуба, или корова клевером на поле отравилась, не знаю и знать не хочу.
А вот потом внучка начала шалить более серьезно. Она стала малефиком, слабеньким, но от этого ее жертвам не легче. Малефики тоже полезны, проклясть там саранчу на поле или клопов в гостинице, они полезны, но стараются не особо светиться своими навыками и умениями. Наверняка девушка изначально пользовалась помощью природных духов, это тоже колдовство, но никакой черноты в нем нет. Только, Нирк, не вздумай вступать по этому поводу в пререкания с клириками или кого-то просвещать. У разумных Арланда слово «колдовство» прочно и по заслугам давно ассоциируется с чернотой. Так вот, внучка однажды начала шалить в темную сторону, наверняка сначала своей злейшей подруге внешность подправила в «лучшую» сторону, потом парня приворожила, так далее и всему подобное. Только вот закончились шалости внучки кровью, причем не ее. Она что думала, на Крайсе можно вести себя так же, как и в родной глухомани?
А ее дед, похоже, вообще в маразм впал, если так сильно любил свою внучку, что потакал ей во всем. Единственный, кого мне жалко, — так это парень. Он вообще был не при делах. Все, что я прочел в его голове, — это удивление, недоумение, отчаяние и мольба о помощи. В последние мгновения своей жизни этот парень молился Ему, он ждал чуда, ждал заступничества от Него. Не дождался. Вот такая печальная история. А самое поганое, — я налил себе вина и выпил, — что я ничем не мог помочь бедолаге. Здесь не Белгор, здесь даже не одно из королевств севера Сатума, здесь Крайс. Если бы я назвал свое имя и потребовал провести дополнительную проверку парня, то никто бы меня не послушал. Его все равно прикончили бы. Его уже приговорили, толпа жаждала зрелища, и не рядовым исполнителям из ордена Слуг Создателя срывать это действо, наслушавшись бреда залетного охотника. Да кто он такой? Влад Молния, так иди отсюда в свой Белгор и там геройствуй, не лезь туда, где ничего не понимаешь. Да и не хотел я рисковать своими делами ради первого встречного. Даже если бы у меня был шанс спасти его от костра, я все равно не открылся бы инквизиторам и толпе зевак. И теперь я думаю: а чего во мне было больше — первого знания или второго желания? Черт, как хреново на душе, зря я захотел посмотреть на это представление.
