«только тесный союз рабочих угнетенных наций с русским пролетариатом… обеспечит полное политическое и экономическое освобождение трудящихся»
(стр. 53).
Однако каким-то образом при этом совершенно отпадает национальное освобождение трудящихся угнетенных народов. Очевидно комментаторы ленинских теорий в Истории КПСС относятся к лозунгу национального самоопределения угнетенных народов только как к средству пропаганды. Единая централизованная социал-демократическая партия России, включающая все народы империи, нужна была Ленину как средство затормозить всякого рода стремления угнетенных народов к отделению от России. Требуя включения социалистических партий нерусских народов в РСДРП, Ленин имел также целью лишить угнетенные народы России самой революционной их части — организованного рабочего класса. Рабочие угнетенных народов Росии, став органической частью РСДРП, подпадали под влияние и дисциплину русского большинства.
Русские социал-демократы, почти без исключения, считали, что отдельные социалистические партии в Российской империи — еврейские, польский, украинские и т. д. — сеяли «национальную рознь среди рабочих». Им ничего не говорил пример многонациональной Австрии, где социал-демократическое движение, организованное по национальному принципу, было элементом, осуществлявшим равноправие народов этого государства.
История КПСС дает несколько иную формулировку отношения II съезда РСДРП к требованиям Всеобщего Еврейского Соц. Дем. Союза (Бунда) по организационному вопросу.
«Съезд отверг национальный принцип федерации в строительстве партии», — утверждают авторы Истории КПСС. Называя строительство социал-демократической партии России на основах федерации отдельных национальных групп «национализмом», авторы Истории КПСС считают централизм в построении партии равнозначущим с «пролетарским интернационализмом»
(стр. 57).
В отношении к социалистическим партиям разных народов России не было различия между Лениным и Плехановым. Автору этих строк рассказывал Мыкола Ганкевич, покойный лидер Украинской Социал-демократической Партии Галиции и Буковины (бывшие провинции Австрии), о следующем эпизоде на Конгрессе Социалистического Интернационала в Амстердаме в 1904 г. Встретив на съезде делегата Революционной Украинской Партии (Украинская Социал-демократия) из царской России Евгения Голицинского, а также М. Ганкевича, представителя Украинской Социал-демократической Партии Австрии, Плеханов сказал, что отдельная Украинская Социал-демократическая Партия в России не нужна, что она должна влиться в Российскую Социал-демократическую Партию. Для обоснования своего мнения, Плеханов привел лозунг из Коммунистического Манифеста Маркса и Энгельса:
«Пролетарии всех стран, соединяйтесь»…
В сравнении с «Кратким курсом» 1938 г., новая История КПСС уделяет гораздо больше места национальному вопросу. «Краткий курс», излагая историю II съезда РСДРП, только вскользь, на стр. 40-й, упоминает о дискуссиях на этом съезде по национальному вопросу. В Истории КПСС национальный вопрос более подробно излагается на страницах 56–53. То же относится и к диктатуре пролетариата: в Истории КПСС эта проблема изложена более подробно, чем в «Кратком курсе». Авторы Истории КПСС заявляют, что
«принятая на II съезде программа была марксистской программой революционной пролетарской партии, в корне отличной от программ западноевропейских партий. Это была тогда единственная в мире программа рабочей партии, в которой сформулирована идея диктатуры пролетариата»
(стр. 59).
Как указывает История КПСС, на II съезде РСДРП Плеханов проявил колебания в вопросе о диктатуре пролетариата. Эти колебания состояли в том, что «Плеханов растворял пролетариат в общей массе трудящихся и не подчеркивал, что рабочий класс может и должен объединить вокруг себя всех угнетенных капиталом». Отсутствовала у него и мысль о
«руководстве партии классовой борьбой пролетариата»
(стр 55).
Из этого явствует, что Плеханов — первый пропагатор учения Маркса в России, — отстаивал традиционную точку зрения марксизма на «диктатуру пролетариата» как на состояние, а не систему партийной диктатуры, которую имел в виду Ленин.
Некоторые противники Ленина в РСДРП сразу поняли опасность диктатуры, к которой стремился Ленин. Например, меньшевик Мартынов писал в газете «Искра» в 1905 г., что Ленин, выдвигая лозунг диктатуры,
«страстно желает попытать счастья»
(с. 103).
Ленин на замечание Мартынова ответил, что это «вульгарно-буржуазная точка зрения», так как
«буржуа понимает под диктатурой отмену всех свобод и гарантий демократии, всяческий произвол и всякое злоупотребление властью в интересах личности диктатора»
(В. И. Ленин, Две тактики социал-демократии в демократической революции, Сочинения, 3 изд., т. 8, стр. 119).
К сожалению, «вульгарно-буржуазная точка зрения» на диктатуру была правильна: диктатура большевиков действительно привела к отмене всех свобод, к произволу и злоупотреблению властью в интересах диктаторов. Этому помог и сам Ленин, дав определение диктатуры как власти, не ограниченной никакими законами, опирающейся в прямом смысле на физическое насилие. При такой системе о «гарантиях демократии» вообще говорить не приходится.
Авторы нового учебника истории КПСС не привели мотивов Ленина, побудивших его к защите партийной диктатуры над трудящимися. Как известно, диктатура, по Ленину, необходима, так как, по его мнению, рабочий класс не способен пойти далее защиты своих профессиональных интересов, далее «тред-юнионизма». Социалистическое сознание рабочему классу приносят «профессиональные революционеры». Эти профессиональные революционеры составляют ядро партии, призванной осуществлять «диктатуру пролетариата».
Вполне ясно выступает в новой Истории КПСС субституирование партией профессиональных революционеров-большевиков всего рабочего класса: партия профессиональных революционеров, присваивая себе название «авангарда пролетариата», которому якобы дано ходом исторического процесса выражать интересы всех трудящихся, становится непререкаемым вождем и безапелляционным судьей во всех делах, касающихся рабочих и крестьян. Гегемония пролетариата (т. е. — партии большевиков) для крестьянства принимается Историей КПСС как аксиома, и это подтверждается цитатой из речи Ленина на II съезде РСДРП:
«Мы в будущем будем считаться с фактом, что крестьянская масса привыкнет смотреть на социал-демократию как на защитницу ее интересов»
(стр. 57).
История КПСС подчеркивает значение строгого централизма, который был положен в основу устава РСДРП на II съезде, «в противовес оппортунистическому принципу автономизма и федерализма» (стр. 61). На проблемах «диктатуры пролетариата» (фактически — диктатуры партии профессиональных революционеров как «авангарда пролетариата») авторы новой Истории КПСС останавливаются подробнее, как и на вопросе о централистическом построении партии. По-видимому, составители Истории КПСС сделали это ввиду потребности дать теоретические и практические указания коммунистическим партиям всего мира. В 1939 г. «диктатура пролетариата» ограничивалась территорией бывшей царской империи (и то не в полном ее составе). После второй мировой войны наступление коммунизма во всем мире несравненно расширилось и усилилось, и в Москве решили преподать полезные советы «братским партиям» также и в новой Истории КПСС.
Изложение дискуссий и решений II съезда РСДРП в Истории КПСС еще более схоластично и односторонне, чем в «Кратком курсе». Особое ударение делается на «марксизме» Ленина и его сторонников. Плеханов, Мартов, Троцкий и другие выдающиеся деятели РСДРП объявлены «оппортунистами», отошедшими от марксизма. Единственным непогрешимым пророком марксизма остается Ленин. О не-марксистской партии социалистов-революционеров в Истории КПСС сказано, что
«эсеры не шли дальше расплывчатого требования политической свободы»
(стр. 62).
Зато —
«РСДРП (под водительством большевиков. —П. Ф.) оказалась единственной в России партией. деятельность которой целиком отвечала интересам страны и народа»
(стр. 63).
Утверждение это, кроме голословных ссылок на «революционный марксизм», История КПСС обосновать явно не в состоянии.
Вопрос об уставе партии, вокруг которого на II съезде РСДРП разгорелась страстная дискуссия, был отражением тенденций Ленина и его единомышленников подчинить социал-демократическое движение в России диктатуре заговорщиков — «профессиональных революционеров», хотя группа Ленина («большевики») и щеголяла термином «демократический централизм». Осуществление демократического централизма в партии откладывалось при этом на неопределенное время, до тех пор, когда в России создадутся условия для легального существования социал-демократической партии. Новая История КПСС признает это вполне определенно:
