— Что? — спросила она и с ужасом осознала — солнце клонится к горизонту!
Скоро ночь, а вокруг непролазная чаща и ни единого признака жилья.
От ужаса свело живот.
Мужчина тем временем неторопливо спешился и шагнул в сторону раскинувшегося у дороги березняка. Спутница последовала его примеру и, схватив лошадку под уздцы, поспешила следом.
Ей было страшно. Хотелось забиться куда-нибудь под кочку, стать маленькой-маленькой и затаиться до утра, трясясь и обмирая. Ночь! И нет жилища, где можно укрыться!
Тем временем крефф невозмутимо снимал с коня поклажу: расстилал на земле толстый войлок, готовился развести костер. Он что же собирается ночевать под открытым небом?
— Господин, — тряским от почтения и страха голосом осмелилась спросить девушка, — мы разве не будем искать, где спрятаться?
Он покачал головой, не считая нужным отвечать.
У Лесаны засосало под ложечкой. Она была испугана, чувствовала себя глупой и жалкой. Пока маг обустраивал ночлег, девушка непослушными от волнения руками готовила себе ложе. Сумерки наползали медленно, но несчастной путешественнице уже казалось, словно чаща наполнилась звуками дикой жизни: где-то стонало, рычало и ухало.
— Господин…
Он прервал ее:
— Если тебе дали в дорогу еды, доставай и ешь. Если надо в кусты — иди, но быстро.
Она покраснела от стыда, однако поспешила прислушаться к этому более чем мудрому совету. Когда же будущая волшебница вернулась к костру, ее спутник лежал, вытянувшись на войлоке и отдыхал.
Впервые Лесана подумал о том, что ему, должно быть, мало радости скитаться по деревням и собирать там вот таких, как она — дрожащих жалких девок, боящихся каждого шороха и из родной деревни выезжавших в лучшем случае раз в год на ярмарку. Нешто это жизнь — трястись день и ночь в седле, объезжая отдаленные поселения, ночуя каждый раз под новым кровом? Она не представляла себе такого бытья и потому вдруг пожалела молчаливого странника.
Открывая берестяной кузовок с лепешками и вдыхая сдобный сытный запах хлеба, девушка задумалась о том, а был ли у креффа дом? Жена, мать, дети? Кажется он совсем одиноким. Лесана поднялась на ноги и подошла к спутнику.
— Угощайся.
Он по-прежнему молча сел, взял две лепешки, кусок мяса и неторопливо принялся есть.
Сотрапезница исподволь наблюдала. Никогда прежде она не видела подобных людей — молчаливых, и с таким остановившимся взглядом, по которому не поймешь — о чем сейчас думает его обладатель. Девушке захотелось подружиться со своим странным спутником. Ну неразговорчивый, и что? Из дядьки ее тоже трех слов за седмицу не дождешься, но ведь человек он хороший. Просто неболтливый. Так может и этот тоже? Ведь за что бы ему ее не любить? Верно, не за что.
— Когда мы приедем в Цитадель? — тихо спросила дочка бортника.
— Через шесть дней, — последовал равнодушный ответ.
Шесть дней! Так далеко!
— Ты наелся?
— Да. Пора спать.
Подзабытый ужас вновь скрутился в животе тугим узлом. Лесана огляделась, с опозданием понимая, что сумерки начинают сгущаться.
— Господин, как…
Он поднялся. Не обращая внимания на жалкий лепет, достал из-за пояса нож с длинным острым клинком и вдруг полоснул себе по ладони.
Девушка ахнула и закрыла рот руками. Кровь щедро полилась на землю. Крефф что-то беззвучно зашептал, обходя место привала по кругу. Когда маг приблизился к своей трясущейся от ужаса спутнице, той показалось, что он хочет порезать и ее. Поэтому девушка сжалась на своем ложе, однако выставила перед собой дрожащую руку с розовыми следами загрубелых мозолей. Но вместо этого колдун протянул ей блестящую от крови ладонь и приказал:
— Пей.
Она вскинула на него круглые, полные ужаса глаза, до последнего надеясь, что ослышалась.
— Пей! — слегка возвысил он голос и прижал руку к трясущимся губам несчастной.
Та почувствовала на языке остро-соленый вкус и зажмурилась, трясясь от омерзения и стараясь не глотать. Жесткая ладонь мешала дышать.
— Это всего лишь кровь, — заметил мужчина. — Пей. Иначе утащат и сожрут.
Последние слова не пропали зря, бедняжка прижалась губами к разверстой ране, зажмурилась от ужаса и, стараясь, чтобы лицо не передернула судорога отвращения, сделала несколько глотков. Желудок тот час подпрыгнул к горлу вместе со всем содержимым. Недавно съеденный ужин сделал попытку устремиться прочь. Девушку передернуло, живот скрутило, на глаза навернулись слезы, и несчастная скорчилась, отворачиваясь от мага, понимая, что не может с собой бороться, ибо никогда прежде не чувствовала себя столь омерзительно.
— Не смей.
Приступ рвоты прекратился, не успев начаться — столько властности было в этом сухом, лишенном возраста голосе.
Лесана дрожала, а из-под плотно сомкнутых ресниц текли тяжелые слезы. Куда она едет? С кем? Зачем? Во рту еще стоял вкус крови, но не такой, какой обычно бывает, когда уколешь палец иглой или оцарапаешь случайно, и засунешь в рот, чтобы меньше болело. Нет… На языке было горько-солоно, и никак не получалось сглотнуть, хотелось сплюнуть, прополоскать рот, попить. Вот только что-то подсказывало — ни то, ни другое, ни третье сделать не позволят.
Тем временем спутник протянул страдалице флягу с водой.
— Умывайся.
Она поспешно смыла следы крови с губ и подбородка. Хотела тайком сделать несколько глотков, но мужчина предугадал эту хитрость и отобрал флягу, сказав краткое:
— Нельзя.
После того как дочка бортника вытерла лицо, крефф снова повернулся к ней и, обмакнув палец в кровь, прочертил под глазами подопечной две вертикальных кровавых линии.
— Сейчас высохнут и можешь спать.
Девушка кивнула, не спрашивая. И так все поняла. Волшебник творил охранное заклинание, чтобы к их маленькой ночевке не вышли обитатели леса. Но… лишний раз сглотнуть стоящий во рту металлический вкус было пыткой — горло стискивал спазм, и Лесане стоило огромных трудов сдерживаться, чтобы не извергнуть из себя недавно съеденное и… выпитое.
— Господин, разве они не придут на запах крови? — несмело поинтересовалась будущая ученица, чтобы хоть как-то отвлечься от омерзительных ощущений.
Хотелось услышать живую речь, чтобы удостовериться — с ней рядом по-прежнему человек, а не клятое чудовище, которое может оказаться пострашнее Ходящих В Ночи.
— На запах этой нет, — ответил тем временем маг, перетягивая ладонь чистой тряпицей. — Кровь боевого мага защищена очень сильными заклятьями.
Собеседница успокоилась. Голос мужчины был невозмутим. Похоже, спутник не злился на ее любопытство и неловкость. Ну и остатки здравомыслия подсказывали девушке — вряд ли крефф станет подвергать себя бездумному риску. Однако же все равно — спать ночью под открытым небом… Она легла, накрывшись с головой плащом, и смежила веки.
