частный самолёт, так что мне известен порядок вылетов.
Мужчины, которые нас похитили, явно богаты и имеют крепкие связи. Во всяком случае, один из них. Мне показалось, что тот, что без шрама, подчиняется второму.
Местный персонал не задавал вопросов, не рассматривал нас, и возможности позвать на помощь ни у меня, ни у Стефы не было. И мы, конечно, помнили про угрозы, прозвучавшие в адрес наших семей и нас самих.
Господи, что же с нами будет? Отец наверняка еще не успел обнаружить пропажу. Мы взрослые, и можем себе позволить не прийти домой ночью. Я понимаю, что к тому моменту, как нас хватятся, мы уже будем далеко от России.
Они всё продумали. Абсолютно всё. Остаётся восхититься, как им удалось проделать такой масштаб работы за столь короткий промежуток времени. Явно здесь играют роль большие деньги, но у этих людей даже липовые документы были на руках.
– Эй, куда вы её уводите? – паника накрывает, когда в салоне самолёта Стефу вдруг тянут в другую часть салона за ширмой.
Я тут же хватаюсь за руку подруги, но человек со шрамом отлепляет мои пальцы и практически силой усаживает в кресло рядом с иллюминатором.
– Тише будь. Мы, кажется, это уже обсудили.
– Зачем вы её увели? Что происходит? И куда мы летим? Теперь вы будете отвечать на мои вопросы?
Страх потоком крови шумит в ушах, но я стараюсь смело смотреть похитителю в глаза. В конце концов, деваться нам уже некуда. Пилот объявляет начало взлёта, и что все должны занять свои места.
Стефу всё-таки уводят. А я остаюсь наедине с человеком со шрамом.
– Шампанское? – спрашивает мужчина после того, как самолет взлетает.
– Вы смеете издеваться?
– Почему же? Просто предлагаю расслабиться. Но если не хочешь…
– Просто скажите, куда вы нас везёте и зачем? Что вам нужно? Продать нас хотите? – стягиваю с головы черный платок и кладу на небольшой столик, разделяющий моё кресло и кресло похитителя. – Каким-нибудь арабам?
– Может, для начала узнаешь, как меня зовут? Мы пока не знакомы даже.
– Я не хочу с вами знакомиться.
Похититель расслабленно откидывается на спинку кресла и включает кондиционер.
– Это зря. Потому что тебе ещё долго придётся иметь со мной дело. Неплохо бы знать того, от кого зависит твоя жизнь.
Сказав это, он прикрывает глаза, будто собирается вздремнуть.
Несмотря на ужас всей ситуации и страх, который до сих пор заставляет моё сердце биться в сумасшедшем ритме, я сейчас испытываю раздражение. Они уже нас похитили. Почему нельзя просто сказать, для чего? Зачем все эти игры?
– Ну, хорошо, – прикусываю нижнюю губу, невольно поглядывая в иллюминатор. Мы всё дальше и дальше от земли. А потом будем дальше и дальше от России… – Как вас зовут?
– Ренат, – отвечает «шрам», не открывая глаз.
– Я Марианна.
– Я в курсе, кто ты.
– Ну да. Разумеется. У вас есть фотография моей семьи, значит, вам известно, кто мой папа. Если вы собираетесь нас продать, то не было бы выгоднее просто попросить выкуп? Отец бы любую сумму заплатил…
– Меня не интересуют деньги твоего отца. И как видишь, в целом, я в состоянии сам их заработать, не похищая людей.
– Откуда я знаю, как вы заработали деньги, что можете позволить себе частный самолёт? Может, похищениями и заработали.
– Нет. Мне такое не интересно.
Он всё ещё не открывает глаза.
Пользуясь тем, что этот Ренат на меня не смотрит, я разглядываю его, отмечая каждую деталь и запоминая, чтобы потом описать полиции.
Конечно, мне известно, что если похититель показывает лицо – это плохой знак. Но вдруг у нас со Стефой будет шанс сбежать?
Он довольно красив. Даже печально, что преступник. Тёмные волосы слегка вьются, и аккуратная борода тоже немного курчавая.
– В смысле, не интересно? Нас же похитили.
– Это исключение.
– И почему же вы решили сделать такое странное исключение в жизни, что аж людей похитить додумались?
Вот здесь Ренат, наконец, распахивает веки, и меня наповал сражает цвет его глаз, которые в рассветном свете похожи на расплавленный янтарь.
На панике я не замечала и не всматривалась, какие у похитителя глаза, но теперь могу тщательно разглядеть… Я никогда вообще таких не видела. Будто ненастоящие.
– Всё дело в тебе, Марианна, – Ренат отвечает на мой вопрос. – Я хочу тебя себе.
– Что? Как это… хотите? Вы имеете в виду…
– Что похитил тебя для себя? Именно, – кивает мужчина и благодарит стюардессу, которая ставит перед нами на стол два фужера и ведёрко с шампанским.
Я бросаю на девушку умоляющий взгляд. Но она даже не сморит в мою сторону, а просто уходит.
– Не переживай. Персонал никому и ничего не расскажет, и не поможет тебе. Здесь всё железно куплено. Может, всё-таки шампанского?
От отчаяния хочется плакать.
– Вы не можете просто брать то, что вам захотелось!
– Почему же? Тебя я захотел. И взял.
– Но я не вещь!
– Конечно, нет. Ты женщина, которую я хочу, и которая будет принадлежать мне, пока я не передумаю. Воспитаю тебя хорошо, раз отец не справился. В следующий раз, когда будешь хамить незнакомцу, будешь знать, что он может оказаться тем, кто перевернёт твою жизнь.
Яркая вспышка в голове после его слов отбрасывает меня во вчерашний вечер. Момент перед тем, как я поднялась по лестнице в здание, где проходил приём. «И в следующий раз плечами так не размахивай…»
– О господи, я вас вспомнила… Вы были на приёме… Я отдала вам ключи от моей… машины…
Прикладываю руку ко рту.
– Вы всё подстроили… Вы уже
