– Я помогу, – сказала я, слезая с колен Трэвиса.
Он снова привлек меня к себе, проводя носом по шее.
– Ах! – чуть ли не зарычала Америка. – Вы теперь женаты! А третьи лишние пусть раскладывают покупки на двести баксов!
– Ничего себе, отлично, Шеп! – сказал Трэвис, глянув в сторону кухни. Шепли подмигнул ему в ответ.
– Я покупаю, ты готовишь. Надеюсь, Трэв, это не изменилось? – сказал Шепли.
– Верно, – ответил Трэвис, загибая большой палец. – Кто хочет трижды в день есть в столовой?
– Тебе придется научить меня, малыш, – виновато сказала я.
– Готовить? – спросил Трэвис.
Я кивнула.
– Но если я научу тебя, то не смогу уже по-прежнему готовить для тебя.
– Вот именно, – сказала я, похлопав его по колену. – Я хочу помогать.
Он улыбнулся, на его щеке появилась ямочка.
– Тогда ответ «нет».
Я игриво ущипнула его за бок, хихикнув от его вскрика.
Америка прошла мимо нас, направляясь к диванчику, между подушек которого торчал пульт. Я хотела сказать, что там недавно сидел тот толстый детектив, как курица на насесте, но Америка уже достала пульт и направила на телевизор, включая экран. По местным новостям все еще показывали пожар, репортер стоял перед зданием Китона, над окнами которого чернели пятна, а внизу экрана бежала желтая полоса.
Я потерла шею и сглотнула ком в горле, вспоминая, как задыхалась от дыма и как страшно было видеть пламя, что подбиралось все ближе. Совершенно растерянная и напуганная, я знала, что смерть может настигнуть меня в любой момент, пока не услышала голос Трэвиса среди криков, что доносились из главного помещения.
Америка медленно села на кушетку, опустив пульт на колени.
– Эмили Хетингтон погибла в том подвале. Мы вместе ходили на водную аэробику, – сказала Америка, невесело усмехнувшись. – Она ненавидела воду. Она говорила, что сама мысль оказаться под водой и не иметь возможности вздохнуть, вызывала в ней приступ клаустрофобии. Она пошла на эти занятия, чтобы преодолеть свой страх. Умереть таким образом… это злая шутка судьбы.
– Мер, – предупредила я, заметив помрачневшее лицо Трэвиса.
– Я так рада, что вы выбрались, – сказала Америка, смахивая со щеки слезу. – Даже представить не могу, что бы мы делали, случись что-то с вами. – Она встала, бросив пульт Трэвису. – Да, придурок, и даже с тобой.
Трэвис одной рукой поймал черный прямоугольник и повернулся к кухонной зоне.
– Может, нам сходить в Сиг Тау?
– Я недавно там был, – сказал Шепли. – Все довольно тихо. Парни сидят по комнатам.
– Они говорили про сбор денег, – сказала Америка.
– Да, – кивнул Трэвис. – Нужно поучаствовать.
– Трэвис, – сказал Шепли. – Как ты теперь будешь платить аренду? Все деньги, которые были у Адама, конфискованы, и нам ничего не заплатят. Их хватило бы на лето, но теперь ничего не предвидится.
– Я найду работу, черт подери, – сказал Трэвис, откинувшись на спинку дивана.
Америка поморщилась.
– И чем ты будешь заниматься? За деньги ты только и умеешь, что махать кулаками.
Я хмуро посмотрела на подругу, но она лишь пожала плечами.
– Мы что-нибудь придумаем, – сказала я. – Возле класса на доске я видела объявление о поиске репетитора по математике. Нужно попробовать.
– Везет тебе, – проворчал Шепли. – Терпеть не могу математику.
Трэвис скорчил мину.
– Предки оплачивают твои счета. Не понимаю, чего ты скулишь.
– Не хотел бы я их об этом просить, – сказал Шепли.
– Мы не найдем другое занятие, что принесло бы столько же денег, это я вам гарантирую.
Между бровей Трэвиса пролегли две морщинки. Он вздохнул и покачал головой.
– Как ты и сказал, – произнесла я, погладив его по спине, – у нас два источника дохода. Ничего страшного в том, что ты будешь зарабатывать меньше. Даже вполовину того.
– Я буду скучать по этим деньгам, – сказал Трэвис, глядя в пустоту. – У меня на них было много планов для нас.
– Например, машина? – спросила я.
Он сдержал смешок:
– Об этом не беспокойся.
Я игриво толкнула его:
– О чем ты?
– Это я оплатил.
– Ты купил нам машину? – спросила я, сев на диване. У меня еще никогда не было своей машины.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Единственным транспортным средством Трэвиса был его «Харлей Найт Род». Хотя на нем он выглядел невероятно сексуальным, но практичным мотоцикл не назвать, особенно когда зимой на нем продувало до костей, да и в дождь не поедешь.
Мы все время полагались на Шепли – чтобы он подвез нас или одолжил свою машину, но мы поженились, и теперь все изменится. Мы перестали быть подростками из колледжа, которые зависели от других, рассчитывая, что их подвезут, мы стали супружеской парой со своими ожиданиями, в основном нашими собственными, об ответственности и заботе о семье.
Брак – это намного больше, чем церемония и клятвы. Я не имела ничего против соседа по квартире, когда мы с Трэвисом встречались, но из-за свадьбы все изменилось. Не только транспорт или работа, но и… Осознание всего этого тяжелым грузом опустилось мне на плечи, и я вновь легла на диван.
Трэвис нахмурился, озадаченный моей реакцией.
– Что такое, детка?
Шепли усмехнулся:
– Теперь ты полный неудачник.
– У меня еще остались наличные. Знаешь ли, я копил. Есть и плюсы. Со своей машиной нам не обязательно терпеть здесь тебя, – проворчал Трэвис.
Шепли скривился, будто уловил мерзкий запах.
– Это чертовски грубо с твоей стороны.
Трэвис пересадил меня с колен, потом перелез через диван и повалил кузена на кафельный пол на кухне.
Шепли крякнул, задев коленом дверцу нижнего шкафчика, а потом вскрикнул, когда Трэвис ударил ему в пах.
– Прекрати свои грязные приемы, придурок! – закричал Шепли.
Америка отпрыгнула, уклоняясь от выпадов Трэвиса.
Я встала рядом с ней, взяв под руку.
– Ты уверена, что понимаешь, во что ввязалась? – спросила подруга. – Теперь это сокровище принадлежит тебе.
– Ты следующая, – сказала я, потянув ее за руку.
– Нет уж! Если ты выскочила замуж на первом курсе, это еще не значит, что все кругом посходили с ума. – Она растерянно посмотрела на меня: – Это просто очень… странно. Объясни мне вот что, ты находишься на волоске от смерти и решаешь сбежать в Вегас и выйти замуж?
– Мы не будем это обсуждать, хорошо? – сказала я.
Она пожала плечами.
– Мне просто… надо знать.
Я отошла от нее на несколько шагов и развернулась, скрестив руки на груди.
– Нет, Мер, не надо. Просто оставим эту тему.
Парни прекратили возню, Шепли поднялся на ноги, тяжело дыша.
– Мерик, – предупредил он. – Ты обещала.
– Я просто… я до сих пор не понимаю, почему вы так поступили. Мы все знаем, что ты его любишь, Эбби, но ничто не предвещало свадьбы. Начинается пожар, а вы двое вдруг решаете сбежать и пожениться…
В ее глазах сверкнуло понимание.
– Вы ведь нам что-то недоговариваете? Эбби? – Америка с подозрением посмотрела на меня.
– Что за глупости, прекрати, – сказала я.
– Но я ведь права? – спросила она. – Ты сделала это ради алиби. Тогда все сходится, я не виню тебя, но…
– Нет никакого «но»! – Я указала на Трэвиса, который выглядел совершенно опустошенным. – Я люблю его! Полюбила с того момента, как увидела. Мер, я его чуть не потеряла! – Мой голос надломился. – Я увидела его там, в том подвале, в другом конце комнаты, и он не мог добраться до меня. Не мог добраться! Он кричал Тренту, чтобы тот отвел меня в безопасное место, а это мог быть последний раз, когда я видела его живым, последние минуты на земле, и он думал обо мне. И если бы он не остался, не рискнул собственной жизнью под угрозой такой ужасной смерти, чтобы найти меня и разбить окно ради нашего спасения, меня бы здесь сейчас не было. Он спас мне жизнь! И если ты спрашиваешь меня, из-за пожара ли я поняла, что никогда больше никого так не полюблю, как люблю его, и что он любит меня больше собственной жизни, и я не хочу жить без него, то ответ «да»!
