– Оставим это в качестве эксперимента, – сдался учитель. – Вы тут как Ватикан сидите.
– Скорее, как инквизиция, – подал голос Фил.
– Инквизиция была в белом, а вы в черном, – не согласился историк.
Соня не заметила, как повернула голову. Тихон смотрел на нее. Она вновь покраснела. С этим надо было что-то делать.
– Можно мне? – подняла она руку. – Защита проекта!
– Начинай, Сладкова, – разрешил учитель.
Тихон Гладкий оказался неглупым человеком. Он почувствовал – да ему это и ясно давали понять, – что все настроены против него, поэтому ни к кому не лез ни с расспросами, ни с рассказами. Все так же сидел один за последней партой.
Строй Ватикана замкнулся, приняв в себя Славку. Он неожиданно отсел от Ленки на первый ряд и теперь являл классу свою ровную спину.
Соня разрывалась между решением класса и жалостью. Катрин была права: надо было сначала познакомиться, а потом выносить решение. А еще больше оказался прав Герка: все это было до чертиков интересно.
Перемена десять минут. За это время надо было многое обсудить.
– Падалкин, я считаю, ты был неправ, отказав Соне в помощи, – быстро говорил Тырин, оглядывая собравшихся.
Все согласно кивали. Новенький все так и сидел на своем месте, с любопытством глядя на столпившихся в отдалении одиннадцатиклассников – кто стоял, кто присел на парту, кто принес себе стул.
– У меня была готова работа с Кудрей. – Димочка оказался сидящим рядом с Тамарой. Лицо его тут же окаменело, говорил он сквозь сжатые зубы.
– А Соня осталась без оппонента и получила четверку. Я думаю, этот вопрос можно было как-то решить.
– Я просила, он отказался, – поддакнула Соня.
Ее смущали насмешливые взгляды новенького. От них хотелось спрятаться, защититься.
– Дима? – отфутболил мячик обсуждения на Падалкина Тырин.
– Я… – начал, приподнимаясь, Димочка, но не договорил.
– А хотите, я помогу? – вдруг подал голос новенький. – Мне теперь тоже надо писать проект. Понадобится оппонент.
Все глаза посмотрели на Славку. О! Это, без сомнения, был его звездный час.
– Извини, но ты пока не являешься членом нашего коллектива, – холодно произнес он, – и мы обойдемся без твоей помощи.
Тихон прищурился, а потом губы его вдруг расплылись в довольной ухмылке. Но увидела это только Соня. Потому что она вновь повернулась к нему. Одна. Остальные – кто куда, но не на новенького.
– Как же общая картина успеваемости класса?
А Гладкий оказался не дурак в риторических спорах. Видать, не только по физике выигрывал олимпиады.
– Я думаю, с твоим появлением она не ухудшится.
Тырину хотелось завершить разговор. Но сделать это грубо – значит, показать свою слабость. Поэтому он выжидающе смотрел на собеседника. Смотрел тяжело. В отличие от Тихона. Происходящее его развлекало.
– На проекте должно быть два человека, и взять мне оппонента негде, кроме как в нашем классе.
«Нашем!»
Соня сама не заметила, как снова глянула на Гладкого, как стала кивать. Новенький был прав. И класс был действительно общий. Тихона – тоже.
– Я поговорю с учителем. Он разрешит тебе самостоятельную защиту.
Мысленно Соня зааплодировала. Все-таки Тырин – это Тырин! Не зря он столько лет считается главным. Одиннадцатый класс улыбался, довольный ответом вожака.
Новенький откинулся на спинку стула, давая понять, что вопросов у него больше нет.
Соня закрыла глаза. Как она сейчас легко могла представить его. Улыбку, поворот головы, расслабленную позу.
– И если можно, мы закончим наше обсуждение без тебя. – В тишине голос Славки звенел.
– Хорошо, – легко согласился новенький.
Соня сдержалась, чтобы не посмотреть ему вслед. Этот парень ей все больше и больше нравился. Хуже того – она чувствовала, что он сильнее всех присутствующих.
– Дима, на тебе исправление Сониной четверки, – произнес Тырин, как будто его и не прерывали. – Дальше…
– А мальчик-то ничего, – перебила его Катрин.
– Мы решили! – напомнил Славка. – Хотя бы на первых порах.
– Это даже будет интересно, – со вздохом произнес Гера и прикрыл свои небесно-голубые глаза.
Тырин сжал губы. Хочет спросить, что такого интересного увидел в этой ситуации Бородин. Но говорить об этом дальше – рождать ненужное любопытство. Поэтому лишнее это все, лишнее. Не надо вопросов – не будет и ответов.
– Теперь физика. Федя, Ваня, что с докладом?
– Перенесли на следующую неделю.
Долговязый, улыбчивый Ванька, когда молчал, имел вид инопланетного существа. Когда начинал говорить, сходство с инопланетянином усиливалось. Сильно гнусавил, да еще картавил. Очень неловкий в движениях, обожал играть в баскетбол, мог днями пропадать в спортивном зале, постоянно высчитывая траектории полета мяча, вероятности выигрыша и последствия своих проигрышей.
– Мы проводим длительный эксперимент. К его завершению доклад будет готов.
Стоящий рядом Федя согласно кивал. Выглядел он как человек, слушающий музыку в наушниках. Плеера у него не было. Музыку он слушал просто так. В голове.
– Хорошо. Осталось решить с газетой. Тамара, на тебе выпуск. Падалкин, фотки. Фил, верстка. Материалы все готовы?
Дима окаменел лицом. Теперь он смотрел на Томку взглядом обиженного питона. «Вы слышите меня, бандерлоги?» – «Да, Каа!»
– Тогда – все, – развел руками Славка. – Какие еще есть вопросы?
Катрин откинулась на руках и, запрокинув голову, пропела:
– Ни-ка-ких!
Гера загадочно улыбался.
Макс подмигнул Феде, тот кивнул Ваньке, и троица бесшумно скрылась за дверью.
– Тома! – тихо позвал Дима.
Народ как по команде загремел стульями, поднимаясь, с шумом начал двигать столы, шипеть молниями рюкзаков.
– У нас сейчас что? – нарочито громко спросила Катрин.
– Биология. – Соня подхватила свою сумку, проверила, лежит ли внутри планшетник, – книги Бунина у нее не было, она качала текст из Интернета.
Дима что-то негромко говорил Томке, сильно клоня свою кудрявую голову. Фил сидел на первой парте, подбрасывал в ладони маленький мячик. Соня решила Томку не ждать. И специально, чтобы не идти мимо парты новенького, она сделала крюк через дальний проход.
– Хочешь, я с тобой защиту сделаю? – вдруг предложил Фил, роняя мячик.
Соня ногой остановила мяч и покачала головой.
Нет, нет, не Фил и не сейчас. Она словно чего-то ждала… Чего?
И не того она ждала, что на большой перемене ей устроил Тырин.
– Что у тебя с Димой? – задержал ее в столовой Славка.
– Ничего, – выдернула свой локоть из цепких пальчиков Соня.
– Почему он отказался тебе помогать?
– У него спроси! Я приперлась, как дура, а он меня послал. Не нужны ему девушки. Он с Филом очень хорошо себя чувствует.
– Не торопись. – Славка доверительно склонился ближе к Соне. – Дима без твоей помощи не справится. И… по поводу новенького… не забывай – мы приняли решение все вместе.
– Помню! – Соня тоже качнулась, делая расстояние между ними еще больше.
– Не иди против всех. Ты можешь остаться одна.
Соня молчала. От Славкиных речей веяло холодом.
– Если захочешь с ним общаться и помогать, давай вынесем это на обсуждение.
– Почему ты против того, чтобы он стал одним из нас?
– Не думаю, что у него это получится.
– А если попробовать?
– А если не получится? Мы рискуем потерять все.
Зазвенел звонок. В столовой появились баскетболисты. Макс был мрачен.
– Какой счет? – крикнул ему Славка, проходя мимо.
– Двадцать пять – двадцать семь.
– Мы сделали его! – радостно гикнул Федя.
Соня успела забыть о Тырине, но он вдруг вынырнул из небытия, заботливо помогая ей нести стакан на мойку.
– И еще… у меня к тебе просьба.
– Все к Кудре, – замотала головой Соня.
Тырин внимательно проследил, как Соня ставит тарелку на стол с грязной посудой, словно это для него было очень важно.
– А ты знаешь, что Падалкин поругался с Томочкой? – сообщил Славка, когда Соня уже почти прошла мимо него.
– Причем давно, – буркнула Соня, вспоминая, что не видела свою лучшую подружку на завтраке. Где-то она потерялась среди разговоров и плясок вокруг Падалкина.
– На прошлой перемене. И знаешь, что сказал Падалкин?
– Что пойдет и повесится.
– Что не даст фотографии для газеты.
Соня остановилась:
– Это надо обсудить вместе со всеми.
– Не надо. – Славка наконец сменил позу задумчивого мыслителя – стоит, ноги переплетены, руки переплетены, голова склонена к плечу – на более расслабленную и пошел за Соней. – Очень тонкий момент. Не стоит на эту тему так уж шуметь. Тамарка отказалась с Димочкой встретиться, он отказался давать фотографии. Я хочу тебя попросить.
Соня замерла. Внутри словно холодные иголочки прокатились по стеклу – стало зябко и тревожно. Что-то должно сейчас произойти… что-то непоправимое.
– Газету делать надо. Фотки нужны.
– Я поговорю.
– Они в компе Падалкина. Папка на рабочем столе.
