Роби со стоном опустился на пол, прижимая к груди перевязанную руку.
-- Вы не могли бы отвести меня к сеньоре Ликоне?
-- Конечно, могу.
-- Я хочу расспросить ее о сахарном черепе.
-- Ладно.
Старый Томас облизал сухие губы. Его темное лицо выглядело черным пятном, на котором сияли безумные глаза.
-- А знаете, почему мне это показалось странным? Потому что до вас тут был другой американец...
-- Другой!?
-- Посидите еще немного. Вы очень бледны и слабы. Да, сеньор, другой американец. Он жил в этом отеле год назад и тоже гулял с сеньоритой по улицам. Я видел, как они выходили из отеля рука об руку...
-- Целия,-- тихо прошептал Роби Киббер.-- Неужели Целия?
-- А однажды ночью этот американец пропал!
-- Да-да, я знаю.
-- И Целия притворялась, что удивлена и опечалена его исчезновением. О, эти женщины! Как они хитры! Но мы-то видели, как она перетаскивала к себе чемоданы американца!
-- Почему же вы не сообщили об этом в полицию?-- с изумлением спросил Роби.
-- А зачем, сеньор? Американец исчез. Возможно, он уехал в свои Штаты. О-о! Так вы считаете, что его убили? Неужели все так плохо? Я ведь заподозрил Целию, когда над вами стали сгущаться тучи. И смотрите, как все сходится! Она вцепилась в вас, как в того американца. Подкинула вам сахарный череп. Принесла фигурки и доску. И еще вас ранили сегодня на фиесте. А ведь это уже серьезно! Вот почему я к вам пришел. Так вы хотите свидеться с сеньорой Ликоне?
-- Да. Отведите меня к ней.
--Она живет неподалеку.
***
Они шли по улице мимо мастерской гробовщика. Даже в этот поздний час оттуда раздавался стук молотка и деловитое пение пилы. Через открытую дверь было видно, как двое мужчин выполняли свою нелегкую работу.
Целия, думал Роби. Ласковая Целия с такими нежными и добрыми глазами. Почему она решилась на это? Возможно, девушка влюбилась в Дугласа, а тот, нарушив мексиканские обычаи, поступил с ней вульгарно и грубо. И тогда она убила его в порыве ненависти и отчаяния. Говорят, что в Мексике такое происходит часто. Здесь убивают быстро и без слов, недолюбливая тщательные планы и медленный яд. Удар, и секундой позже горькое раскаяние. Кинжал или пистолет -- надежно, быстро и навсегда.
Неужели Дуглас мог нанести тебе такую жгучую обиду? Возможно, он просто хотел удержать тебя и поцеловать? Или Макклар не понравился твоей родне? Ну, да! Твоя репутация пострадала, потому что люди видели вас вместе. Обычное дело для американцев, но не для тебя. И поэтому ты убила Дугласа---из мести и от безысходной любви. Убила и унесла из номера его чемоданы. Все выглядело так, как будто он уехал. А на самом деле ты заманила парня в катакомбы и оставила там его бездыханное голое тело. Возможно, ты спускалась туда не раз и смеялась над останками Макклара. Какой кошмар! Какая бессердечность! Но потом приехал я, и ты угрозами пыталась заставить меня убраться обратно в Штаты. Откуда тебе было знать, что я такой упрямый...
-- Вот сюда, сеньор.
Они свернули на темную аллею. В бездонной пропасти неба мерцали холодные звезды. Где-то в долине завыла собака. А рядом плакала гитара, роняя слезы кристально чистых аккордов. И чей-то голос пел грустную песню.
-- Скажите, Томас? Еще далеко?
-- Уже близко, сеньор. Действительно близко.
Ах, Целия, подумал Роби, поднимаясь на холм. Тебе не удалось скрыть от меня его тело. Ты так и не нашла надежных людей, которые могли бы вытащить Макклара из катакомб и похоронить его на окраине города. Или, возможно, тебе не хотелось, чтобы Дугласа уносили оттуда. Неужели ты играешь со мной в какую-то хитрую игру? Неужели ты хотела, чтобы я нашел убитого Макклара?
Луна казалась бельмом мертвеца, который смотрел с небес на пустую землю. Двое мужчин поднимались по широкой улице, и их тени двигались перед ними. Старик свернул к строению, контуры которого были очень знакомыми. На ограде у ворот трепетали знамена и ленты.
-- Это арена, Томас? Арена для корриды?
-- Да, тут проходят бои быков.
-- Неужели сеньора Ликоне живет где-то здесь?
-- У нее нет своего дома. Она ютится под трибуной и там же делает сладости типа сахарных черепов и маленьких розовых трупов. Нам сюда.
Они вышли на безмолвную арену, освещенную лунным светом. Белый песок казался водой, покрытой рябью. Ряды пустых скамеек выглядели как круги на стенках огромной воронки.
-- Как вы себя чувствуете, сеньор?
-- Не очень хорошо. Меня утомил этот долгий подъем.
-- Взгляните сюда,-- воскликнул Томас, указывая на черный узел, который лежал на песке.-- Смотрите, кто-то оставил здесь снаряжение тореадора.
На алой накидке лежали черные пуанты, маленький берет и тускло блестевшая шпага.
-- Да, кто-то забыл свои вещи,-- сказал Роби и встревоженно осмотрелся.
Томас сел на корточки, поднял берет и с любовью расправил его рукой.
-- Просто стыдно забывать такое добро. А вы когда-нибудь видели настоящую корриду?
-- Несколько раз, но она мне не понравилась.
-- Вы американец, сеньор.
Томас надел берет на голову и встал перед Роби. Его тело выпрямилось. Он опустил вниз руки и гордо спросил:
-- Как я выгляжу, мистер?
-- Очень хорошо. Но, может быть, вы отведете меня к сеньоре Ликоне...
-- Значит я не произвел на вас впечатления?
-- Нет, вы действительно выглядите прекрасно, однако...
-- А вы знаете, что когда-то, много лет назад, я был лучшим тореадором Мексики?
-- Не сомневаюсь в этом, но мне...
-- Прошу вас, сеньор, послушайте старика.
Его тело отбрасывало длинную тень, и Томас казался очень высоким и сильным. Он перестал сутулиться. Его мышцы расслабились, подбородок поднялся вверх, и в старческих глазах засиял молодой задорный огонь.
-- Однажды я сражался здесь с тремя быками,-- сказал он.-- В один и тот же день! Людей на трибунах было битком, до самого неба. Когда я закончил последний бой, они отрезали уши быков и отдали их мне. А люди бросали на арену шляпы, перчатки и кошельки. Это походило на дождь. И это был дождь моей славы!
Роби взглянул на старика и не сказал ни слова. В нем начинало вскипать холодное недовольство. Томас нагнулся, поднимая плащ и шпагу.
-- Меня считали лучшим, и когда я проводил "веронику"...вот так и так...
Он закружился, показывая серию выпадов.
-- Публика взрывалась аплодисментами, и это было прекрасно.
Внезапно Томас нагнулся и быстро надел пуанты вместо гуарачей, которые он сбросил с ног.
-- А сейчас...-- вскричал старик, приближаясь к Роби.
-- Мне бы увидеть сеньору Ликоне...
-- Да-да, ту женщину, которая делает сахарные черепа. А вот и она сама.
Томас ткнул шпагой в сторону трибуны. Роби обернулся. В тот же миг что-то вонзилось в его затылок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
