– Решил в папашу поиграть?
– Малой, не беси меня, – Дима схватил подушку и кинул в брата, но тот увернулся и со смехом, показав средний палец, выскочил из комнаты.
– Ну что за люди? – упав на кровать, он потер руками лицо, понимая, что сон нагло прогнали, и он уже точно не уснет.
С неохотой встав с кровати и приняв душ, Дима пошёл искать по дому родителей, зная наверняка, что отец уже на работе. Санёк всё-таки послушался его и уехал на учёбу, дома была только мама.
С мамой у него были особо тёплые отношения. Дима безумно любил её, уважал и боготворил, как ни одного человека на этой земле, и с болью в сердце готовился к тому времени, когда её не станет, ведь конец этот был близок, все знали и были морально хоть как-то готовы.
Мама была больна. Чёртов рак сидел глубоко и не было никакой надежды на излечение. Мама держалась и старалась не подавать вида, как ей не хочется уходить и оставлять своих мужчин. Всегда улыбчивая, с хорошим настроением. Она хотела, чтобы её помнили именно такой. Найдя её на кухне, Князев отчитал маму, что она совсем себя не бережёт, на что она только отмахнулась и, накормив сына и немного поговорив с ним, попросила отвезти её к своей сестре.
Набрав другу сообщение, где и во сколько с ним встретится, Дима выполнил просьбу мамы и поехал в центр города.
Припарковавшись на своём любимом месте, чуть выше памятника Ленину, который с незапамятных времен гордо стоит прямо в центре кольцевого движения, Дима вышел из машины. Он сел на капот своей BMW, достал сигареты, прикурил и выдохнул струю горького дыма, с удовольствием рассматривая, открывающийся перед ним вид.
Маленький, но такой родной, его городок, его место, где он знал каждую улицу, каждую кочку на дороге, где многие знали его. Туапсе – город, про который говорят, если ты кого-то не знаешь, то это не значит, что не знают тебя. И это было именно так.
Дима лениво курил и смотрел на Платановую аллею, как медленно едут машины, пропуская пешеходов, как спешат люди по своим делам, как мамаши прогуливаются с детьми, как фонтан в самом центре аллеи выпускает вверх струи воды, обрызгивая проходящих мимо людей мелкими брызгами.
– Дом…
С верхней аллеи, к которой он стоял спиной, стала доноситься музыка и, с каждой секундой, она становилась всё громче. Даже не поворачия головы, чтобы посмотреть кто подъезжает, парень уже знал кто это. Припарковав рядом с машиной Димы свою белую Приору, вылез Мишаня и усмехнувшись, обнял друга.
– Давно стоишь?
– Минут пять. Вот смотрю, что изменилось, – Дима махнул рукой на аллею.
– Да нихрена. Что может за месяц измениться?
– Для меня месяц почти как год. Ладно, что нового?
– Сразу к делу?
Дима кивнул и посмотрел на друга, тот достал сигареты и подкурил. Он явно не
торопился делиться свежими новостями, слухи о которых уже доходили до Князева в Краснодаре.
– Тахмаз опять воду мутит… – начал друг.
– А конкретно?
– Щимет Тигрушу нашего на его ТО, палит наши заезды… Блять, как крыса сливает все ментам. У него там брат какой-то в ГАИ работает.
– Узнали? – Дима внимательно смотрел на друга, словно сканируя взглядом, пытаясь по виду того определить насколько все серьезно.
– Обижаешь. Конечно… – Мишаня выкинул окурок и достал смартфон. – Вот, смотри, как Тахмаз с дружками Валерона отделали.
Как только Дима узнал все подробности, всё гавно, что творилось без него в городе, решение пришло само.
– Надо опять показать ему его место, – друг кивнул, тогда Князев спросил. – Армяне так и сидят в «Маринаде»?
– Когда как, ещё «Веранду» облюбовали.
– Отлично, собирай вечером всех в «Артисте», хочу увидеть, поговорить… Да, и шепни мелким где будем, чтоб Тахмаз со своими точно появился.
– Да легко.
Они оба смотрели, как беспрерывным потоком, по центру города ехали машины. Кто-то сигналил им в знак приветствия, кто-то из знакомых останавливался, чтобы лично поздороваться.
– Как Маринка вела себя?
– Вот Димон, нахрена ты мне эту сучку поручил? Мы терпеть друг друга не можем.
– А кому я мог свою девушку поручить, как не лучшему другу?
Дима подмигнул другу и с улыбкой стал ждать. Мишаня запустил руку в волосы и слегка взъерошив волосы, ответил.
– Много из себя строит. А так нормально вела себя. Только прошу, давай сегодня без нее?
Друг явно не любил Маринку, она все время его цепляла, бесила, как могла, получая от этого большое удовольствие, но ради Димона он держался, чтобы не послать её «смотреть горы Кавказа».
– Договорились. Заеду к ней, а потом подъеду к «Артисту». Захватишь Санька?
– Хорошо, не отвяжется ведь.
***
– Приветик, мой сладкий, – девушка, как фурия запрыгнула в салон машины и накинулась с поцелуями.
– Привет.
– К тебе или ко мне?
Она с видом хищницы положила свою ладошку ему на бедро и облизнула язычком нижнюю губу.
– Сегодня у меня с парнями встреча. Так что прости, Мариш, придётся потерпеть немного.
– Я месяц терпела! Князев, ты издеваешься?
Как же ему нравилось, как она быстро превращалась из милого котёнка в ненасытную кошку.
– Ладно, поехали, – Дима хитро подмигнул и завел машину.
– Куда?
– На Факел, там сейчас никого не должно быть.
Август стоял сухой и душный. Речка практически пересохла и народ, любивший покупаться в заводях «Туапсинки», возле вечно горящей трубы с отходами нефтепродуктов, в народе именуемой «Факел», переместился на пляжи. Подъехав к месту, Димон заглушил машину и первым вышел. С места импровизированной парковки открывался вид, от которого у «неместного» могло захватить дух. Факел высоко на башне горел красным огнём, отбрасывая оранжевое свечение на стоячую воду в небольших заводях реки, берег и лес вокруг, а дальше горели огни города и нефтезавода.
– Ну и что мы тут забыли? – девушка подошла к нему и встала рядом.
