— Каков будет приказ? — спросил начальник экспертной группы.
— Все очень просто: сообщите о произошедшем Министру лично. И больше никому, прежде чем я появлюсь в Министерстве, у меня есть еще дела.
— Но, мистер Хольдер, — аврор был в замешательстве, — ведь ничего не украдено.
— Это был настоящий обыск моего дома, этого мало? — холодно спросил Хольдер. — Скажите, очень Вам дорога Ваша работа? Вы цените ее, не правда ли?
— Да, очень, — поспешно ответил аврор. — Да, конечно…
— Тогда делайте, что я сказал, — уже спокойным тоном сказал Хольдер и, равнодушно отвернувшись, зажег новую сигару.
После визита к Министру он был более чем доволен. Его мечта вплотную приблизилась к своему осуществлению. Нужные слова были найдены, личное недоверие Министра — должным образом использовано, и даже с ближайшим окружением последнего он успел поговорить о деле доверительно и подробно. Как быстро меняется общественное мнение! Особенно, если новый глава администрации только начинает делать свои первые серьезные шаги и не может еще существенно повлиять на ситуацию, в то время как такие, как Хольдер, уже давно стоят у кормила власти. Эта мысль привела его в отличное настроение, он посетил для вида некоторые из своих подотделов, раздал необходимые указания и встретился с несколькими влиятельными чиновниками. Затем он поехал в последнее место, исполненный всяческих ожиданий: «Карта существует! Она должна существовать! Если сложить два и два, получится четыре… у меня, во всяком случае».
Дело было сделано. Он нашел ее! На это ушли десятки лет, силы, здоровье. А теперь он держал ее в руках — старый, потрепанный кусок пергамента с непонятными знаками. Одно на карте угадывалось несомненно: огромная гора, окруженная со всех сторон скалами, и непроходимое болото вокруг. Зеленые Топи… Хольдер едва мог сдержать трепет, охвативший его. Карта существует, он держит ее в руках, и теперь он может позволить себе небольшой отпуск, точнее, долгий отпуск, дабы осуществить свой грандиозный план. И ничто, кроме смерти, не может его остановить! По правде говоря, как и любой человек, мистер Хольдер в смерть не верил.
Вскоре после этого он совершил свою первую серьезную ошибку: он возвращался домой и прямо‑таки светился триумфом. Такое происходило с ним до этого только один раз в жизни: когда он успешно окончил школу авроров и получил диплом, и лишь поэтому его поведение было простительно. Он успокоился довольно быстро, но этого было достаточно, чтобы кто‑то, кто, возможно, был заинтересован в этом, успел заметить что‑то необычное. Дома он осознал это еще раз и ужасно рассердился на самого себя. Потом Хольдер запер карту в специальный сейф, код от которого знал только он, поскольку он сам создал этот сейф, затем выпил немного виски и успокоился. По пути он не заметил ничего необычного. Значило ли это, что его самого никто не заметил? Конечно нет, ну так что ж? Он окружил дом и сейф дополнительными заклятиями, большинство из которых даже боевые маги не имели права использовать, и сел за фортепиано. Музыка всегда помогала ему расслабиться и разрабатывать новые планы. И в этом случае он восстановил в уме логическую цепочку и закрыл крышку инструмента. Теперь следовало немного подождать, совсем немного…
Утром Хольдер отправился на работу, оставив дом на попечении тридцати лучших авроров отдела. Хотя его настроение существенно не ухудшилось, смутное подозрение все же возникло. Это был первый солнечный день сентября, что уже было подозрительно. У дверей своего кабинета он увидел единственного посетителя и порадовался тому, что он был только один, но все же он не любил иметь дело с особами женского пола. Женщины, которые к нему приходили, бесконечно жаловались на то, как плохо им живется, особенно в последнее время. Но эта была настоящая леди, с великолепной осанкой, высокая и светловолосая. Ее лицо было закрыто вуалью, но он узнал ее без труда и начал быстро соображать, как бы поскорее от нее избавиться. Она же всем корпусом повернулась к нему и заговорила прерывающимся голосом:
— Мистер Хольдер, простите меня за беспокойство, но Вы обещали…
— Благодарю Вас, миссис Малфой, я прекрасно помню, кому я и что обещаю или не обещаю, — недовольно перебил ее Хольдер. — Я же ясно Вам сказал, я посмотрю, что можно предпринять. Но посещение таких заключенных, как Ваш муж, сейчас запрещено, а охрана усилена в несколько раз. Поэтому, сожалею, я ничем не могу помочь.
— Вы сожалеете? — возмутилась Нарцисса. — Но ведь это были Вы, Вы боролись всеми силами за более строгий приговор с конфискацией имущества! Вы представляете себе, что пришлось пережить мне и моему сыну?
— Очень хорошо представляю, — с издевкой ответил Хольдер. — Не думаю, что Вы сами в состоянии хоть немного представить себе, что пережили родственники тех, кто был когда‑либо убит или замучен Вашим мужем. А Вы и Ваш «замечательный» сынок еще дешево отделались!
Она с трудом дышала, ее глаза наполнились слезами.
— Но… мистер Хольдер… двадцать пять лет и ни одного посещения! Он не выдержит там, с дементорами, Вы ведь знаете, как они заставляют человека пережить все самое ужасное! Это убьет его! Он все потерял, Вы должны понять!!!
— Неужели? — Хольдер смерил ее, неухоженную и словно разом состарившуюся, презрительным взглядом. — Что же, если Вы в затруднении, я могу одолжить Вам немного денег.
Она умолкла и застыла. Затем, прижав свои тонкие бледные руки к груди, убежала, задыхаясь от рыданий. Хольдер смотрел ей вслед без малейшего сочувствия, она донимала его уже несколько месяцев, каждый день, и его терпение иссякло. Он вошел в свой кабинет, позвонил Министру, повторил свою просьбу, выслушал новые распоряжения и углубился в свои мысли. Истинной причиной подобного обращения с Нарциссой Малфой было следующее: он ненавидел Пожирателей Смерти всеми фибрами души. Впрочем, маглов он также ненавидел, но это было, скорее, презрение. Сам он был чистокровным, но его семья не присоединилась к Волдеморту и его последователям. За это младшая сестра Хольдера была взята в заложники и позже убита. Его кумиром был всегда Бартемиус Крауч, ровно до того момента, когда вскрылась правда о его сыне. После этого Хольдер больше не доверял ни ему, ни кому бы там ни было, он ушел в тень и постепенно становился все более жестоким, хотя внешне это на нем никак не отразилось. Поэтому он всегда оставлял после себя лишь странное впечатление, и люди толком не понимали, чего, собственно, следовало опасаться. Одним слово, не стоило переходить дорогу такому человеку, поскольку он ничего не забывал и использовал всю свою власть, чтобы уничтожить ближнего, помешавшего ему.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
