Подробный ответ немца ввел нас в ступор. Что это за х… ю он там несет, какой, на х…, Гитлер и что за бл…во тут происходит? Сейчас лето 1942 года, идет второй год войны. После того как немцы в декабре получили по мордам под Москвой, они повели наступление на юге и теперь рвутся к Волге в районе Сталинграда, захватили Крым, окружили Ленинград. Ну в точности как в нашей реальности. Сам он штурман на подводной лодке – минном заградителе U-215, которая вышла в первый поход, для нее и последний, более месяца назад к берегам Америки. Видно, лодка случайно нами была протаранена, после чего и затонула.
Вот этого уж точно никто из нас не ожидал! Прямо как в книжке, которую Саныч недавно давал всем читать, даже рекомендовал очень – Конюшевский, «Попытка возврата», так там герой один в прошлое провалился, а мы – целой подлодкой! Хотя, может, у немца и впрямь крыша съехала, после того как мы его яхту, или что там еще, утопили, и он себя сейчас героем кригсмарине вообразил? А мы из-за одного психа…
– Тащ командир! Михаил Петрович! – В дверь медблока осторожно заглядывал Леня Ухов, наш командир БЧ-4 (связи).
– Ну что там у тебя? Давай!
Приплыли. Наши маркони наконец поймали местное радио, на КВ. Благо английский понимали все. Основные новости – о героической борьбе англичан в Северной Африке, вскользь упомянули о тяжелом положении русских на фронте. И в завершение, аккордом, на пределе слышимости:
– «От Советского Информбюро, 3 июля 1942 года. Наша авиация, действующая на Курском направлении, уничтожила несколько десятков немецких танков, до 200 автомашин, 15 зенитных орудий и взорвала склад с боеприпасами противника. В воздушных боях советские летчики сбили 20 немецких самолетов и 5 самолетов уничтожили на аэродромах»[4].
Нет, я могу еще поверить, что некие шутники устроили суперрозыгрыш и организовали на нескольких радиостанциях подобные передачи. Но вот что они сумели как-то убрать из эфира то огромное количество текущих современных передач, телевидение, Интернет или заглушить их так, что наши приемники не уловят ничего – в это я не верю! И какой смысл?!
С одним приятелем моим мурманским было, реальная история. Он сильно фантастикой увлекался – так жена ему на день рождения решила сюрприз устроить, благо деньги позволяли. Картина маслом: едет человек в лифте, к себе домой, после трудового дня – вдруг кабина на секунду останавливается, гаснет свет – затем все в порядке, едет дальше. Но ключ не подходит к замку квартиры! Человек звонит, открывает абсолютно незнакомая женщина.
– Вы кто?
– Я хозяин.
– А мы тут живем уже давно. Вадик!
Тут выходит громила два метра ростом, желание лезть в драку сразу пропадает. Громила, однако, настроен миролюбиво, предлагает зайти, разобраться. В квартире все по-другому – причем мебель и аппаратура явно авангардистского вида, а на стене календарь 2020 года! На столике лежат газеты и журнал, датированные им же, работает телевизор, по которому передают новости – абсолютно незнакомые и непонятные! Да как же так!
– А скажите, вы знали… – тут он называет фамилию-имя-отчество своей жены.
– Конечно, знали, она нам эту квартиру и продала двенадцать лет назад, после того как ее муж пропал без вести.
– Как пропал?
– А никто не знает!
– И где она?
– Вышла замуж, уехала, кажется, во Францию.
И когда приятель уже совсем съехал крышей, распахивается дверь, входит «уехавшая» жена, родня, гости – с днем рождения! Нанятые артисты раскланиваются. А мебель и новая плазма – «так я ведь давно о таких мечтала, ты не возражаешь, милый?»
Честно скажу: я бы за такое жену прибил. Поскольку нервные клетки не восстанавливаются. А несколько лет жизни куда дороже, чем какая-то мебель!
Но там, блин, реквизит: мебель, бумажки, видео и пара актеров. А здесь – кто-то телепортацию втайне изобрел? Бред собачий!
Однако один момент для нас чрезвычайно важен. И может заодно и искренность нашего «гостя» показать.
– Богдан Михалыч! Что он там сказал насчет штурмана?
– Командир, так он и есть штурман той подлодки.
– Ну, тогда он должен знать, куда нас забросило.
Вызываю Сан Саныча. Ждем. Наш немец немного успокоился и уже осмысленно оглядывает помещение. С неподдельным любопытством смотрит на приборы и предметы в медблоке, что дополнительно меня убедило: ну надо быть очень хорошим актером, чтобы так сыграть. Пришел наш штурман, и немец опять весь подобрался, ожидая, что последует дальше.
– Сан Саныч, вот он, штурман с подлодки, поговори с ним.
– Откуда?!
– С подводной лодки U-215, фашистской Германии.
Делаю жест рукой, чтоб остановить встречный вопрос, готовый сорваться с уст Сан Саныча. Тот молчит, обводит всех взглядом, думая, что его разводят, и кто-то смехом сейчас это выдаст. Но все были предельно серьезны. А наш комиссар уже находился в прострации под действием лекарства, которое успел ему вколоть Князь.
– Что, как рыба на суше, рот раскрываешь, но нечего не слышно? Вот и мы в таком же положении были, когда все это услышали.
– Командир, какая, на хрен, Германия, да еще фашистская, когда на дворе две тысячи двенадцатый год? Они что, где-то до сих пор все скрывались? Я слышал, как будто у них база где-то в Антарктиде подо льдом была. Они что, оттуда приплыли?
– Нет, Сан Саныч, это мы сюда.
– Как сюда, куда сюда, я что-то не пойму?
– А вот так. Как в книжке твоей – только всерьез. Сегодня третье июля тысяча девятьсот сорок второго года.
– Ну не ху… себе девки пляшут.
– Вот-вот, и у нас такое мнение. Давай, Сан Саныч, порасспроси это немца, нам надо знать, где именно мы вынырнули.
Штурман, начал расспрашивать немца, а мичман переводить. Узнали наконец последнее место и время, когда он определялся, а также примерное место столкновения.
– Командир, теперь мы знаем примерную точку нашего нахождения с погрешностью в полмили. В пятнадцати милях восточнее Бостона, в заливе Массачусетс. Я предлагаю осторожно спуститься южнее на шесть миль, там есть очень приметный мыс с маяком, и вот тогда у нас будут точные координаты.
– Давай спустимся, посмотрим, где мы очутились. А то я до сих пор не верю, что такое может быть.
Я до последнего надеялся, что это ошибка. Нет, мы находились на расстоянии видимости с тем самым мысом. Да, это Атлантика, и вот оно побережье США. В какой-то паре миль от нас прошел, коптя небо угольным дымом, старинный пароход. Это для нас старинный, а для этого времени, может, и нет. Я наблюдал в перископ и все не мог поверить, что все это правда. Но надо было – верить, решать, жить и делать свое дело. В чем это дело теперь заключается? А вот сейчас и решим!
Это верно, что командир, а особенно в автономке – царь и бог. Его слово, его воля – закон для подчиненных. Но и отвечает он в случае чего тоже один за всех.
Вот только перед кем и за что сейчас отвечать?
– Товарищи офицеры!
Все смотрели на меня. Петрович, Сан Саныч, командиры всех БЧ, Князь, Сидорчук, а также Большаков – все, кто знал. Прочие, конечно, активно обсуждают происходящее – после такого-то, да и верхняя вахта, видевшая и теплое солнце, и берег вдали, и «спасение утопающего», не станет молчать. Но вот точной информацией о том, что именно случилось, не владел никто, кроме присутствующих здесь.
Еще, конечно, немец, сейчас запертый в изоляторе, у двери которого был поставлен кто-то из ребят Большакова с категорическим приказом: никого не пущать! И дежурный радист, который сейчас ловил на перископную антенну все, что удавалось выловить из эфира, также со строжайшим приказом – ничему не удивляться, молчать как рыба и доложить после лично мне или старпому.
– Примем как данность: сегодня третье июля тысяча девятьсот сорок второго года. У кого-нибудь есть соображения по поводу, как мы сюда провалились и можем ли вернуться обратно?
Если не знаешь, что делать – действуй по уставу и инструкции. Если нет инструкции – делай, как учили. Хуже нет, чем метаться без плана, попав в переплет – огребешь гарантированно, по полной, причем со всех сторон. А потому надо выработать план, которому неукоснительно следовать.
– А что тут может быть? – подал наконец голос Петрович. – Да что угодно! Умники на коллайдере могли чего-то запустить – а мы побочный результат. Или умники из какого-нибудь тридцатого века на своем коллайдере, который там у них, доигрались! Или вообще какая-то природная аномалия. Гадать можно до бесконечности.
– Что-то на массу завязанное, – добавил Сан Саныч, – отчего мы в немцев так «удачно» въехали.
Все молчали, но видно было, что они полностью согласны.
– Тогда принимаю решение, – говорю я. – Надеяться, что нас выкинет обратно, нет смысла. Во-первых, ждать можно до ишачьей пасхи, а во-вторых, где гарантия, что повторно нас не бросит куда-то в палеозой? Мы остаемся здесь. В смысле, в этом времени.
Смотрю на Сидорчука. Принять у него доклад – а впрочем, зачем? Я не хуже него знаю, что у нас принято на борт. А так как наш поход лишь начался, – то почти все должно и остаться. На четыре месяца, штатно – а если растянуть, так и на полгода хватит.