Закончив наводить чары сна на всех опасных пресмыкающихся в округе, Децем Тенебриш привычным жестом встряхнул руками. С пальцев сорвались золотые огоньки, будто капли воды, и впитались в землю.
Нацепив на лицо благодушное выражение, он достал из поясной сумки небольшое зеркало. Глядя на свое отражение, тихо произнес слово-ключ. Гладкая поверхность пошла рябью и вскоре отразила красивую темноглазую блондинку, пышущую гневом.
– Почему так долго? – накинулась на него она. – Я извелась вся, дожидаясь вестей!
– Я не на увеселительной прогулке, я все же город брал.
– Ты брал? – усмехнулась женщина. – Взял бы ты Аркиол, если бы не генерал.
– Я мог стереть город до последнего камня, – процедил темный.
– Ну и дурак… Камнями править мало удовольствия.
У чародея дернулась щека, но оскорбление он проглотил.
– Принцесса у меня.
– Отлично! – Радостная улыбка заиграла на пухлых губах блондинки, и она вмиг подобрела.
– Отлично, да не совсем. Кьярин – больше не девственница. Она сочеталась узами брака с местным аристократом.
– Что?!
– Я убил его, – не обращая внимания на истерический вскрик собеседницы, сказал чародей. – Придется мне делать ребенка высочеству и терпеть ее рядом с собой несколько лет.
– Терпеть, значит… Нет, Децем, я не потребую от тебя сей великой жертвы, – женишься на второй принцессе, когда она подрастет.
– Ты разве знаешь, как выцарапать ее из храма богини?
– Больше! По донесениям моих шпионов, она сбежала и направляется к границе с Лонкардой.
– За помощью? Ты была права, мизгирские принцессы так просто не сдадутся. И все же младшая слишком мала для брака, поэтому я женюсь на Кьярин.
– Ты твердо решил? Будешь довольствоваться ролью консорта и капать слюной на артефакты королей? – презрительно поморщилась блондинка. – Когда произносишь имя принцессы, у тебя горят глаза. Мне это не нравится, Децем! Ты испортишь все, к чему мы шли много лет, и я…
– Хватит! – Его глаза полыхнули огнем. – Достаточно!
Женщина побледнела, поняв, что переступила опасную черту.
Но чародей ее страха уже не заметил. Оторвавшись от зеркала, он вглядывался в покореженные деревья и поросшие бурой травой кочки. Позади доносилось ржание лошадей и бряцанье оружия. Колонна приближалась, пора завершать разговор.
– Кьярин – всего лишь путь к трону, – глухо произнес он. – Можешь не беспокоиться о моем сердце – у меня его нет, мама.
Глава 2
Его Темнейшество
Когда объявили привал, я с трудом сдержала свою радость, не желая ее показывать Тенебришу.
Люблю соревноваться в скорости с ветром на Дымке, но не сейчас. Я слишком устала за последние дни и забыла, когда спокойно спала целую ночь, не просыпаясь от кошмаров.
Почти половину лунного цикла, с тех пор как стала невольной свидетельницей убийства короля Рихарда, не могу спать. Стоит ночью закрыть глаза, как вижу кровь на клинке Тенебриша… И равнодушное лицо Холгера, который провел чародея сквозь магическую защиту в аметистовую гостиную фаворитки, где все и случилось.
Я не могу простить себе, что в последние минуты жизни отца ссорилась с ним. Многое бы отдала, лишь бы вернуться в прошлое и попросить прощения.
Два года правления в вольном граде Аркиоле впечатлили короля, и его похвала, когда он назвал его вполне сносным, вскружила мне голову. Я решила, что могу обойтись без мужа, не буду заключать политически выгодный союз с соседней державой. Что буду хорошей правительницей, а не тенью монарха, которая ничего не решает, а уныло вышивает покров для алтаря богини.
Отец же хотел выдать меня за племянника короля Лонкарды, мужчину, который вряд ли позволит мне иметь собственное мнение и, разумеется, не допустит править Мизгиром. Герцог Маруш слыл жестким вельможей, считающим, что женщина создана украшать жизнь своего супруга и рожать ему детей.
Так стоит ли удивляться, что, вкусив привольной жизни наследницы, а потом получив украшенную драгоценными камнями поваренную книгу в дар от жениха, я возмутилась. И сразу вызвала отца на разговор лицом к лицу. И невольно через магзеркало видела собственными глазами, как без препятствий проникший в защищенный дворец чародей убил его. Никогда, никогда – клянусь богиней! – не забуду я то страшное утро. Самое светлое время суток навсегда окрасилось для меня в багрово-черные тона.
– Холгер, займись лошадью моей невесты. – Слова Тенебриша вырвали из воспоминаний.
Герцог беспрекословно забрал из моих рук поводья и скребок. Дымка, всхрапнув, отступила от него на несколько шагов.
Чую, сейчас что-то будет… Я с трудом сдержалась, чтобы не потереть в предвкушении руки.
– Тихо, тихо, красавица! – Раб чародея ласково коснулся широкого ганаша, затем его ладонь скользнула на шею животного. – Я всего лишь хочу о тебе позаботиться.
Кобыла не любила чужаков. Приготовившись успокаивать любимицу, я изумилась тому, как легко твердая рука воина, отмеченного проклятием, удержала ее от побега, заставив покориться ему. Талант, однако… Когда все закончится и я верну себе власть, отправлю генерала-предателя на королевскую конюшню – там он будет полезнее, чем в шахтах. Или же определю на дракенятню – с ящерами он тоже неплохо управляется.
– Ваше высочество! В каких облаках вы витаете?
Задумавшись, я не слышала, что Тенебриш ко мне обращается.
– Да, ваше темнейшество?
– Я говорю, что вы, прекрасная принцесса, идете со мной.
Чуть взбодрившись в ожидании, что Дымка, проявив свой поганый норов, лягнет или хотя бы укусит герцога, я вновь ощутила навалившуюся усталость. Как же я хочу спать… и есть тоже.
– Куда идти?
И чего ему здесь не сидится? Обозники уже занимались обустройством лагеря, таская все необходимое из подвод. Часа через два можно будет поужинать и отдохнуть.
– Скоро узнаете, ваше высочество. – Чародей нетерпеливо поглядывал в сторону густой чащи.
Решил затащить меня в кусты и надругаться? В душе вяло шевельнулся страх. Я так устала, что даже сопротивляться не буду. И гори оно все синим пламенем…
– Боитесь, Кьярин? – насмешливо протянул Тенебриш, правильно оценив мою реакцию. – Могу поклясться именем Эшкиля, что не прикоснусь к вам. – Он помолчал и с предвкушением закончил: – Если только сами умолять не начнете.
Нет, я слышала, что чародеи – изощренные любовники, но разве прилично на это намекать невинной девушке? Ой, уже не невинной, а вдове, познавшей радости супружества. Главное, теперь не забывать об этом.
А еще стоит помнить, что у темных извращенное чувство юмора. Может, говоря о том, что прикоснется ко мне, лишь когда буду умолять его об этом, он представлял, как сталкивает меня в яму со змеями? С него станется.
Чародей ждал ответа, и я покачала головой:
– Нет, не боюсь.
Он протянул руку. Я ее не приняла. Темная бровь вопросительно взлетела на лоб.
– Ветки, ваше темнейшество. Как мы продеремся через заросли вместе?
Тенебриш хмыкнул. Колючий кустарник с треском разошелся в стороны, словно его раздвинули руки невидимого великана.
– Прошу, ваше высочество.
Опустив позорно дрожащую ладонь на его галантно подставленный локоть, я отправилась в неизвестность.
Чем дальше шли в зарослях, тем темнее становилось – световые шары, неподвижно висящие в воздухе, остались над лагерем.
– Простите, но не могли бы вы осветить нам путь? – И не удержалась от ехидного намека на утреннюю экспроприацию: – Без своих артефактов я плохо вижу в темноте.
Тенебриш щелкнул пальцами, с их кончиков сорвался рой ярко-желтых огоньков, которые весело закружились над нашими головами. Ночь превратилась в вечер, можно было даже читать при таком освещении.
– Если есть еще пожелания, не стесняйтесь, ваше высочество… Только артефакты обратно не просите.
Да я уже поняла, что вернуть их можно только силой.
– И все же куда мы направляемся?
– Терпение, ваше высочество, мы почти на месте.
Мое сердце громко стучало в груди. Я шла рядом с убийцей короля и не могла его наказать. Я бы десять лет жизни отдала за браслет, который он у меня отобрал. И в этот раз рука не дрогнула бы – герцога Холгера, закрывшего собой чародея, тут нет.
От мрачных мыслей отвлек плеск воды.
– Вода должна быть теплой, предлагаю искупаться, – заявил темный с неприкрытой радостью в голосе.
Мы вышли к укромному озеру, со всех сторон окруженному колючим терновником и замшелыми камнями. На пологом берегу росли темно-зеленые широколистые кайли – белые цветы с красной сердцевиной. Их лепестки мягко светились в магическом свете.
Часть огоньков рванула к центру озера, освещая его.
