— Боты? — переспросил полковник.
— Искусственные персонажи игры, только имитирующие разумное поведение, — сказал Семен.
— Угу… — пробурчал полковник. — Ну, допустим… И что же предлагаете?
— Тест Тьюринга, — сказал Андрей.
— Что?.. — нахмурился полковник.
О тесте Тьюринга он тоже в первый раз слышал, похоже.
— Это проверка для программ, имитирующих разумное поведение, — пояснил Семен. — Вы задаете тестируемому череду вопросов, развивая одну тему так, что верно ответить может только разумное существо, которое понимает, о чем вы говорите. Бот же может отвечать только по заранее запрограммированной схеме. Если бить в одну тему, развивая ее, рано или поздно все заранее предусмотренные варианты исчерпываются. Тогда бот начинает давать неправильные ответы, либо переходит на последнюю линию обороны: будто бы ему надоело об этом говорить. Пытается валять дурака и уйти от осмысленного ответа на вопрос. Перевести тему. Разумеется, в меру способностей и чувства юмора тех, кто его программировал…
— Допустим… — пробормотал полковник и поглядел на Андрея: — И как же вы с ним будете играть в вопросы-ответы? У нас есть мегафон, вы отвечать сможете. Но как он будет вас спрашивать? До него вон, сто метров. А аккумулятор телефона у него сел…
— Я пойду к нему.
Полковник нахмурился. Кинул быстрый взгляд на меня, на Семена, — словно проверял, не ослышался ли. Снова поглядел на Андрея. Словно никак не мог понять: а не псих ли этот человек, случаем?
— У него снайперская винтовка, — медленно заговорил полковник, будто объяснял ребенку. — И он…
— Он меня узнает.
— Но он может решить, что вы всего лишь бот, Андрей, — вступил Семен. — Стас уверен, что это игра-проверка, сделанная специально для того, чтобы запутать его. Понимаете? В этой бредовой логике вполне допустимо, что в игру ввели специального бота в шкурке, похожей на вас реального…
— Это опасно, Андрей, — сказал я.
— Я знаю.
— Андрей, это очень опасно! И я не могу приказать вам сделать это, если вы сами…
Андрей грустно усмехнулся:
— Я знаю… — И вдруг посерьезнел. Посмотрел мне в глаза: — Это опасно, да. Но если мы не попытаемся вытащить живым того мальчишку, то… То для чего же мы работали все эти годы? Для чего все наше Агентство? Все эти проверки, суды, штрафы, запреты… Ведь не для того же только, чтобы мы получали зарплаты, а кто-то в правительстве поставил галочку и гнул пальцы на международных встречах, что мы впереди планеты всей по борьбе с насилием?.. Для чего все то, что мы делаем? Для чего это все — если сейчас мы не попытаемся вытащить у Стаса этого мальчишку?..
Он говорил, а голос у него дрожал. И губы.
И коленки, наверно, тоже.
И все-таки он это говорил. И готов был пойти к часовне…
9
— Как вы в этом ходите, — просипел Андрей.
На него напялили штаны из кевларовых пластин, огромный бронежилет, шлем с пластиковым забралом. Килограмм пятьдесят наверно. У Андрея от натуги дрожали ноги.
— Ничего, зато теперь грудь не пробьет даже из снайперки, — сказал полковник. — По крайней мере, с первого выстрела… Если повезет, и по ноге на касательный сменит… Ну, с богом!
Он хлопнул Андрея по плечу.
Андрей кивнул и вышел из кафе. Полковник поглядел на меня — кажется, осуждая… Отвернулся к мониторам.
Там появился Андрей. Он медленно шел вдоль рядя ларьков. Чем ближе к краю, тем медленнее.
— Ох, всадит он ему пулю, как только высунется из-за угла… — пробормотал полковник, кусая губы. — Как пить дать, всадит…
На углу Андрей совсем остановился… а потом быстро шагнул за угол. Словно в воду прыгнул.
Замер, словно и сам был уверен, что тут же будет выстрел…
Выстрела не было.
Андрей двинулся по дорожке к часовне. Медленно, раскинув руки в стороны, широко растопырив пальцы, — смотрите, ничего нет.
Микрофон на нем исправно передавал звуки. Его шаги, постукивание пластин бронежилета, хриплые вопли мегафона: «Это переговорщик, у него нет оружия! Не стреляйте! Это переговорщик…»
Стас вышел на крыльцо. Положив винтовку на согнутую руку, просто стоял и ждал. На запястье левой руки белели витки веревки, она убегала за спину, внутрь часовни.
Андрей остановился, не доходя метров пятнадцать.
— Привет, Стас…
— Какая встреча! И кто же это к нам пришел?
— Не валяй дурака, Стас. Ты прекрасно видишь мое лицо.
— Нет, не вежу.
Андрей вздохнул. Поднял пуленепробиваемое забрало шлема.
— А так?..
Полковник зашипел от досады:
— Что он делает, идиот?! Ему же сказали, не открывать!
А Стас на мониторе усмехнулся:
— Лицо — это еще не все…
— Ну хорошо, Стас, — сказал Андрей. — Если ты думаешь, что все это — игра, а я — бот… Давай поиграем в тест Тьюринга?
— Люблю искренних ботов, — Стас почти смеялся. — Ну, давай поиграем.
— Ну и что же тебе рассказать о тебе самом, что могу знать только я?
— Bad logic, — отозвался Стас, помрачнев. — Если ты бот, то именно на вещи, связанные со мной, тебя и натаскивали. Здесь тебя ловить можно долго… По-моему, это очевидно. Ну и боты пошли нынче, совсем мышей не ловят…
— Тогда что же?.. — нахмурился Андрей.
Стас пожал плечами:
— Очевидно: мы будем говорить о том, на что тебя не могли натаскивать, если ты бот. Только это и имеет смысл.
— О чем же?.. — Андрей совсем растерялся.
— О тебе, конечно! Что у тебя висит в прихожей над дверью?
— В прихожей?.. Над дверью… Та монгольская маска? Или что ты имеешь в виду?..
— Угу, — удовлетворенно сказал Стас. — Значит, все-таки не бот, в самом деле ты сам… Я-то сначала решил, что это просто бот в твоей шкурке. А это в самом деле ты, значит…
Андрей помотал головой, словно отказывался поверить услышанному.
— Стас?.. Так ты веришь, что это — уже не игра?.. Что это — реал?..
— Bad logic! Я бы сказал, что это логика тупого бота… если бы не знал тебя в реале, — усмехнулся Стас.
Он откровенно забавлялся.
— Но… — начал Андрей.
Он все еще не понимал, как это у Стаса одновременно укладывается в голове: что говорит он не с ботом, а с человеком разумным; но при этом — что это все еще игра…
Семен дернулся к микрофону, но я среагировал еще раньше:
— Андрей, уходи! — крикнул я.
— Он точно параноик! Точно! — кричал Семен у меня над ухом. — Пусть уходит!
«Ракушка» в ухе Андрея должна была передать наши голоса. Но то ли что-то не работало, то ли Андрей не хотел нас слушать.
Он стоял и просто глядел на Стаса. Как мартышка на удава.
— Где вы сидите-то? — говорил Стас. — В кабинете у шефа? Или в зале? Там, наверно, сейчас все наши собрались, на большом экране смотрят, кофе потягивают и зубоскалят? Ждут, когда я поведусь на эту картонную дрожевыжималку?
— Стас… Но…
Андрей замолчал. Кажется, у него не было слов.
— Опаньки, — вдруг помрачнел Стас. Усмехнулся: — Неужели — все-таки бот?.. Да еще такой тупенький… Быстро же мы дошли до перевода разговора на многозначные междометия…
Винтовка уже не лежала на сгибе руки. Теперь он держал ее нормально, обеими руками. А приклад уперся в бедро.
— Стас… Стас, ну сам подумай! — быстро заговорил Андрей. — Если это игра, зачем бы мне надо было влезать сюда и уговаривать тебя, что это игра?!
— Чего только не сделаешь, чтобы помочь конкуренту пролететь мимо директорского кресла… А?
— Стас, это вовсе не то, что ты думаешь… Стас, это никакая не проверка на место директора филиала…
— Надеюсь, у тебя фул-контакт стоит? Боль по-честному?
— Стас, перестань… Стас, прошу тебя…
— Я бы поразвлекался подольше, но не могу, извини. Ближе ты, конечно, не подойдешь?..
Андрей помотал головой и медленно попятился.
— Ну, вот… — Стас притворно надул губу. — Жалко тебе для меня лембед, так и знал… А с такой дистанции… Хоть одна пуля, хоть две, число лембед это не изменит. Не так ли?
Андрей попытался схватиться за щиток шлема, опустить его — но не успел.
Стас выстрелил прямо от бедра.
И, конечно же, не промахнулся. Целился по лазерному указателю. Заранее…
10
И ушел с крыльца внутрь.
А Андрей остался лежать на спине посередине дорожки. Раскинув руки, словно загорал. Только вот от головы внутри шлема мало что осталось…
В кафе было тихо-тихо.
Наконец полковник поправил дужку гарнитуры на скуле:
— Узел, выводите огнеметчика…
— Товарищ полковник?.. — отозвались динамики. — С ним же еще…
— Выводите огнеметчика!
— Гм! — Я подождал, пока полковник обернется. Поймал его взгляд. — Вы в самом деле… В самом деле будете его сжигать? Вместе с мальчишкой?..
— А что, есть другие варианты?!
— Надо подождать. Он, может, и параноик, но не идиот. Едва ли он будет верить, что это игра, если пройдут сутки.
