— Выходим? — спросил Олег.
Волк произвел впечатление на Знаменову, она притихла, присмирела. И, судя по выражению лица, у нее пропало желание выходить из машины.
— Выходим?! — Она метнула на него вопросительно-восклицательный взгляд.
Похоже, Татьяна поняла, о чем он думает, поэтому пересилила себя.
— Выходим!
Она выпрыгнула из машины, повернулась к волку спиной, чтобы на него не смотреть. И Олег вышел к ней.
— Что дальше?
— А время-то не очень позднее, — сказала она, глянув на часы. — Половина десятого. А на улице уже никого нет.
— Это Сибирь, здесь рано ложатся.
— Может, боятся по темноте гулять?
— Может, и боятся.
Из темноты полыхнул свет фар, к ним приближалась машина.
— Такси едет, — сказал Олег.
— Такси?
— Такси компании «Летучий Голландец». Грибов за рулем.
— Пахомов! — Татьяна возмутилась так, как будто Олег выругался при ней матом.
— Шучу я, — улыбнулся он.
И в этот момент волк завыл — протяжно, пронзительно и высоко — до самой луны. И тишина вокруг него взорвалась собачьим лаем. Это успокоило волка. Он стих. И собаки замолчали, восхищаясь собственным мужеством, которое позволило им облаять волка.
А рядом с микроавтобусом остановился новенький «Гелендваген» — чистый, отливающий лаком. Из машины вышел Чащин, в коротком пальто с воротником из стриженой норки. От него на расстоянии пахло дорогим одеколоном. Или запах очень стойкий, или он собирался к любовнице, которая жила в этом районе. Об этом Пахомов подумал вскользь. Зачарованный волчьим воем, он туговато соображал. И Знаменова казалась слегка ошарашенной.
— Товарищ подполковник! — Он смотрел на Татьяну с благодушной насмешкой.
— Виктор Борисович?
— Я думал, вы меня не запомните, — улыбнулся он.
— Ну как же! Вы же зам по безопасности. И у вас, насколько я понимаю, своя версия происходящего.
— Происходящего, — кивнул Чащин.
И почему-то посмотрел на волка, который по-прежнему сидел на крыше пристроенного к дому гаража.
— Хотел бы говорить об этом в прошедшем времени, но почему-то не получается. Весна еще не закончилась, — сказал он. — Еще будет полная луна.
— Это вы об оборотнях?
— Об оборотне. Он у нас один.
— Кто?
В ответ Чащин кивнул на волка, который вдруг повернулся к нему.
— Это оборотень?! — Знаменова хотела засмеяться, но ее голос дрогнул, сорвался на хрип.
— А разве Грибова не здесь убили? — спокойно, но с гнетущей тяжестью во взгляде спросил Чащин.
— Здесь Грибова убили, — сказал Пахомов. — И что?
Ему тоже было слегка не по себе, но голос звучал ровно, уверенно.
— Ничего. — Чащин посмотрел на него так же невозмутимо, с безмятежной тяжестью во взгляде.
А глаза у него необычные, янтарные, и светились они как будто бы изнутри. А может, в них отражался свет луны. Пахомов поймал себя на ощущении, что завороженно смотрит Чащину в глаза. И усилием воли встряхнулся изнутри. Возникло вдруг чувство, будто он только что проснулся.
— Ничего, — повторил Чащин. — Но Грибова убили.
Пахомов глянул на волка и увидел, как тот смотрит на Чащина. Волк утратил уверенность и спокойствие, он смотрел на Чащина как на соперника, который мог предъявить претензию на помеченную территорию. Но волка вдруг привлек и сам Олег. Глядя на него, он вдруг вздыбился, оскалился. И собаки учуяли волчий страх, снова загавкали. Их лай, казалось, стал последней каплей в чаше терпения. Волк исчез из виду, спрыгнув с гаража.
— Этот волк не мог его убить, — качнул головой Пахомов. — Даже если он оборотень.
— Это не оборотень. И даже не волк, — пренебрежительно усмехнулся Чащин.
— Зачем же вы тогда говорите?
— Это я воспользовался случаем. Чтобы вы прочувствовали остроту момента.
— Это ваш дом? — спросил Пахомов и кивнул на гараж, с которого спрыгнул волк.
— Нет. Не мой. А почему вы спрашиваете?
— Ну, вы же сказали, что Грибова убил оборотень.
— Я всего лишь предположил.
— И я предположил.
— Мой дом находится дальше, — одними губами улыбнулся Чащин. — Там, в самом конце. — Чащин повел рукой вдоль улицы.
— Большой дом?
— Не маленький… Я так понимаю, у вас есть ко мне вопросы?
— Хотелось бы прояснить ряд моментов.
— Тогда прошу в гости!
— Что ж, можно, — кивнула Знаменова, с интересом или даже завороженно глядя на него.
— Можно, — подтвердил Олег. — Но завтра.
— А если сегодня? — В голосе Чащина едва слышно звякнуло возмущение.
И еще он попытался надавить на Олега взглядом, но натолкнулся на твердую породу и ослабил нажим. И что-то гневное колыхнулось в его волчьих глазах.
— Завтра.
Пахомов хотел добавить, что у них был сегодня очень трудный день, но решил не оправдываться перед этим странным типом.
— Завтра вечером я приглашаю вас к себе в гости. Вас, товарищ подполковник, и вас, товарищ майор. — Чащин попытался улыбнуться от всей души, но вышла какая-то гримаса.
— Всего хорошего, — сквозь зубы пожелал ему Олег и, взяв Татьяну под локоток, увлек ее в машину.
От коньячных паров не осталось и следа — Пахомов сам сел за руль. А Чащин остался стоять возле своей машины. Олег поехал по прямой, рассчитывая свернуть в конце улицы, а он все стоял, пока не исчез из виду.
В конце улицы перед самым поворотом, в отдалении от соседних домов стоял выдающихся размеров особняк с двумя круглыми башнями. На нем и заканчивалась улица, дальше начинался лес, который огибала дорога.
Асфальт закончился, началась хорошо укатанная гравийка. Закручиваясь по спирали, она возвращала машину в город.
— Ты правильно сделал, что отказался. — Знаменова придала голосу фирменную твердость, но все-таки в нем угадывалась неуверенность и даже растерянность.
— Мутный тип.
— А если это он зарезал Грибова?
— Я тоже так почему-то подумал.
— Он сам похож на оборотня.
— Хотелось бы обойтись без мистики.
— Да, на вещи нужно смотреть реально, — кивнула она.
— Но почему Варнавину и Сайко убили в полнолуние?
— И почему Чащин так уверен, что Грибова убил оборотень?
Пахомов остановил машину, набрал полные легкие воздуха и резко выдохнул. Какую-то чушь они с Татьяной сейчас нагородили. Под впечатлением они, нужно успокоиться, а то завтра самим будет стыдно за себя.
— Что с тобой? — Знаменова встревоженно смотрела на него.
Она пыталась казаться «железной леди», но сейчас это у нее не очень хорошо получалось. Олег видел перед собой если не напуганную, то, уж во всяком случае, встревоженную женщину. И растерянную.
— У Чащина глаза желтые. Как у волка, — сказал Пахомов.
— И что это значит?
— Это игра света. Улица очень хорошо освещена. Элита на этой улице живет. А элита о себе заботится. И Чащин у нас элита. И дом с башнями — его дом. Особый дом. И сам он особый. Я не удивлюсь, если это он город под собой держит.
— Я бы тоже не удивилась, — сказала Татьяна.
Но вид у нее был слегка удивленный. И удивлялась она, возможно, самой себе. Похоже, она не могла понять, как повелась на Чащина, возможно, даже очаровалась им. Да и волк на крыше произвел сильное впечатление, а ведь она не слабонервная.
— Откуда у Чащина дом на Новой улице?
— Хотелось бы знать.
— Мазай для прикрытия, а Чащин у руля. И о его мафии никто ничего не знает. Какими силами он располагает, какими деньгами крутит. Не говоря уже о системе, по которой с завода уходит золото. А оно уходит — через улицу Новую.
— Надо разбираться.
— Этого Чащин и боится. Мы для него здесь как заноза. Как тромб, который может оборваться…
— Может, и не Чащин. Может, кто-то другой здесь главный.
— В любом случае он важное звено в этой системе, — кивнул Олег.
— А мы эту систему можем сломать.
— Потому он и валит все на оборотня.
— А совпадение по датам? Варнавину в полнолуние убили…
— А Калинкину нет… Калинкину могли убить отморозки Чащина. Или Мазая. Или кто там у них главный…
— А Грибова мог убить сам Чащин.
— Вот!
— Нужны доказательства. И Чащин боится, что мы взбаламутим его болото. А мы можем…
Пахомов кивнул. Костя Духов и Лева Черновицын — опера боевые, опытные, с ними не пропадешь. Да и сам он не промах.
— Варнавина работала на комбинате, и Сайко работал на комбинате, — продолжала Татьяна. — Она в бухгалтерии, он на карьере. Возможно, через них проходил канал утечки золота.
— Возможно.
— Если здесь собака зарыта, как ее откопать?
— Утро вечера мудренее, — сказал Пахомов, останавливая машину возле гостиницы.
— Да, конечно.
Он заглушил двигатель, помог Татьяне выйти из микроавтобуса, поставил его на сигнализацию.
Они вместе прошли мимо ресепшена. Миловидная девушка улыбнулась им. Олег подмигнул ей, а у самой лестницы обернулся и увидел, как администратор, глядя им вслед, снимает трубку телефона.
