соответствие названиям, оценивала их внешний вид и качество.
Я убедился, что читала девчонка нормально. Пусть и медленно. Считать умела до тысячи (вот только слово «тысяча» не было ей знакомо). Сносно решала простые примеры на сложение и вычитание. Понятия не имела о том, как следует делить и умножать цифры. Писала разборчиво. После небольшого тестирования я тут же делегировал Шише приёмку моих покупок.
Призрак старого пекаря попытался меня за это пристыдить. Но умолк, когда я объяснил, что проверяю профпригодность своего будущего работника. Поиском продавца я собирался заняться после того, как подыщу команду пекарей. Дней через десять, не раньше. Брать работника со стороны я не хотел. Потому и решил предоставить шанс бывшей атаманше — как проверенному человеку. Хотя, не только поэтому…
Со стороны наблюдал за тем, как Шиша общалась с посыльными. Как нетерпящим возражения тоном она требовала заменить рваное одеяло или тыкала пальцем в трещины на посуде. Пыталась пристыдить мошенников. А если те отвечали ей презрительными усмешками — грозила пожаловаться в торговую гильдию. И без запинок перечисляла все обязанности продавцов, будто цитировала местный талмуд «о защите прав потребителей».
«Ну, может и будет от неё толк, — сказал мастер Потус. — Виден в ней потомственный торгаш, етить её».
Я на слова призрака не ответил.
Вслед за Шишей отправился на второй этаж дома, где работники столярной мастерской собирали мебель.
С интерьером жилой части дома я мудрить не стал. Решил обойтись без фэншуев. Позавчера лишь отмахнулся в ответ на предложение выбрать для своей мебели особый стиль и расцветку. Объяснил столярам, что ценю не красоту орнаментов и яркость позолоты, а качество предметов и скорость исполнения заказа. Поинтересовался, «а что есть из уже готового»?
Мне объяснили, что «есть всё». Неокрашенные и непокрытые красивой резьбой полуфабрикаты столов, кроватей и шкафов пылились на складе мастерской. «Всё замечательного качества, из лучшей хорошо просушенной древесины». Я набросал примерный список необходимых мне в быту предметов. И выслушал заверения, что к нужному мне часу мебель доставят по адресу. Соберут её для меня «прямо на месте» «лучшие мастера».
«Лучшими мастерами» оказались два безусых паренька — лишь на четыре-пять годков постарше Шиши. Но инструментом парни владели сносно. Стулья, столы, кровати и шкафы собирали умело, пусть и с видимой небрежностью. На их нерадивость и обратила внимание Шиша. Девчонка прошлась мимо расставленной у стены комнаты мебели, потрогала ту руками. Скрипнул один из стульев.
Бывшая атаманша ткнула в него пальцем, и заявила столярам:
— Не годится. Переделывайте, лодыри.
Парни слегка офигели от наезда малолетки. Переглянулись. Меня они не заметили — я молча стоял в другой комнате, наблюдал за происходящим через дверной проём.
— Чего тебе там не понравилось? — возмутился один из столяров. — Стул, как стул. Нормальный. Деньги плати — сделаем другой.
Шиша покачала головой. Подпёрла бока кулаками. Нахмурилась. Несмотря на возраст и рост она сейчас не выглядела меленьким ребёнком. И не походила на «прелестную куколку», даже несмотря на румяные после мытья щёки и голые острые коленки. «Маленькая хозяйка большого дома», — вспомнилось мне выражение из прошлой жизни. Маленькая, но требовательная и строгая.
— Не годится, — повторила она.
Снова надавила рукой на стул — тот застонал.
— Скрипит, — сказала Шиша. — Переделывайте. Или вертайте взад деньги.
Я поморщился, услышав её фразу про «зад».
Но промолчал: ждал, что ответят Шише юные плотники.
— Чего это? — сказал один из парней.
— А в глаз получить не хочешь? — спросил второй.
Улыбка у Шиши получилась недоброй.
А возглас — очень громким.
— Ба-ар-бо-ос!
Вздрогнуло стекло на окне.
Где-то внизу задрожал пол.
Потом завибрировала лестница.
Босс пушечным ядром взлетел на второй этаж, царапая половицы когтями. Вид у него был слегка ошалелый. Но грозный. Рычание — громким, а оскаленные зубы походили на зубья больших граблей. Пёс промчался по коридору, разбрасывая свёртки с моими покупками. Заметил в его глазах недоумение. Вполне мне понятное. Но если бы меня вдруг позвали подобным тоном, я бы тоже примчался — без раздумий.
Клифский волкодав ввалился в комнату, где работали мебельщики. Замер у порога, завертел головой: явно не понимал, зачем вдруг сорвался и побежал на зов наглой девчонки. Парни шарахнулись к стене, отгородились от пса наполовину собранной кроватью. Вжали головы в плечи. Клифов они уже видели, когда заходили в дом. Но к виду кинжалоподобных собачьих клыков явно не привыкли.
Шиша толкнула навстречу Барбосу скрипучий стул.
Клиф посторонился, удивлённо тявкнул.
— Вот, смотри, что они нам подсунули! — сказала Шиша. — И не хочут возвращать деньги за энту гадость.
— Чё сразу деньги-то?! — воскликнул плотник.
— Там… это… ерунда! — сказал второй.
— Гвоздик добавить! И всего-то делов!
— Сейчас мы всё сделаем!
— Чё угрожать-то сразу!..
— Мы ж пошутили.
Шиша не повелась на улыбки парней. Продолжала хмуриться.
— Работайте, — сказала она. — Чуть позже приду — проверю.
Снова указала на стул.
— Энто — переделайте. Скрипеть он не должон.
* * *
Мебельщики завершили работу только под вечер. Трудились они под присмотром клифов: собаки поочерёдно дежурили рядом с юными плотниками (для меня осталось загадкой, сами они решили контролировать столяров или повелись на просьбы-приказы малолетней атаманши). Опека со стороны волкодавов и строгие взгляды Шиши оказались хорошими стимулами: помогли парням управиться с работой за один день. Хотя я прикидывал, что «лучшие мастера» провозятся со сборкой дня два-три.
Досрочное выполнение плана по обустройству второго этажа мы с Шишей и клифами отметили ужином в ближайшей таверне. Там я обрисовал своей пока ещё неофициальной работнице видение нашего с ней ближайшего будущего. Вкратце описал, какой представляю столичную пекарню. Шиша слушала меня с интересом, не лезла с советами и нотациями, в отличие от вредного призрачного старика, который всё ещё пытался навязать мне провинциальные понятия о предприятии по выпечке хлебобулочной продукции.
На время ужина я отправил мастера Потуса в чёрный список, убрал из друзей воображаемой соцсети: делал вид, что перестал призрака и видеть, и слышать. Хотя кое-какие высказывания старого пекаря всё же запоминал, делал пометки в памяти обдумать их позже. Вести со стариком дискуссии у меня сегодня не осталось желания. Да и лень было объяснять ему своё видение ситуации. Тем более что пытался сделать это уже не однажды. Решил, что мастер Потус сам поймёт, чего я добивался; и сделает это уже скоро — когда запущу производство хлеба.
В
