Еще раз оглядевшись, они вошли во двор. Пальма тут же вылезла из будки и, виляя хвостом, подошла к соседу.
– Пальма, Пальмочка, – ласково проговорил он, снимая ошейник. – Давайте, превращайтесь скорее, – обратился он к Даринде, поглядывая на окна дома.
Он сделал для собаки поводок из веревки, а затем принялся укреплять ошейник на мимикру, которую теперь нельзя было отличить от настоящей собаки.
– Не режет? – спросил он и подергал за цепь.
– Нет, – ответила Даринда и посмотрела совершенно собачьим взглядом.
– Тогда лезьте в будку, а я побежал, – Алеша намотал веревку на руку и открыл калитку. – Мне надо еще дать Пальме понюхать какую-нибудь вещь Фуго, чтобы она знала, кого искать.
– Но у него же нет вещей, – растерянно проговорила тетушка. – Даже шляпа осталась в городе.
– Ерунда, что-нибудь придумаем.
Мальчик затащил Пальму в дом, подозвал к обеденному столу и дал понюхать тарелку с недоеденным завтраком друга. Собака с удовольствием доела кашу, тщательно вылизала тарелку и, виляя хвостом, в ожидании посмотрела на своего похитителя.
– Теперь ищи! – скомандовал Алеша и выскочил из комнаты. Собака последовала за ним, но лишь до кухонного стола, на котором стояла кастрюлька. Здесь она принялась скакать и лаять, недвусмысленно давая понять, что предмет ее поисков находится именно там.
– Черт! Тебе же нужен запах Фуго, а не каши!
Выход из положения нашла сама Пальма. Пока Алеша соображал, как поступить, она принялась обходить дом, а заодно обнюхивать все, что попадалось ей на пути. Наконец Пальма ткнулась носом в неубранную постель мимикр, и мальчик воскликнул:
– Правильно! Как я сразу не догадался? Молодец! А теперь ищи! – Они выскочили на улицу и со всех ног бросились к лесу.
Тем временем Даринда, оставшись одна, забилась поглубже в будку, так что снаружи остался один лишь собачий нос. Она печально поглядывала на дорогу и думала: «Вот она, значит, какая жизнь у этих симпатичных животных. Целыми днями сидеть в тесном деревянном ящике и зачем-то лаять на прохожих. А ночью еще охранять сад. Бедные собачки». От этих невеселых мыслей ее отвлек мальчишка, который подошел к забору, ударил по нему палкой и, кривляясь, сказал:
– Пальма дура.
– Аф-ф, – тихо ответила та и забилась еще глубже. Мальчишка удивился, еще раз треснул палкой по забору, затем перегнулся через него и начал говорить ей всякие гадости:
– Только высунься. Вот она, палочка-то. Дура безмозглая.
Конец этому безобразию положил ближайший сосед ветеринара – Игорь Михайлович Минеев. Он подошел к калитке, отобрал у обидчика палку и пообещал надрать уши, если тот будет дразнить собак.
Прогнав его, Игорь Михайлович вошел во двор, остановился у будки и ласково спросил:
– Ну что, Пальма, скучаешь?
– Ага, – вздохнув, ответила Даринда, но тут же, спохватившись, поправилась: – Аф-ф.
Минеев испуганно посмотрел на собаку и переспросил:
– Чего-чего ты сказала?
– Аф-ф, – повторила Даринда.
– То-то же.
Опасливо косясь на собаку, Игорь Михайлович прошел к дому и крикнул в раскрытую дверь:
– Петь, ты дома?
– Дома, заходи, – услышал он и поднялся на крыльцо.
– У тебя Пальма приболела, что ли?
– А чего ей болеть? – появившись из комнаты, ответил ветеринар.
– Да кто ее знает. Я ее спрашиваю: «Ну что, Пальма, скучаешь?» А она мне отвечает: «Ага». Может, чумка?
– Это в голове у тебя чумка, – ответил Петр Семенович. – Пальма отродясь не разговаривала.
– Возможно, – почесывая затылок, сказал Игорь Михайлович, и, не прощаясь, пошел к калитке.
– А ты чего заходил-то? – вдогонку крикнул ему ветеринар. Сосед остановился, посмотрел на собачью будку и ответил:
– Не помню. А Пальму все-таки проверь. Что-то здесь не так.
– Проверю, – пообещал хозяин.
Некоторое время Даринду никто не беспокоил, но затем хозяин принес ей поесть и поставил миску рядом с будкой. Удивившись, что собака даже не шелохнулась, ветеринар не на шутку встревожился.
– Ты что это, Пальма? Я тебя не узнаю, – он погладил мимикра по собачьей морде и сказал: – Пойдем-ка в дом, я тебя посмотрю.
В комнате Петр Семенович уселся на низенькую табуретку, поставил перед собой Даринду и, раскрыв ей пасть, заглянул туда. Испытывая страшные мучения от страха и стыда, тетушка Фуго страдальчески смотрела на ветеринара и думала: «А может, рассказать всю правду? Мы же не воры. Он хороший, добрый человек, любит животных, все поймет, и мне не надо будет так мучиться».
– Да ты вся дрожишь, – сказал ветеринар. – Может, действительно чумка?
Пока он измерял собаке пульс, Даринда собралась с духом и смущенно сказала:
– Понимаете, я не собака.
– А кто же? – не успев сообразить, в чем дело, спросил Петр Семенович. Даринда уже хотела было ответить, но ветеринар вдруг вскочил с табуретки и заорал: – А-а-а-а! Чур меня! Чур меня! – Затем он с криком выскочил из комнаты, захлопнул за собой дверь и бросился на улицу.
На крыльце столкнулся с женой и едва не сбил ее с ног.
– Ты что, с ума сошел? – возмущенно проговорила Екатерина Васильевна.
– Там… там… там Пальма, – бессвязно забормотал ветеринар.
– Что Пальма? – заметив, как у мужа дрожат губы, спросила она.
– Она… она говорила со мной.
Теперь пришла очередь пугаться хозяйке дома.
– Точно, с ума сошел, – в ужасе прошептала его жена. – Петя. Петруша, пойдем, я уложу тебя в постель, напою горячим чаем с малиной.
– Пойди… – продолжал бормотать Петр Семенович. – Пойди, спроси у Пальмы, чего она хочет.
– Ну что может хотеть собака? – ласково ответила Екатерина Васильевна. – Поесть да поспать. Сейчас я дам ей косточку, она и перестанет говорить.
– Думаешь, это поможет? – недоверчиво спросил ветеринар.
– Конечно, – женщина погладила мужа по спине и повела в дом.
– Значит, если тебе дать косточку, ты тоже перестанешь говорить? – задумчиво спросил ветеринар.
– И я перестану, – согласилась хозяйка дома. – И лошадь перестанет говорить. И птичка, и рыбка, и даже попугайчик. Все перестанут говорить. Пойдем, Петруша. Сейчас сам убедишься, что Пальма молчит, как мороженая треска.
Екатерина Васильевна открыла дверь, и они вошли в комнату, где не оказалось никакой Пальмы. Даринда к тому времени решила, что ее признание не приведет ни к чему хорошему, и слилась со стенкой.
А когда хозяева вошли, незаметно выскользнула через дверь и вернулась в собачью будку.
– Ну, где Пальма? – спросила женщина. Растерявшись, Петр Семенович заглянул за диван, проверил под столом, откинул шторы и, взявшись за голову, проговорил:
– Но я же сам привел ее в дом.
Екатерина Васильевна уложила мужа на диван, укрыла теплым пледом, а в ноги сунула грелку.
– Ты полежи, а я пойду, спрошу у Пальмы, чего она хотела, – сказала хозяйка и ушла к соседям звонить знакомому врачу.
Пробегая мимо будки, она заглянула внутрь и покачала головой:
– Ну, Пальма, и натворила же ты дел.
– Аф-ф, – ответила Даринда и как-то очень по-человечески пожала плечами. Женщину настолько поразил этот совсем не собачий жест, что она так и осталась стоять там, согнувшись пополам.
Глава 3
Алеша быстро нашел Фуго недалеко от дороги. Мимикр наткнулся на небольшую полянку земляники и пока обирал ее, так разомлел на солнышке, что уснул, поудобнее устроившись на траве.
Пальма издалека почувствовала запах инопланетянина, громко залаяла и разбудила его. Всполошившись, Фуго заметался по поляне, а когда увидел собаку, завопил:
– Уберите зверя! Уберите, а то я за себя не ручаюсь!
– Фуго! – услышав знакомый голос, радостно воскликнул мальчик и вместе с Пальмой выскочил на полянку. Собственно, радостной встреча оказалась только для Алеши, потому что, проспав все это время, Фуго ни о чем не знал и очень удивился, увидев друга без тетушки, но с собакой.
По пути в деревню Алеша обо всем рассказал. Он торопил мимикра, описывая, как должно быть страшно Даринде сидеть в собачьей будке. Но племянник и сам понимал, какому испытанию подвергает себя его пугливая тетушка. Приняв облик прадедушки, он понесся по дороге быстрее своего «правнука».
Хозяйка крайнего дома вышла в огород как раз в тот момент, когда маленький старичок и мальчик с собакой пронеслись мимо ее изгороди со спринтерской скоростью.
– Господи помилуй! – пробормотала она и снова начала оседать на грядку. – Что творится на белом свете! Не иначе как оборотень! Свят-свят-свят!
Ребята влетели во двор к ветеринару, как раз когда там никого не было. Собака тут же бросилась к миске с едой, а Даринда выскочила из будки, приняла вид старушки, но впопыхах не успела избавиться от злосчастного ошейника. В это время на крыльце появилась хозяйка дома с мокрым компрессом на голове. Она удивленно посмотрела на гостей и поздоровалась:
– Добрый день, Алеша.
– Здравствуйте, Екатерина Васильевна. Это мои прабабушка и прадедушка, – вежливо улыбаясь, представил он мимикров.
