Неужели она не понимает? Неужели ей не ясно, почему я так плачу? Танец продолжался слишком долго! Слишком долго!
— Что же он так плачет? — удивился папа, подойдя к маме. Он качал головой и хмурился. — Чего же ему сейчас не хватает?
Мама подняла меня повыше.
— Ну улыбнись, улыбнись, мой сладкий сыночек! Сегодня такой замечательный день. Первый в твоей жизни праздник Хеллоуин!
Скверная нянька
Однажды, когда я был еще маленький, к нам пришла новая нянька. Молодая и симпатичная. Я подумал, что мне повезло.
Как я ошибся!
Как только мои родители ушли, нянька принялась рассказывать мне одну за другой страшные-престрашные истории. Про мальчика с двумя головами, вместе с которым она якобы училась в школе. Про учителя, который умер, но продолжал приходить на уроки.
Про ученого, который держал в аквариуме живой человеческий мозг и брал его с собой, когда отправлялся к кому-нибудь в гости. Про мальчика моего возраста, у которого на шее были жабры, как у настоящей рыбы, и из-за этого он мог дышать только под водой.
Нянька уверяла меня, что все ее истории — чистая правда, и я ей верил. Когда настало время идти спать, меня трясло от страха. Так сильно, что я не мог заснуть!
Я начал писать этот рассказ, и мне припомнилась та самая нянька. Только я постарался сделать ее еще более ужасной.
Я обрадовался, когда мама сказала Ларри и Мэриджо, что им пора домой. И я понял, что моя сестра Куртни тоже этому рада. Эти ребята живут с нами по соседству, и мама всегда нас уговаривает, чтобы мы с ними дружили. Честное слово, мы с сестрой пытаемся это делать, но иногда все-таки хочется побыть у себя дома и без них. Отдохнуть от них.
Надо заметить, что они кого хочешь достанут по самое некуда. Я стараюсь быть с ними вежливым. Но они полный финиш. Все время достают. Короче, кошмар.
Например, в тот день Ларри отыскал в моей комнате пакет картофельных чипсов, который я приберег для себя. Вы бы видели, как он сожрал его весь — просто поднес к своему рту до ушей и не оторвался, пока чипсы не закончились. Представляете?! Потом он ухмыльнулся, а на его круглых щеках и подбородке блестело масло.
Еще Ларри любит громко и смачно рыгнуть. А ведь нам уже по двенадцать лет — пора бы уж завязывать с такими шуточками! Я еще в десять лет перестал над этим смеяться.
Мой пес Матли вбежал в комнату и тут же почуял пакет из-под чипсов, брошенный Ларри на пол. Он подбежал к пакету и принялся его жевать.
Этот огромный барбос способен слопать что угодно. Мне пришлось вытаскивать пакет из его пасти — и он при этом меня укусил!
Вот смеху-то! Разумеется, Ларри ну прямо оборжался.
Потом я стал показывать Ларри новую игру — гонки на игровой приставке. И что же? Он тут же жадно выхватил у меня из рук пульт, да так резко, что порвал провод.
Вы думаете, он хотя бы извинился? Как бы не так! Он начал хохотать и даже повалился на спину. Как будто это смешно. Короче, он меня достал!
Потом из коридора донесся голос моей сестры Куртни. Она спорила о чем-то с Мэриджо. Надо сказать, они постоянно цапаются. Не знаю, что они не поделили на этот раз, только Куртни закричала:
— Кто обзывается, тот сам так называется! Кляча, кляча, кляча!
Куртни иногда по-настоящему злится на нашу соседку. Ненавидит ее скрипучий голос, ее постоянное нытье. Она терпеть не может ее привычку постоянно причесываться. В самом деле, Мэриджо все время расчесывает щеткой свои длинные светлые волосы — расчесывает, расчесывает, даже за обедом.
Вот поэтому мы и почувствовали облегчение, когда мама позвала нас всех в гостиную, так как догадывались, что она хочет нам сказать.
— Простите, ребятки, что я вынуждена прервать ваши игры, — объявила мама. — Но только Ларри и Мэриджо придется пойти домой. Сейчас я ухожу. В прихожей меня ждет папа. С минуты на минуту к нам придет новая нянька.
— Хорошо, — ответил Ларри. — Только можно мне что-нибудь попить?
Он всегда просит попить перед уходом. Как будто ему предстоит идти через пустыню, и он умрет от жажды, не добравшись до родного порога. Хотя идти ему не больше пяти минут.
— Я тоже хочу пить, — проныла его зануда-сестрица.
Мама поскорей налила им сока из пакета. Потом выпроводила их под дождь. Он как раз начался. Я с удовольствием захлопнул за ними дверь.
— Уф-ф! Наконец-то умотали! — сказал я маме.
Она нахмурила брови и сделала строгое лицо.
— Мэтью, нехорошо так говорить.
— Мам, зачем нам нянька? — спросил я, поскорей сменив тему. — Мне уже двенадцать. Я могу о себе позаботиться и без нее.
— Но твоей сестре только восемь лет, — ответила мама. — Ты в самом деле считаешь, что готов за нее отвечать?
Я покосился на Куртни. Она ответила мне ехидной усмешкой. Что ж, мама права. С Куртни лучше не связываться.
Во-первых, она вообразила себя гимнасткой. Постоянно кувыркается на диване. А еще цепляется за перила лестницы и раскачивается. Потом прыгает вниз. Отрабатывает приземление. Чтобы было красиво.
Еще она любит лазить где попало. Например, по водосточным трубам, которые висят на углах нашего дома. Прошлой весной она забралась на крышу гаража, и ее снимали оттуда шесть пожарных.
— Куртни нужна не нянька, — проворчал я. — Ей нужен укротитель!
— А почему к нам придет новая нянька, а не миссис Крейвен? — поинтересовалась Куртни.
— Миссис Крейвен заболела, — ответила мама. — Поэтому она порекомендовала нам другую няньку.
— Ну вот, приплыли, — вздохнул я. — Придет какая-нибудь бабуся — божий одуванчик и будет весь вечер приставать к нам с глупыми детскими играми.
В дверь позвонили.
— Ну, вот и нянька, — сказала мама. — Мэт, ты только не вредничай. Постарайся найти с ней общий язык.
— Ладно, попробую, — хмуро буркнул я.
Я распахнул входную дверь, и меня обдал порыв ветра с дождем. Отшатнувшись, я уставился на девушку в лиловом дождевике.
— Я Лулу, — сказала она. — А ты Мэтью?
Не дожидаясь ответа, она вошла в дом и, остановившись у двери, встряхнулась как собака. С ее плаща потекли на ковер струйки воды.
— Привет, Лулу, — сказала мама. — Давайте сюда ваши мокрые вещи.
Лулу вручила ей зонтик и плащ. Мама повесила их сушиться.
Лулу встряхнулась снова.
— Ну и погодка, — произнесла она и улыбнулась нам с Куртни. — Просто класс.
Обеими руками наша новая нянька взбила свои волнистые черные волосы и закинула их за плечи. На вид ей было лет пятнадцать или шестнадцать. У нее были круглые черные глаза, очень бледная кожа и узкие губы, намазанные ярко-лиловой помадой — одного цвета с дождевиком. Одета она была в черный свитер, черные джинсы в обтяжку и блестящие туфли из черной кожи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
