правильно.
– Это совсем не правильно. У тебя есть родственники или друзья, у которых ты можешь временно пожить?
Я уже думала об этом.
– Нет. Вся семья Маэстро в Италии, кроме нонни. А мамина… они с нами не общаются. Они никогда нас не любили, даже не хотели, чтобы мама выходила замуж за па… за Маэстро. А друзей у Маэстро нет. – Я стиснула пальцами края альбома. – Он не поддерживает отношений с людьми. Ему всё безразлично, кроме оркестра.
Ричард немного помолчал и обнял меня за плечи. Обычно от этого у меня теплело на душе, но теперь тоскливо засосало под ложечкой.
– Оливия, – сказал он, – я понимаю, что ты, наверное, сейчас нас ненавидишь, но ты нам не чужая. Ты же это знаешь, правда? Весь оркестр готов тебе помочь, и папа с бабушкой тоже.
Это уж было слишком. Оркестр готов мне помочь? Да исключительно из-за оркестра всё и произошло.
Я сбросила его руки.
– Да, я знаю.
– Если тебе захочется поговорить, ты всегда можешь обратиться ко мне. Ладно? – Он поднял руку, чтобы стукнуться со мной кулаками, как мы всегда приветствовали друг друга. – Capisce?[6]
Я покачала головой и отвернулась.
– Ладно.
– Как? – Ричард приложил руку к сердцу. – Не будет тайного приветствия? Вы меня ранили, мадам.
– Нет. – Никаких тайных приветствий. Если он не прекратит этот разговор, я точно разрыдаюсь.
– Мы что-нибудь придумаем. Например, почему бы тебе иногда не переночевать у Хильды или у других девочек? Они будут тебе рады. Это как пижамная вечеринка. Можешь пригласить подруг.
– У меня нет подруг.
– Оливия. Что я могу сделать? Только скажи.
Он очень меня жалел – я слышала это в его голосе. Но мне от этого было не легче, я только чувствовала себя совсем крошечной.
– Оставь меня в покое, – прошептала я. – Пожалуйста. – Я поспешила в вестибюль и поднялась по большой лестнице. На верхней ступеньке я упала на ковёр, протёртый до дыр, и отбросила альбом. – Пижамная вечеринка. – Я вытерла глаза. Маэстро тоже так говорил: «Это будет… как это называется? Пижамная вечеринка. Каждую ночь мы все за сценой. Это приключение, Оливия». Почему я не могу перестать всхлипывать? Хорошо хоть Ричард не видит меня здесь. – Приключение. Конечно. Увлекательное до жути.
Мне хотелось только поехать домой – в наш настоящий дом, с синей дверью, жёлтой кухней и скрипучей девятой ступенькой на лестнице, ведущей в мою комнату. И с мамой. Мама обязательно должна быть там, иначе никакой радости не будет.
Подумав о доме, я почувствовала дуновение студёного воздуха. Странный холодок задержался и пробрал меня до костей. Я задрожала и стала тереть руки, чтобы согреться. Я могла бы поклясться, что кто-то наблюдал за мной, – буквально кожей я ощущала чей-то взгляд. Но оглядевшись, увидела только знакомые пыльные портреты покойных музыкантов на стенах и выцветших ангелов на потолке.
И чёрного кота, который спокойно смотрел на меня, сидя на полу вестибюля.
Глава 3
Это был толстый чёрный кот с изогнутыми серыми усами и колтунами по всему телу. Он лениво махал хвостом.
Я сунула альбом в сумку и начала осторожно спускаться по лестнице.
– Эй, киса-киса. Иди сюда. – Внизу я протянула руку, присела и подождала. Одна из дверей филармонии была открыта. Наверное, я не закрыла её, возвращаясь из «Счастливого уголка». – Ты, значит, просто вошёл и устроился здесь, да? – спросила я у неожиданного гостя.
Кот дёрнул хвостом и коснулся головой кончиков моих пальцев.
– Знаешь, некоторые люди назвали бы твой поступок незаконным проникновением на чужую территорию.
Нарушитель удивлённо наблюдал, как я счищаю мусор с его шеи, словно сам не верил, что позволяет мне это.
– Какой же ты страшненький, – проговорила я, наклоняя голову, чтобы разглядеть его.
Кот сощурил ярко-зелёные глаза.
– И толстый.
Кот зевнул.
– Но твоя чёрная шёрстка мне нравится. – Я стряхнула на лицо прядь волос. – Видишь? У меня тоже чёрные волосы. Ты маленькая тень, совсем как я. Так меня нонни называет, по-итальянски «омбралина».
Кот смотрел на меня так, словно говорил: «Занятно. Я хочу сказать, что ты меня утомляешь».
Я села на пятки.
– У тебя чудесная морда, котик. Очень выразительная.
«Хоть у кого-то из нас», – казалось, ответил он, дёрнув левым ухом. Потом улёгся на живот и стал смотреть на меня из-под полуприкрытых век.
Я тоже растянулась на полу, наблюдая за ним:
– У тебя есть дом, котик?
Животное стало вылизывать лапу. Полагаю, это значило: «Вообще-то нет. Брожу тут и там. По большей части нигде не обретаюсь».
– Да? Я тоже. Ну, в принципе, мой дом здесь. В филармонии. А это всё равно что нигде, поскольку концертный зал домом не считается.
«Почему?» – поинтересовался бы кот, умей он говорить. Он бы сидел вот так же, слушал меня и задавал бы правильные вопросы. А произношение у него наверняка было бы похоже на манеру Кэри Гранта – странные интонации с британским акцентом. Маме бы он понравился.
– Потому что я его ненавижу, – прошептала я. – Маэстро обещал, что это будет приключение, но ничего подобного. Это как тюрьма. Жить здесь стыдно и отвратительно.
Кот перекатился на спину и стал смотреть на меня.
– Хочешь спросить, кто это Маэстро? – Я тоже легла на спину. Поворачивать голову к нему в таком положении было неудобно, но меня это забавляло. – Ну, формально он носитель половины моих генов. Но я не хочу об этом думать.
Кот медленно моргал, словно уже засыпал.
– Ну, я имею в виду, что он мой отец. – Я нарисовала в воздухе вопросительный знак. – По документам. Но не для меня. Можно сказать, что я от него отреклась. – Я помолчала, постукивая одной ступнёй о другую. – Знаешь, в школе все думают, что я чокнутая. Я теперь странно одеваюсь и всё время рисую, вместо того чтобы общаться с одноклассниками. Наверное, разговаривая с котом, я подтверждаю их подозрения. – Я вздохнула. – Даже не знаю, что хуже – разговаривать с котом или с самой собой. – Я прижала кота к груди. – Ух ты. Ну ты и толстяк.
Кот сощурился. Наверняка он просто хотел спать, но я восприняла это как ответ «Ты не очень вежливая хозяйка».
– Но мы останемся друзьями, правда?
Уши у него задёргались. «Друзьями? Ты слишком самоуверенная».
Я почесала его под подбородком.
Кот вытянул шею и закрыл глаза. «Продолжай, и, может быть, у нас что-нибудь получится».
Я прыснула:
– А ты умеешь быть милым.
– Прикольно, – раздался голос сверху. – Ты
