нее и совершенно не двигались), алые губы слегка открыты, и она робко глотала воздух, вся мокрая, будто на неё вылили ведро воды, но прекрасная в моих глазах. На розовых щеках показалось лёгкое подобие улыбки – её было трудно заметить. Другой бы человек мог подумать что-то другое, но не я! Это первое, что я увидел, и это было прекрасно! Я сразу узнал в ней родного человека, я по-прежнему слышал ритмичную мелодию сердца, у которого я так долго находился.
Вскоре меня унесли туда, где находятся остальные новорождённые, осмотрели, прикрепили бирку, по которой меня можно было отыскать. К этому времени я уже спал и видел детские, непорочные сны. В них не было каких-то остросюжетных действий или сентиментов. Я видел темноту, но я слышал… «тук-тук, тук, тук-тук, тук». Эти звуки были для меня как колыбельная. Только под них я мог забыть о тревоге «нового мира», снова окунуться в безмятежность.
На этом моменте картинка приобрела эффект плавного затемнения, звук стал то ускоряться, то замедляться и искажаться, было похоже на плёнку, которую зажевало. Было болезненное ощущение возвращения в суровую реальность, где я продолжал своё падение (я уже и позабыл об этом). От испуга я начал махать руками, будто это поможет. Конечно же, ничего хорошего не случилось. Никто не подхватил меня, как это бывает в голливудских фильмах, и не опустил плавно на землю под звуки оркестра на фоне развивающегося флага. Я всё ещё летел в неизвестность. Чтобы было легче представить сколько времени я падаю, я скажу, что уже успел успокоиться. Даже наступило лёгкое наслаждение свободным падением: я парю над неизвестностью. Звучит весьма поэтично. Однако тот мир, куда я попал, устроен так, чтобы исключить, изжить и уничтожить любое проявление наслаждения. В нём обитает лишь неведение, порождающее страх. А страшно мне было каждую секунду.
Глава 4
Пролетев некоторое время, которое потеряло для меня всякий смысл, я вновь увидел что-то необычное: навстречу мне начали лететь капли воды. Будто двустороннее движение, с одной стороны я, а с другой стороны эти крохи. Чем дальше я падал, тем больше их было: мне это совсем не нравилось, я вымок и был напуган. По телу прошла волна мурашек, каждый волосок на моём теле почувствовал эту дрожь, зубы начали стучать от встречного потока холодной воды. Я перестал ощущать движение. Такое со мной бывает лишь в электричках! Сидишь в вагоне, неважно каком – они все одинаковые, предположим, остановка на станции «К», а навстречу проезжает другой поезд, и среди движения многочисленных вагонов начинаешь теряться: то ли ты едешь, то ли стоишь на месте. Согласен, очень странный пример, но, на мой взгляд, очень точный. Сейчас я не понимал то ли я падаю вниз, то ли они. Эта галлюцинация породила новое видение: у меня появилось ощущение, что я замедляю движение, я закрыл глаза, а когда открыл, то был уже в совершенно другом месте, и был ли это я…
Я всё ещё держал глаза закрытыми, но моё тело было уже не в горизонтальном положении, что весьма обрадовало меня. Я стоял, улыбался, но не помню отчего…Сквозь окно в ванной комнате били утренние лучи, слегка освещая маленькое помещение. Мне было настолько хорошо под этим тёплым потоком воды, что я по-прежнему стоял, улыбаясь, и совсем не собирался выходить, пока не услышал, что меня зовут. Я быстро выскочил, оделся, хотел бежать обратно, но решил зачесать волосы назад (тогда они были у меня немного длинноваты), как итальянский мафиози, подхватил на лету расчёску встал у зеркала, но в отражении был лишь мальчик лет 11, но никак не итальянский мафиози. Тогда меня это совсем не волновало, и я чувствовал себя необыкновенно крутым. Выполнив миссию по смене стиля, я стремительно отправился на кухню завтракать. Мама не изменяла своим предпочтениям в завтраке, поэтому по пути я почувствовал запах яичницы и жаренной колбасы.
Я буквально в заносе залетел на кухню, но через секунду встал, как вкопанный. Помимо меня и мамы в доме был ещё один человек. Я привык, что мы с ней вдвоём и больше никого нет, но, по всей видимости, так не могло продолжаться вечно. На стуле сидел мужчина лет 35, слегка покачиваясь. На его вытянутом мужественном лице была небольшая щетина, в центре которой располагался маленький рот, блестящий от масла, которое впитал в себя наш завтрак. Телосложение было массивное, он напомнил одного из моих солдатиков с узкой талией, но громадными плечами, так что рубашка сидела на нём «воблипку». Рукава на рубашке он закатал, наверное, чтобы не замазаться во время еды: мама всегда ругает меня за мою неаккуратность и зовёт «поросёнок». Позже выяснилось, что у него такой стиль.
– Эй, малец, доброе утро! – Услышал я в первую секунду своего появления на кухне.
– Здрасте. Вы друг моей мамы? – Робко спросил я.
– Нууу…эм. Можно сказать и так. – С лёгкой ухмылкой, которая была направлена в сторону мамы, сказал человек-солдатик.
– Приятно познакомиться! – Смотря чистыми детскими глазами, вскрикнул я и протянул руку.
Мы пожали руки. Я почувствовал в этом обряде что-то истинно мужское, потому что я видел, как все мальчики приветствуют друг друга таким жестом. Не будут же они целоваться в щёки, подобно девочкам. Какая мерзость!
Я принялся уплетать яичницу.
Как только я расправился с завтраком, мама отвела меня в сторону и спросила:
– Дорогой, как тебе мой друг? – С каким-то волнением прошептала она.
– Я не знаю… – Ещё с большим волнением ответил я, так как чувствовал, что от моего ответа зависело нечто важное.
– Если ты не хочешь, мы его больше не позовём. Только скажи! – Сказала мама более уверенным голосом.
– Нет, всё нормально. Тебе же с ним дружить! – Сказал я, увидев решительность мамы.
– Ой, солнышко, как скажешь! – Рассмеявшись сказала мама. Лучи солнца пробивали сквозь её волосы, и я щурился, поэтому не видел её улыбку, но слышал звенящий смех. – Ладно, собирайся, а то опоздаешь в школу.
Я послушно кивнул головой и также стремительно ушёл, как и пришёл.
Через некоторое время я уже готов был выдвигаться в путь.
Накинув рюкзак на одно плечо (так делают старшеклассники, а значит это круто), я отправился к остановке. По дороге мне попадались пустые бутылки, которые я пинал до конца пути, представляя себя футболистом. Однажды я так замечтался, что пришлось идти в школу пешком, так как прошёл мимо остановки. Но я не мог не пройти мимо, ведь я нападающий Португалии!
Вот я в очередной раз
