– Не удерет. Да и куда ей бежать? Ты теперь – ее самое надежное убежище.- В голосе Ольги звучала легкая зависть.
– Тогда я посижу с ней на берегу, а ты купайся. Потом поменяемся… Садись, Лилит, садись! Рядом со мной. Ну! Садись же.- Он принципиально не желал пользоваться приказами и командами, считая их недостойными по крайней мере того облика, который она носит, даже если и не обладает…
Он упрямо верил: пока не обладает разумом человека.
Лилит осторожно опустилась рядом с ним на камни. Ольга скинула платье и, подтягивая тесемки купальника, сказала: – Одной как-то страшновато.
– А ты рассчитывала, что мы будем плескаться все вместе?
– Да куда там. Она и ванной-то боится.- И Ольга наступила на пену отползавшей волны. Сделала несколько шагов.
Вода доходила ей до икр, но с первой же волной накрыла по плечи.
– Плавать-то хоть умеешь?- крикнул ей вслед Орбел.
Она обернулась: – Не волнуйся, я с детст… Держи ее! Держи!!!
Лилит вскочила так бесшумно и стремительно, что Орбел даже не почувствовал, как выскользнула ее ладошка.
– Лилит! Ко мне!- Орбел прибегнул-таки к. команде.
Лилит не слышала его. Она перелетела через пляж, и… стоило ей исчезнуть за деревьями – вопль боли огласил берег. Орбел опрометью бросился на крик.
И каково же было его изумление, когда он увидел незнакомого мужчину, пытавшегося отодрать повисшую на нем Лилит.
– Лилит!- истошно закричал Орбел.- Не сметь!
Лилит рвала одежду незнакомца. Совладав с волнением, Орбел крепко схватил ее запястья и как можно ласковее сказал:
– Прекрати, Лилит. Отпусти его. Ну иди же ко мне.
Она выпустила свою жертву и прильнула к Орбелу. Но глаза с диким блеском неотступно следили за незнакомцем. Тот вздохнул с облегчением, оправил разорванную ковбойку, зло глядя на Орбела, Лилит и подоспевшую Ольгу. Только теперь Орбел заметил закрепленную на штативе кинокамеру, укрывшуюся за цветущим кустом рододендрона. Объектив был направлен в сторону пляжа. Орбел все понял.
– Он подсматривал за нами! – сказала Ольга с возмущением.- И снимал на пленку. Какое безобразие!
– Я пожалуюсь Кларку,- заявил Орбел.- Как вы смеете!
Человек, не сказав ни слова, собрал аппаратуру и пошел прочь, э глубь парка.
Настроение всех троих было безнадежно испорчено. Купание так и не состоялось. Разыскав вернувшегося к вечеру Шактера, Орбел потребовал встречи с Кларком.
– Мистер Кларк очень занят,- с ледяной вежливостью ответил Шактер, как всегда, уводя взгляд в сторону.
– Но я настаиваю!- разозлился Орбел.
– Ваши претензии или пожелания вы можете изложить мне.- Лицо Шактера стало серым и недобрым.
– Претензии, говорите? Значит, вы уже в курсе?
– Безусловно.
– И что вы на это скажете?
– Только то, что вы здесь находитесь с определенной целью. Мы можем исследовать ваш экспонат всеми доступными нам средствами. И в первую очередь вести регулярное наблюдение за его поведением и повадками.
– С помощью кинокамеры?
– Разумеется. А как бы мы могли потом обрабатывать и анализировать результаты наблюдений?
– Но об этом условлено не было. Вы не имеете права ничего предпринимать без нашего ведома и согласия.
– У нас есть согласие мистера Карагези – вашего отца, – сухо заметил Шактер,- на всестороннее исследование.
– Может, ваши кинокамеры и дома следят за каждым ее шагом?
Шактер замялся. Лицо Орбела покрылось пятнами.
– Но, следя за Лилит, вы тем самым и нас держите под постоянным контролем.
Шактер пожал плечами и промолчал.
– Вы ведь понимаете, я этого так не оставлю,- бушевал Орбел,- и скорее всего потребую отозвать вас обратно.
– Я попрошу мистера Кларка найти время для беседы с вами.- И легким надменным кивком головы дав понять, что разговор окончен, Шактер удалился.
На следующее утро Орбелу сообщили, что мистер Кларк ждет его… не в кабинете – нет, у себя дома. Сам этот факт уже говорил о том, что мистер Кларк обеспокоен бунтом советских гостей и желает мирным путем уладить неприятный инцидент.
Дом Кларка, увитый ползучими растениями, стоял особняком в тени живописно раскинувших кроны деревьев. За дорожкой, ведущей к дому, по-видимому, наблюдали: стоило Орбелу приблизиться, как на пороге возникла юная девушка в белых шортах и голубой полосатой тенниске. Светлые волосы обрамляли ее лицо свободно разметавшимися нежными локонами, а в глазах сияло безоблачное небо. Она была типичной для американки комплекции – высокая, очень стройная и пропорциональная, будто живой манекен из дорогого фирменного магазина.
– Доброе утро, Орбел,- приветствовала гостя девушка.Как поживаете?
– Благодарю вас, прекрасно. А вы?
После обмена любезностями девушка представилась.
– Маргарет Кларк.
– Вы – дочь Кларка?
– Совершенно верно. Младшая.
“Вот хитрец!- подумал Орбел.- Послал свою дочь, чтобы нейтрализовать меня”.
– Ведь вы не откажетесь от ленча вместе с нами?- экранно улыбнулась девушка, “акая” на американский манер.
– Благодарю вас, мисс Кларк, но…
– Зовите меня Маргарет,- перебила она.- Даже папа не любит, когда к нему обращаются по фамилии. До ленча у нас около часу времени. Мы могли бы сыграть в теннис… Знаю, знаю, вы желаете видеть папу, а не меня,- она снова показала блистательные зубы.- Папа в лабораториях и придет только к ленчу. Он звонил и просил меня занять вас до его возвращения.
Орбел закусил губу. Подстроено. Вся эта игра говорит о том, что в нем заинтересованы. Не в нем, конечно, а в Лилит… И, одарив свою собеседницу ответной улыбкой, сказал:
– С удовольствием сыграю с вами в теннис. Но я ничего не захватил с собой.
– У нас есть все необходимое,- заверила Маргарет.
И вскоре они уже носились по теннисному корту. И девушка, будто задавшись целью обворожить его, ловко парировала удары, заливалась веселым смехом в случае промаха, и в конце концов они остались довольны друг другом и каждый собой, не заметив, как подошло время ленча.
– Вы – прекрасный партнер,- запыхавшись, сказала Маргарет.- Приходите играть, как только будет свободное время.- И капризно добавила:- Здесь ужасно скучно на каникулах.
– Где вы учитесь?
– В Оксфорде. В университете. Через год получаю диплом…
– Вот тут можно переодеться и принять душ. Мы ждем вас на западной веранде.
…Орбела приветствовали как самого высокого гостя. Кларк пошел ему навстречу с протянутыми руками, затем представил супруге – тощей даме с морщинистой шеей, с неживыми глазами, тускло глядящими сквозь провисшие складки кожи.
“Бедняжка наверняка сделала не одну пластическую операцию”,- подумал Орбел, целуя ее пергаментную руку.
Маргарет по-приятельски улыбнулась Орбелу. На ней был бирюзовый сарафан, выгодно подчеркивающий загар, и белые туфельки на высоком каблуке, отчего она сравнялась с Орбелом ростом. Усаживаясь за стол, она предложила ему место рядом с собой.
Беседка стояла на небольшом возвышении, откуда открывался вид на океан. У круглого стола два плетеных креслакачалки. На одном из них перекинут клетчатый плед.
– Мое любимое местечко. Океан отсюда прекрасен, не правда ли? Это как театр с бесконечной сменой декораций.
“И долго он намерен морочить мне голову?- с досадой подумал Орбел, настроившийся с самого утра на серьезный разговор.- А знаменитый ученый не настолько уж и занят”.
– Итак, молодой человек…- само обращение знаменовало конец церемоний и проволочек.- Я отдал дань уважения вашему гениальному отцу, приняв вас в своем доме. Отныне вы можете заглядывать к нам запросто. Я бы даже не имел ничего против, если бы вы немного развлекли мою малышку. Девочка здесь на каникулах и, кажется, скучает, а я совсем не могу уделять ей внимание. Да и со мной ей вряд ли было бы интересно.
– Но я приехал сюда вовсе не для того, чтобы развлекать вашу дочь,- бестактно заявил Орбел.
– А для чего же, если не секрет?- Он смотрел на Орбела безмятежно фисташковыми глазами.
– То есть как?!-Орбел запнулся. А действительно, для чего он здесь? Чтобы опекать Лилит? Два опекуна на одну дикарку. Да, но “дикарке” цены нет. “Дикарка” одна на Все человечество. И если с ее головы упадет хоть один волос…Вы прекрасно знаете, зачем я здесь. Моя миссия вам кажется лишней?
– Нисколько. Но мы с вами не в Даунтауне, не в негритянском районе. Здесь вашей подопечной ничего не угрожает. На мне лежит даже большая ответственность, чем на вас.
– Простите, не совсем понимаю, куда вы клоните.
– Я выражаюсь достаточно ясно. Мне бы хотелось, чтобы вы чуть меньше уделяли внимания своей подопечной и тем самым не мешали моим сотрудникам изучать ее.
– Мы здесь уже неделю, а Лилит все еще не начали изучать.
– Заблуждаетесь, молодой человек. Мы изучаем ее с той минуты, как она ступила в наш городок. Мы наблюдаем ее в естественных, так сказать, условиях, ее повадки, реакции, мимику, жестикуляцию и многое другое. По-вашему, исследование должно заключаться только в анализах?
