– Разбежались. Никто у меня ничего просто так не заберет, – ее изысканно очерченные губы фыркнули.
– Для вас цена вопроса – получить небольшой нагоняй от папика и сходить в автосалон, можно и виртуально. Машина ваша наверняка застрахована, так что купите себе такую же или еще лучше. А для нас цена вопроса – отрезанные яйца, расколотые головы, размазанные по стене мозги. Мы не хотим возвращаться на минус-двенадцатый уровень. Надеюсь, вы меня понимаете. Ну, код доступа к управлению – я жду.
– Да хоть останься от вас только размазанное по стене дерьмо – вам не высадить меня из моей машины. Мы поедем дальше вместе.
Она приняла нормальное положение в водительском кресле, положила руки на троды системы управления и двинула внедорожник с места.
– Ого. И куда же дамочка дальше, да еще с такими чмошниками?
– А куда вы там? В Марусию, наверное.
И так она это сказала, что ко мне пришло ощущение малой родины. Русские секторы Марса, Марсороссия или, кратко, Марусия. Вот куда я должен вернуться.
Последующие несколько секунд я вспоминал почему-то, как заделывал свой первый тоннель – там, в Северном каньоне. От воспоминаний голова даже горячей стала… Вот растянуты последние слои пленки на выходе из тоннеля, надуваются – внутри земная атмосфера, воздушный подарок от артели. Уют еще больше чувствуется оттого, что с той стороны пленки остался Марс, который мы так поспешно собрались терраформировать, но лишь ненамного увеличили количество углекислого газа и водяного пара с помощью пенетраторов, растапливающих грунтовый лед. Я сыплю землю из мешка на слой драгоценного компоста, сладко пованивающий перегноем, рою лунки, дедовским образом, куда укладываю фабричный мицелий. Как тепла и благодатна почва, трогаешь ее восторженно, почти как женщину…
«Эй, кончай вспоминать, иначе в суп попадешь», – едва остановил себя.
– В Марусию с нами? В ту самую тоталитарную, коллективистскую Марусию, которую хвостят на каждом шагу в «свободном городе Вавилоне»? Дамочка, вы понимаете, что нам банально не хватит топлива и последние сто-двести километров придется топать пешком. Не факт еще, что и кислорода хватит. Я, может, и понесу вас на руках, сначала – но стопудово не донесу.
– На мой машине атомный двигатель с жидкометаллическим теплоносителем и в багажнике три гермокомбеза с ранцами, полными сжиженного кислорода. Въезжаешь?
Ого. Это серьезно. Дамочка не из простых.
– Я бы на вашем месте не согласился бы на длительную поездку с двумя грязными типами – чего у них там в башке немытой? Не надо это делать из-за страха за жизнь – ей, похоже, ничего не угрожает.
– Меня всю жизнь длительно окружают грязные типы, голова мытая, а мысли грязные, – и дамочка решительно тронулась с места. Ван Вельдер, не врубавшийся в нашу беседу на русском, теперь всё понял и удовлетворенно улыбнулся.
Конечно, она чего-то не договаривала, зато ехали с ветерком. Но скоро приехали. Дорогу преграждал бронированный утюг полицейского вездехода. Дамочка дала резко влево и проехала чуть ли не по стене тоннеля. Кто-то из полицейского патруля стал стрелять из гранатомета кумулятивными боеприпасами. Попал со второго раза. Наша машина с отлетевшими траками поехала на боку, в кабине пошел дым, в последний момент я выбил верхний люк ногами и вытащил их обоих – Ван Вельдера и дамочку. Он был мертв, струя расплавленного металла прожгла его насквозь, угольное пятно на груди; она – вроде без сознания. Взялся было делать ей искусственное дыхание и один раз даже вдул рот в рот – если честно, это понравилось. Попутно засунул руку в кармашек ее комбеза – вытащил оттуда карточку типа визитки. Если выживу – жди в гости.
Тут рядом со мной оказался здоровенный полицейский робот и мгновенно навел на меня руку-пулемет. Однако и в моей руке сразу появился нейлер – я засадил ему гвоздь прямо в микрометровую камеру, отчего пулеметная очередь прошла неточно, рядом с моим ухом. Следующим движением я бросил в робокопа выбитый люк внедорожника. Сгоряча получилось нехило – очередь прошила ее, но эта штуковина заехала роботу по кумполу, немного свернув его набок. Я, воспользовавшись тем, что робокоп ослеп, проскочил между его конечностей и оказался сзади. Он быстро развернулся, но я еще быстрее повторил маневр и снова возник у него позади. Робокоп, ориентируясь по акустическим датчикам, сильно наклонился и начал стрелять назад. Это его и погубило. У него появилась «пятая точка» – в которую я и приложил со всех сил. Падая плашмя, он отстрелил себе панель доступа к узлу управления приводами. Осталось только перекусить кусачками исходящий оттуда пучок проводов – и у робокопа полный паралич.
Однако на меня двигался еще один полицейский робот, на этот раз тяжелый, колесно-гусеничный, ловя мою тушку контуром целеуказателя. А с той стороны от завалившегося внедорожника, где я пытался укрыться, завертелся хищный птеродрон. Я ухватился за пулемет парализованного робокопа и, пока он еще изрыгал свинец, направил на птеродрон. Птичка резко вильнула в сторону, бжикнула по стенке тоннеля, свалилась и, все еще дергая крылом и скользя по полу, пустила через продырявленное пузо дым из истолченных микросхем. Следующая очередь пришлась на второго полицейского робота, он загорелся синим пламенем в районе грудного сегмента – роль простреленного сердца сыграла фрикционная муфта – и замер в позе роденовского «Мыслителя». Блин, я уже и роденов с мыслителями стал вспоминать, а до этого жил только тем, что мне Ван Вельдер подскажет, добрая душа. И так грустно стало, что мне единственного друга убили, хоть ложись и помирай.
Пока я грустил, ко мне подкатил дроноскутер – я сразу понял, это не из полиции, нестандартной зеброобразной раскраски. Типа приглашает – но стоит подумать. Или не стоит? По стенкам тоннеля ко мне уже торопились чешуйницы, мечущие фиолетовые разряды под 10 тысяч вольт – этих биомехов применяют ЧВК, работающие на «Марсанто», когда у них есть ордер на ликвидацию. Одна тварь совсем рядом – гибкое тело, толщиной со шланг, украшено присосками; круглая головка, на ней два рога побольше и множество мелких – это стопки нейронов, мутировавших в электрические органы; из-под зеркального забрала свисают слюни катаболитов. Думать не стоит – у меня нет выбора.
Я вскочил, точнее, нырнул в узкую капсулу скутера, его борт-пилот тут же подсоединился через нейроразъем к моему персональному чипу, возник виртуок и в нём предложенный мне маршрут. Из города пути не было – там тоннель наглухо перекрыт. Я, перемахнув через чешуйниц, рванул в сторону проклятого Вавилона. Те почесали за мной, но наши скорости и сравнивать нечего. Можно было догадаться, что метаматериальное покрытие скутера делает его почти невидимым, загоняя электромагнитные волны в разные ловушки – я миновал полицейский патруль, а тот и усом не повел. Пронесся по пандусу, миновав минус-третий уровень с его домами-колодцами, минус-второй с его постройками в виде перевернутых конусов, минус первый с его улицами-траншеями, и вскоре уже рассекал по хайвэю, стоящему на алмазоидных опорах и протянувшемуся с помощью нанотрубок через кальдеру Элизия.
Как будто впервые в жизни увидел небо, вечернее сиреневое. Хайвэи, похожие на клубок пернатых змеев, словно пролетали среди пляшущих огней верхнего Вавилона, здания-вегетанты смахивали на анемоны – они вроде сделаны из саморазрастающихся нанокаркасных структур, имеющих метаболизм.
А в итоге платная трасса засекла меня своими вибродатчиками, стала требовать денег за проезд и угрожала заглушить мотор. Заодно обнаружил меня и городской сервер. Я перемахнул через полицейскую машину, выехавшую навстречу, обогнул какой-то подозрительный гелендеваген и юрнул в третий съезд направо. За мной в эту кишку свернул и полицейский утюг; несколько минут я пребывал почти в невесомости из-за быстрого снижения, а на минус-втором уровне мой скутер оказался пошустрее. При помощи борт-пилота я лихо делал «шашки», пока не свернул на рынок «Мэдхауз», раскинувшийся под огромным перевернутым конусом Вавилонской торгово-финансовой башни.
В рыночной толчее не то что «утюг» не проедет и лихой скутерист застрянет. Я застрял, врезавшись в ларёк, набитой говорящими шмотками. Соскочил со скутера и почесал вдоль торгового ряда. Повисший на мне плащ из разгромленного ларька отчаянно верещал – «вы забыли заплатить», а кружевные трусики из нитероботов, вцепившись мне в голову, выжимали мозги.
4. Свидание с мафией
Я сорвал и швырнул говорящее тряпье в лицо какому-то типу с тяжелой челюстью, перегородившему мне путь и благодаря телескопической дубинке похожему на охранника – теперь это его проблемы. Метнул ошалелым взглядом туда-сюда. Несмотря на занятость торговлей, вокруг меня уже формировалась толпа. Покупатели, продавцы, тут были и жутковатые «плантации органов» – люди, выращивающие прямо на себе или в себе органы на продажу; третье ухо на лбу, второй нос на боку…
