Она села на одну из скамеек, потому что ноги уже болели от бега по парку, и судорожно начала думать, куда он еще мог пойти. Ей было страшно и стыдно одновременно. Она корила себя за опрометчивые слова и беззаботность, с которой оставила незрячего парня одного в незнакомом месте. Виски сдавило от невыносимой боли, и Маша потерла их, чтобы немного придти в себя, но это не помогало. Макушки коснулось легкое дуновение ветерка, и девушка приподняла голову, подставляя лицо живительному воздуху. Он заботливо потрепал ее волосы, спутавшиеся от быстрого бега, словно успокаивал и уверял, что все будет хорошо.
Немного передохнув, она решила с новыми силами продолжить поиски, но вдруг заметила, что в тени одного из деревьев на траве лежит человек. Сначала Маша подумала, что это очередной местный бомж, который решил немножко отдохнуть, но приглядевшись, поняла, что это никакой не бомж. У дерева на животе лежал Кирилл и тщетно пытался нащупать трость, лежавшую в метре от него.
– Кирилл! Что с тобой?! – Маша подлетела к нему.
Ее сердце бешено билось одновременно от страха и радости. Она волновалась, все ли в порядке с ним, но так была рада, что нашла его. Темные очки лежали на траве, и Маша невольно первым делом посмотрела ему в глаза – обычные без всех тех ужасов, которые она себе представляла. Они были только немного сужены, а левый зрачок чуть скошен к носу. Его глаза смотрели как будто сквозь нее, но если бы Маша не знала, что Кирилл слеп, она бы никогда не подумала об этом!
– Маша? – Его голос дрогнул, а пальцы вцепились в ее запястье. – Это ты?
– Да! Что произошло? Почему ты лежишь на траве? – девушка села рядом.
Все ее мысли сейчас были только о нем и о том, что ей не нужно было оставлять его одного! Но еще сильнее сердце билось взгляда его глаз. Он был настолько рядом, что Маша могла ощущать его дыхание. Насколько же красивыми оказались его глаза! Кристально-голубые, словно вода чистейшего горного озера. Таких глаз она еще не видела никогда в своей жизни.
– Да я просто шел, а потом меня кто-то толкнул, – сказал он нерешительно.
Маша сразу поняла, что он что-то недоговаривает, но сейчас ей было это не так уж и важно.
– С тобой все в порядке? – перебила она, пытаясь помочь подняться. Кирилл и сам хватался за нее, чтобы сохранить равновесие.
– Да, все в порядке все. Где мои очки? – Тут же спросил он, пытаясь закрыть глаза ладонью, словно они могли испугать Машу, но она и не думала бояться. «Без очков ему гораздо лучше», – пронеслось у нее в голове, однако все же подняла их с земли.
– Держи! Только они немного сломались, – Маша вложила очки с погнутыми дужками ему в руку.
– Черт! – выругался Кирилл и ощупал их. – Мать сразу спросит, где я был, причитать начнет…
– Зачем же ты так о своей маме? Я уверена, что она просто переживает за тебя! – возразила ему девушка, которой с детства привили уважение к старшим.
– Ты просто ее не знаешь, это же на неделю затянется! – грубо сказал он и попытался встать, опираясь на Машины плечи.
– Вот, держи еще! – Она подняла с земли трость и отдала ее.
– Спасибо. Я сильно грязный? – Кирилл ощупал трость, боясь, что и она повреждена, но, к счастью, с ней все было в порядке.
– Есть немного. Давай, я отряхну тебя! – предложила Маша и быстренько почистила его куртку и джинсы, Кирилл при этом стоял молча и нервно вертел в руках трость.
– Ну вот, все. Правда, все равно видно, что ты лежал на траве, придется одежду постирать! – Она закончила свое дело и отошла в сторону, чтобы оценить масштаб работы.
– Да ладно… Мне все равно! – безразлично сказал Кирилл.
– Ну что, может, уже домой пойдем? – Маша и не ждала от него благодарности.
– Да, думаю, что уже пора.
Обратно они шли молча. Маша несколько раз хотела начать разговор, но ее что-то останавливало, в итоге решила, лучше всего – промолчать. Если ему будет нужно, то сам что-нибудь скажет. Но Кирилл настолько погрузился в свои мысли, что, казалось, и забыл о существовании Маши. Наконец они дошли до его дома.
– Почему ты так часто смотришь мне в глаза? – После длительного молчания спросил он.
– С чего ты взял? Я не смотрела! – соврала Маша.
– Не ври, я чувствую это. Тебе не противно?
– Противно что?
– Смотреть на меня! – честно сказал Кирилл.
– А почему мне это должно быть противно? Ты такой же парень, как и все, – Также честно ответила ему девушка.
– И глаза у меня такие же, как… как у обычных парней? – С небольшим придыханием спросил Кирилл.
Маша снова решилась посмотреть ему в глаза, чтобы удостовериться в том, что скажет правду.
– Самые обычные голубые глаза, – улыбнулась она.
– А у тебя какие? – Вдруг спросил он с интересом.
– Карие.
– Карие… Красивые, наверное…
Маша невольно улыбнулась. Ей говорили много комплиментов, но почему-то именно эти слова запали в душу, и там стало очень тепло, словно на лугу в жаркий летний день. Она чувствовала, что он сказал от чистого сердца, да и весь его вид говорил об этом. Парень смутился, будто ощущал ее пристальный взгляд, поэтому Маша поспешила отвести его.
– Наверное. Я не могу сама их оценить, – скромно ответила она, разглядывая землю под ногами.
– Жаль, что и я не могу… – Он сказал это настолько тихо, будто не хотел, чтобы Маша слышала.
Она замерла, и в тишине ей казалось, что слышит биение собственного сердца, разрывавшееся на кусочки от безысходности, с которой были сказаны слова. Как же хотелось помочь ему, сделать хотя бы что-нибудь! Первым взял себя в руки Кирилл и, сжав в руках трость, разрушил тишину.
– Ладно, я пойду уже. Пока! – кратко попрощался он.
– Пока… – медленно произнесла Маша.
В глубине души она надеялась, что он хотя бы поблагодарит ее за прогулку, за то, что она помогла ему. Но нет. Он развернулся и уверенным шагом зашел в свой подъезд, не сказав больше ни слова.
Глава 4
На пороге Кирилла встретила его мама. Людмила Степановна дома предпочитала носить свободное платье, а сверху обычно повязывала бело-голубой фартук, седые волосы она всегда собирала в пучок на затылке, откуда не выбивалась ни единая прядка. В ее облике все было предельно аккуратно. Такой же порядок она поддерживала в квартире, где всегда было чисто и с кухни пахло свежей выпечкой. Вот и сейчас Кирилл почувствовал запах пирожков.
– Сыночек, ну почему так долго? Я тебя уже потеряла! Ты не должен ходить один, я очень волнуюсь за тебя! – Женщина всплеснула руками и присела, чтобы помочь сыну разуться, но тот сделал все сам и не дал матери помочь.
– Гулял, – коротко ответил он.
– Мы уж с отцом думали идти тебя искать. А где твои очки? – удивилась она.
– Мам, хватит! Я есть хочу… – резко прервал ее Кирилл.
– Сейчас, сынок! Я как раз закончила готовить… Ручки мой и проходи за стол! Налью тебе супчика, – Мама засуетилась и побежала на кухню, откуда крикнула: – Тебе пирожки с картошкой или с капустой?
– С картошкой… – Нехотя ответил Кирилл и отставил привычным движением руки трость в уголок между тумбочкой для обуви и стенкой. Вымыв руки, он заглянул к отцу в его импровизированный кабинет.
Отец Кирилла, Владимир Николаевич, работал в университете на кафедре теоретической механики. Был доцентом, кандидатом технических наук. Родился и вырос в Ленинграде, там же закончил университет. По распределению его отправили в небольшой городок, где взяли ассистентом на кафедру, поселили в общежитии. Сразу же Владимир Николаевич погрузился в научную деятельность, и начался стремительный карьерный рост. Сначала были статьи, затем доклады и, наконец, диссертация. Учеба всегда давалась ему легко, у него была отличная память, и ученые степени покорялись одна за одной без особого труда, но главное, что он обрел в этом городе – свою любовь, маму Кирилла, Людмилу Степановну.
Людмила Степановна в школе отучилась только девять классов. Нужда в семье заставила ее пойти на работу, ведь она была старшей из детей и должна была помогать родителям, а семья была большая: три брата и три сестры. Заработка родителей катастрофически не хватало, и девушка пожертвовала своим образованием ради того, чтобы прокормить семью. Людочка (как звали ее родители) бралась за любую работу, лишь бы она приносила хоть какие-нибудь деньги. На тот момент, когда она познакомилась с отцом Кирилла, приходилось мыть полы в том самом институте, где работал Владимир Николаевич.
Все друзья поражались, как интеллигент до мозга костей, коренной ленинградец, смог влюбиться в девушку без образования? Но то была любовь с первого взгляда и на всю жизнь. Владимир был отнюдь не честолюбив, не кичился своим происхождением и образованием. В своей будущей жене он сразу увидел то, что всегда искал в женщинах – душевную чистоту и искренность. Он полюбил ее всем сердцем, а она сразу же ответила взаимностью.
