— Потому что Орест — колония Механикус?
— Потому что Орест — колония Механикус и на нее напали. Так что магистру войны придется смириться с этим.
— За шесть тысяч лет, — сказал Зонне, — легио редко ослушивался эдиктов Империума.
— Перечисли мне даты и обстоятельства.
— Декантация: война на Лохрисе, 412.М35. Магистр войны Галливан отправил Легио Инвикта на Шакропал, чтобы остановить роение летидов. Геархарт отказался, мотивируя это напрасной порчей махин. Через год звезда Шакропала взорвалась, и летидов выжгло без нашего вмешательства. Это последний случай.
Зонне выглядел весьма довольным собой.
— Хорошо, — сказал Крузий. — Но в действительности тридцать восемь лет назад Геархарт отменил приказ магистра войны Хенгиса на Тальфусе-Семь.
— Что, правда? Правда?
— Хенгис был абсолютным безумцем. Нас вынудили в конце концов его уничтожить.
— Я об этом не знал, — сказал Зонне.
— Мы об этом не распространяемся. В архивах эта информация секвестирована. Зонне, что ты делаешь?
— Я инкантирую данные себе в буфер памяти.
— Не надо. Возражающий тон: это секвестировано. Разве я не сказал тебе только что, что это секвестировано? Очисти немедленно свой буфер и декантируй мне запись об очистке памяти.
— Извините.
Крузий моргнул, получив запись в свое ноопространство.
— Так-то лучше. Кстати, когда ты говоришь о нем, можешь хотя бы называть его «лорд Геархарт».
— Извините, — повторил Зонне.
— Ничего. Зонне, наш легио функционирует почти двенадцать тысяч лет. Время от времени мы встречаемся с задачей, которая не оставляет нам выбора.
— Кроме как, например, заставить магистра войны Макарота «писать кипятком»? — спросил Зонне.
— Именно кроме как, например, заставить магистра войны Макарота «писать кипятком», — согласился Крузий.
>
Адепт Файст глотнул из прикрепленной к левому запястью трубки, идущей от пакета с питательной жидкостью, вздохнул и вернулся к работе. Пальцы его заплясали в теплом воздухе — тонкая гаптика, пронизывающая эпидермис, запускала и распределяла потоки данных в мире ноосферы у него перед глазами. Файст закрывал изображения, открывал другие, сканировал и складывал, увеличивал, сжимал и улучшал. Работа шла медленно: источники данных были сырыми, если не сказать сильнее.
<Сдвиг на двести восемьдесят, — шептал он ноосфере. — Стоп. Повернуть. Стоп. Увеличить до четырехсот. Стоп. Детализировать. Еще. Стоп. Улучшить квадрат восемнадцать. Наложить распознавание символов. Запрос совпадений>.
«Совпадений в архивах Ореста не найдено», — ответила ноосфера мягким зеленым свечением бинарного шрифта.
Файст снова вздохнул. Откинулся на спинку кресла и потер глаза. Аналитика опять работала на полную: девятьсот адептов и логисов трудились за своими когитаторами, словно колония общественных насекомых. Днем и ночью на протяжении месяца, с тех пор как началась война, посменные группы просматривали и обрабатывали всевозможные данные, полученные из районов боевых действий, какого бы то ни было качества, охотясь за любым намеком, за любым тактическим преимуществом. Воздух пах холодным металлом, нагретыми катушками и потом — человеческим потом и чудной секрецией адептов, прошедших модификацию жидкостных систем.
В этот вечер их отделом руководил магос Иган. Он бродил между занятыми делом адептами, проверяя каждую находку и странность. Иган поставил их двадцатерых на работу по строчному разложению всех сохранившихся снимков махин Архиврага — в основном съемок с орудийных камер и данных ауспиков целеуказания. Материал был низкого качества, по большей части нечеткий и порой обрывался в самый неподходящий момент.
«Вот что видели люди за секунды до своей смерти, — думал Файст. — Как страшно умирать, глядя на такое».
Целый час он пытался различить внешние детали на пикт-ленте, показывающей голову вражеской махины, приближающейся сквозь клубы дыма.
Ничего не получалось.
<Крузий, экзекутор-фециал Инвикты, лично поручил нам это задание, — объявил Иган на собрании перед сменой. В красной мантии, с тревожно извивающимися механодендритами, он обвел взглядом группу. Все они были избраны за свое великолепное мастерство обработки. — Мы ищем слабое место, братья и сестры, что-нибудь, что сможет помочь Инвикте, когда она начнет исполнение от нашего имени>.
<Что точно мы должны искать, магос?> — спросил молодой адепт рядом с Файстом.
<Идентификационные отметки. Эмблемы, особенно стертые или замазанные знаки, — прокантировал Иган. — Помните, эти подлые махины когда-то были нашими. Они потеряны для нас, но мы их создали, да простит нас Омниссия. Да, они подверглись изменениям и порче, это очевидно, но если мы сумеем хоть как-то идентифицировать или выделить исходную модель, систему или происхождение, то сможем поднять ранние спецификации, хранящиеся в архивах, и точно определить их характеристики или слабые места>.
<Вопрос: мы сохранили столь древние спецификации, магос?> — спросил Файст, подняв руку.
<Если их не сохранили мы, то можно запросить с Марса, адепт. Механикус никогда и ничего не удаляют>.
Все рассмеялись. На человеческом языке это звучало не очень смешно, но на бинарном канте фраза представляла собой тонкий цифровой каламбур, который поднял всем настроение. Иган старался заставить их оживиться и сосредоточиться.
<Вы устали, адепт>, — прокантировал Иган.
Файст поднял голову и обнаружил магоса за своим плечом.
<Я в порядке, магос, — возразил он. — Просто изучаю это изображение уже час…>
Иган улыбнулся ему:
<Рекомендация: не надорвитесь. Мне не нужно, чтобы вы истощили себя, Файст. Я вижу по вашим записям, что вы загружаетесь через высокоскоростной поток. Кора вашего мозга пострадает. Передохните несколько минут>.
<Я на самом деле в порядке, — повторил Файст. — Благодарю вас за заботу. Хочу закончить с этим — ради Кузницы, ради всех нас. Просто этот пикт никак не хочет отдавать свои секреты>.
Иган наклонился и заглянул через плечо Файста так, чтобы принять видимую им часть ноосферы.
<Загружаю. Вы улучшали?>
<Да, магос. Я прогнал его через все самые мощные модификаторы. Это «Разбойник»>.
<Да, никаких сомнений. Когда это снято?>
<Четыре дня назад в Гинексе. Данные с орудийной камеры «Стервятника». Видите вот здесь голову? Рядом с шейным сочленением? Здесь определенно были счищены какие-то метки>.
<Да, вы правы. Есть что-нибудь в архивах?>
<Никаких совпадений>.
Иган выпрямился и мягко похлопал Файста по плечу манипулятором нижнего левого механодендрита.
<Ладно, Файст. Вы сделали все, что могли. Беритесь за следующий. А то в самом деле прогуляйтесь и остудите голову. Затем уже беритесь за следующий>.
Файст кивнул:
<Хотел бы я, чтобы данные, которые мы получаем, были почище, магос>.
<Я бы тоже этого хотел>, — согласился Иган.
Файст указал на застывшее изображение:
<Еще две секунды — и запись прерывается помехами. Можно услышать, как человек кричит, словно…>
<Прогуляйтесь. Затем беритесь за следующий>, — снова посоветовал Иган.
Файст остался на месте посмотреть на изображение еще немного. Почему же в архиве не найдено никаких совпадений?
«Механикус никогда и ничего не удаляют».
Кратко, емко. И точно.
Если только…
Файст встал.
— Магос? — позвал он.
Иган, занятый с другим адептом, поднял голову и вернулся.
— Файст? Что такое?
— Мы никогда и ничего не удаляем.
— Да, это верно.
— А сколько мы секвестируем? — спросил Файст.
11
Вернувшись с долгой смены, он нашел ее в спальне, где она укладывала в сумку свои вещи. Несколько мгновений он не мог придумать ни единой причины, зачем это ей могло понадобиться. А затем увидел выражение глаз своей молодой жены.
— Нет, — прошептал он.
— Когда-нибудь это все равно должно было случиться.
— Не может быть.
— Когда-нибудь это все равно должно было случиться, Стеф, — повторила она.
— Когда? — спросил он.
— Сегодня ночью. В полночь. Уведомление на столе, — ответила она, продолжая собирать сумку с таким серьезным видом, будто это было самым главным в ее жизни.
— Не может быть, — повторил Стефан Замстак.
Уведомление — пластинка с текстом в пакете из фольги — лежало на небольшом пластековом столике в общей комнате, рядом со стопкой немытых чашек и половинкой полбового батона, хранимой до ужина в вощеной бумаге.
Стефан взял уведомление и прочел.
