Судья. Весьма любезно с твоей стороны, душенька. Но, если ты не возражаешь, мой ангел, я все же предпочел бы выздороветь. Доктор, неужели ничем нельзя помочь?!
Рози. Я бессилен… Но я знаю одного немецкого знахаря, которого вы хотели выслать из города… Я встретил его у соседнего дома. У него имеются противоядия на все случаи…
Судья. Ведите его сюда, друг мой, ведите скорее! Я выхлопочу ему докторский диплом, если он вылечит меня…
Рози. В таком случае, не будем терять времени… Вы продолжаете пухнуть у нас на глазах. (Уходит.)
Миссис Бриджет. Неужели, мой ангел, ты согласишься, чтобы тебя лечил какой-то знахарь?! Как ни сильно я люблю тебя, но предпочту проводить тебя в могилу, нежели видеть, что ты обязан жизнью кому-нибудь, кроме настоящего доктора.
Судья. Очень признателен тебе за твои чувства, душенька… Ничто так не утешает меня в моем плачевном положении, как сознание того, что я оставляю тебя…
Появляются доктор Рози и переодетый лейтенант О'Коннор.
Рози. Какое счастье… Он как раз шел мимо вашего дома.
О'Коннор. Слушатум пульсус.
Рози. Он желает проверить ваш пульс.
Судья. Разве он не говорит по-английски?
Рози. Ни единого слова…
О'Коннор. Онус мортем скориссимо.
Рози. Он говорит, что вы не проживете и шести часов.
Судья. О боже! Знает ли он, что со мной?
Рози. Думаю, что нет.
Судья. Скажите ему, что меня отравили черным мышьяком.
Рози. Онус больнати арсеникум…
О'Коннор. Ядум.
Судья. Что он говорит?
Рози. Он говорит, что вы отравлены.
Судья. Это нам известно. Но что будет со мной?
Рози. Квид эффектум?
О'Коннор. Черту с возьметум.
Рози. Он говорит, что вы скоро умрете.
Судья. О ужас! И никакого противоядия?!
О'Коннор. Медикум надое монетас масса.
Судья. Что он говорит? Мне надо сесть в таз с мясом?
Рози. Он говорит, что возьмется вылечить вас за три тысячи фунтов стерлингов.
Миссис Бриджет. Три тысячи фунтов?! Три тысячи виселиц! Нет, ангел мой, ты не согласишься на это вымогательство… Умри сразу и не лечись ни у кого из них.
Судья. Я не умру, Бриджет. Я не хочу умирать.
Миссис Бриджет. Чепуха! Ничего тут нет особенного. Один миг – и все!
Судья. Да, но последствия этого мига остаются надолго.
Миссис Бриджет. Ангел мой, заклинаю тебя, подумай о завещании…
Входит Лоретта.
Лоретта. О отец!.. Что я слышу?!
О'Коннор. Квидам белла розам!
Рози. Доктор поражен красотой вашей дочери.
Судья. Что?
О'Коннор. Мамзелюм мио карда покорялум.
Рози. Он говорит, что отдал ей сердце и просит вашего согласия на их брак, если он сумеет добиться взаимности. На этих условиях он совершенно бесплатно немедленно вылечит вас.
Судья. Черт возьми! Неужели он сумел все это сказать в нескольких словах?… Какой удивительный язык! Ладно. Я согласен, если он уговорит девчонку. (В сторону.) А это, я уверен, ему никогда не удастся.
Рози. Согласум.
О'Коннор. Пишум бумагум.
Рози. Он говорит, что вы должны подтвердить это подписью, пока он выписывает вам чудодейственный рецепт.
Доктор Рози и лейтенант О'Коннор садятся писать.
Лоретта. Объясните, что значит все это?
Миссис Бриджет. Не спрашивай, дочь моя! Твой отец – изверг!..
Судья. Извольте, доктор, вот то, что он просит.
Рози. А вот и ваш рецепт… Читайте.
Судья. Эй! Что это?! На чистом английском языке!
Рози. Читайте. Волшебный рецепт, я ручаюсь…
Судья (читает). «Читая этот рецепт, вы уже излечены вашим любящим зятем О'Коннором…» Кто же вы, черт побери?
О'Коннор. Ваш любящий зять О'Коннор, он же ваш покорнейший слуга Хэмфри Хам…
Судья. Ты лжешь, собака! Ты не зять мне! Скорее я снова отравлюсь, лишь бы тебя повесили! Я готов умереть и оставить все свое состояние Бриджет…
Миссис Бриджет. Прошу тебя, ангел мой, сделай это!.. Его непременно надо повесить!
Судья. Обязательно! Однако, Бриджет, ты проявила столь нежную заботливость обо мне, когда считала меня отравленным, что я решил впредь не слушать твоих советов. (О'Коннору.) Итак, сударь, вы ирландец и к тому же солдат, не так ли?
О'Коннор. Да, сударь. Горжусь и тем и другим.
Судья. Это два самых ненавистных мне качества на свете. Вот что, откажитесь от своей родины и выходите в отставку, тогда я прощу вас.
О'Коннор. Послушайте, господин судья! Не будь вы отцом моей Лоретты, я бы стукнул вас по уху за первое предложение и свернул шею за второе…
Рози. Да-да, вы правы.
Судья. Прав? Выходит, значит, что не прав я!.. Тогда, сударь, я отдаю свою дочь самому наглому головорезу, какого я когда-либо встречал…
О'Коннор. Сударь, говорите все, что хотите. С таким подарком, как Лоретта, каждое слово покажется комплиментом.
Миссис Бриджет. Знаешь, ангел мой, этого нам хватит в качестве повода для ссор до конца наших дней…
Судья. Ты права, душа моя, я тоже так думаю. Хотя у нас и прежде хватало поводов.
Рози. Итак, все в порядке? Желаю вам счастья, Александр, и тебе, милая крестница. Дай тебе бог быть ему точно такой же женой, какой была для меня бедняжка Долли.
Все уходят.
Послесловие
Шеридан был крупнейшим драматургом-сатириком XVIII века в Англии.
Просветитель-демократ, писатель замечательного реалистического таланта, он дал наиболее законченное художественное воплощение проблемам, волновавшим умы передовых людей его времени. Творчество Шеридана завершает собой историю развития английской демократической комедии эпохи Просвещения.
1
История английской литературы и театра сохранила имена трех членов семьи драматурга. Дед писателя, Томас Шеридан (1687–1738), – разорившийся землевладелец и священник, лишенный прихода за проповедь против британского владычества в Ирландии, – принадлежал к числу ближайших друзей Джонатана Свифта. В его поместье были написаны «Письма суконщика» и «Путешествия Гулливера». Его сын, отец Шеридана, тоже носивший имя Томас (1719–1788), завоевал известность как руководитель дублинского театра, актер, специалист по ораторской и сценической речи, автор словаря английского языка и в свое время популярной, но, к сожалению, не сохранившейся комедии «Капитан О'Бландер, или Храбрый ирландец». Мать будущего писателя, Френсис Шеридан (1724–1766), была автором нашумевшего романа «Сидни Бидальф» и нескольких пьес, в том числе комедии «Открытие», поставленной Гарриком в театре Дрюри-Лейн в 1763 году.
Ричард Бринсли Шеридан родился 12 октября 1751 года в Дублине.
Несмотря на свое заметное положение в литературно-театральном мире, семья Шериданов была бедна. Когда отцу писателя стал грозить арест за долги, он бежал с женой во Францию, оставив детей на попечение богатого родственника.
Ричард в это время учился в аристократической школе Харроу. Свои школьные годы Шеридан вспоминал с горечью. Дети из знатных дворянских семейств не хотели разговаривать с ним – сыном актера, живущим на чужие средства. Унизительное положение, в котором он очутился, мешало ему полностью отдаться учению. Шеридан говорил, что все свои знания он приобрел уже по окончании школы.
В 1770 году Ричард Шеридан с отцом, кое-как уладившим свои материальные дела, переехал в Бат. К этому времени относятся его первые литературные опыты. В сотрудничестве со своим товарищем по школе Холхедом, впоследствии известным ориенталистом, он перевел книгу греческих стихов, написал комедию «Иксион и Амфитрион» и ряд очерков, часть которых была опубликована в местной газете. Литературная карьера молодого Шеридана была, однако, прервана самым неожиданным образом. В Бате Шериданы жили в ближайшем соседстве с семьей композитора Линли, все девять детей которого выступали в концертах. «Вундеркинды» жестоко эксплуатировались матерью, и большинство из них умерло в раннем возрасте. Для старшей дочери, красавицы Элизабет, мать мечтала о «блестящей партии» и добивалась этого с таким усердием, что имя дочери стало приобретать дурную славу Девушка, у которой завязался роман с Ричардом, решила бежать из семьи. В небольшом французском городке влюбленные обвенчались, но их жизнь на чужбине продолжалась недолго Подоспевшие родственники заставили молодых вернуться в Англию. Ричард был оставлен в Лондоне, Элизабет увезли в Бат: у Ричарда не было денег, чтобы содержать семью, и это вполне оправдывало поведение родителей в глазах света. И Шериданы, и Линли были люди известные, поэтому бегство Ричарда и Элизабет дало обильную пищу скандальной хронике. Защищая честь своей жены, Ричард дважды дрался на дуэли. Последняя из них едва не стоила ему жизни. Может быть, это обстоятельство помогло семье Линли примириться с потерей доходов Элизабет, которая к тому времени уже считалась первой певицей Англии, а может быть, тут сыграло роль возраставшее сопротивление дочери; во всяком случае, 13 апреля 1774 года Ричард и Элизабет обвенчались вторично. Шеридан был в это время студентом юридической школы в Темпле. Желая оградить жену от бесцеремонных домогательств светских поклонников, он запретил ей выступать публично. В поисках средств к жизни Шеридану приходилось рассчитывать только на свое перо.
