В первый момент Иванов показался слишком молодым и несолидным. Обыкновенный парень, каких много: длинный, румяный, вихрастый, с очень симпатичной улыбкой. Однако оппонировать ему было нелегко. В частности, он свободно оперировал уравнениями квантовой механики, прекрасно знал термодинамику, акустику, геометрическую оптику, владел громоздким, требующим предельной точности, аппаратом тензорного анализа. Прощупать его багаж было невозможно, и Чешуйчиков махнул на это дело рукой.
К.т.н. Сидоров на перекуре выдал своему коллеге новое известие. Оказывается, ивановские ребята, все как один, недурно подкованы, хотя в институтах талантами не блистали. Он, Сидоров, специально интересовался, только что с телефона.
— Вот это организатор, — резюмировал к.т.н. Сидоров.
— Живой генератор идей, — твердо сказал коллега. — Сманиваем.
* * * *
— Да, Иван, заварил ты кашу, — сказал Эрэф. — Наука волосы на голове рвет.
Иван в ответ намекнул, что секретов Кольца он вроде бы не раскрывал: опирался только на работы земных ученых.
Эрэф побарабанил пальцами по невидимому столу и в задумчивости пожевал проваливающимися губами. Это непроизвольное движение почему-то вызвало у Ивана неприятный озноб. Сильно сдал старик за последнее время.
— Так-то та… Но ты себя раскрыл, сынок, — неожиданно сказал Эрэф. Встанем на место оппонента. Каких-то пять лет работы, и на тебе — открытие. И какое! Вроде бы надо радоваться и хлопать в ладоши, ан нет, Тут-то и начинаются проколы. Никакое открытие не делается без научного руководителя, группой дилетантов, да еще в условиях заурядного производства. Как видишь, казусов хватает. Хочешь еще? Пожалуйста. Слепому видно, что сработано практически в одиночку, не принимать же всерьез вчерашних студентов. Кроме того, не забывай, что ты еще крайне молод. К таким результатам, мой милый, идут не годами, а десятилетиями, оставляя после себя горы шлака, и об этом шлаке, заметь, знает весь ученый мир. Нет, сынок, интуицией и хребтом здесь не возьмешь. Вывод: существует какая-то математическая модель. У землян такой модели, увы, нет. Что из этого следует?
Иван промолчал.
— Естественно, начнут копать — кто он такой, этот Иванов, откуда? И выяснится, что у Иванова не было родителей, детства, что никаких школ и институтов он не кончал. Что документики-то у Иванова липовые…
— Никакой модели я не знаю, — хрипло сказал Иван. — Это обыкновенный последовательный расчет. Важна идея.
— Правильно. Умница. За такую идею на Кольце тебе бы поставили золотой бюст и отвалили янговскую премию. А что теперь прикажешь делать? Ведь тема-то объявлена у нас стратегически важной.
"Стратегически важная? — насторожился Иван. — Что эти вояки там откопали?"
Очевидно, он спросил вслух, потому что Эрэф вдруг усмехнулся и сказал, не вдаваясь в подробности:
— Есть одно допущеньице.
Допущение, допущение… Иван припомнил все узловые, отправные моменты. Нет, не здесь. Попробуем на время стать «сапогом». Что прежде всего заинтересует вояку? Прежде всего — возможность создания принципиально нового оружия. Собственно, лазеек много… но вот эта… Да. Что-то здесь есть. Перспективная лазейка. Действительно, таким способом любую структуру можно вывести из устойчивого состояния. Нечто вроде навязанного резонанса на ядерном уровне, сопровождающегося испусканием энергии. Чем больше масса, вовлекаемая в резонанс, тем, естественно, больше выход энергии. Вот тебе и безобидные поперечные волны… Ивану стало жарко. Где-то глубоко в сознании ликующий голосок пропищал: "Это все я, я!..", — но он затоптал этот голосок, как затаптывают смердящий окурок.
А Эрэф тем временем разглядывал комнату и говорил:
— Уютное гнездышко. Это твоя знакомая? Хороша, хороша, ничего не скажешь. Вкус у тебя отменный, Иван, от отца, видно, в наследство достался. — Он впервые упомянул об отце, которого Иван не знал, поскольку в младенческие годы был передан, как и все юные граждане Кольца, в интернат, где его воспитанием занимались мрачные типы из Сектора Безопасности. Уж они-то особым вкусом не отличались, поскольку ценили только один вкус — в еде, — ты и ковер повесишь в единственно правильном месте, и кресло поставишь так, что оно никому не мешает, а мимо никак не пройдешь. Одеваешься ты в тон, в меру. Прекрасно одеваешься. Книг, я смотрю, здорово прибавилось… Так вот — придется все это оставить.
Надо отдать должное — лягался Эрэф умело, с подходцем.
— Я вот думаю, как это лучше сделать? Просто так тебя не уберешь — слишком ты, Иван, заметная личность. Будут искать труп — других агентов спугнут с насиженных мест. Может, попросту? Инсценировать самоубийство? Как ты думаешь? Белковый муляж, стандартная записочка: "В моей смерти прошу никого не винить". Кому придет в голову, что это не ты, а мастерски сработанная кукла? А, Иван?
Эрэф рассуждал буднично, скучновато, и это было страшно. За его словами чувствовалась тяжелая безжалостная сила, о которой Иван начал забывать. А зря! Ведь Эрэф и раньше предупреждал. Сейчас же это было не предупреждение, это был приказ — марш назад, на Кольцо, агент, иначе тебе будет очень и очень плохо.
— Учти, мы приложим максимум усилий, чтобы изъять у землян все твои материалы. Мы сотрем память о них у каждого, кто к ним прикасался. Это не угроза, мой мальчик, мы слишком сильны, чтобы просто угрожать, и ты это прекрасно знаешь.
— А если я откажусь? — спросил Иван и тут же понял, что это глупо.
Глупо противостоять мощи Кольца в одиночку.
* * * *
Этим же вечером пришла Наташа. От нее пахло мартовским морозцем и еще чем-то неуловимым, свежим. Так пахнут молодость и здоровье.
Она забралась с ногами в кресло, изящная, как кошка, и настороженно следила за Иваном, который бродил по комнате, хмурился, вспоминая недавний разговор с Эрэфом, иногда вынимал из стенки первую попавшуюся книгу, тупо смотрел на нее и ставил обратно.
"Завтра же засяду за расчет, — вяло думал Иван. — Надо бы хорошенько отдохнуть, а то мысли — как сквозь вату. Жалко, Рафик в отпуске…"
— А кто это — Рафик? — неожиданно спросила Наташа.
— Я что, вслух сказал? Есть такой Рафик. У меня в отделе работает. Один из самых-самых в теории поля.
"Ладно, без Эдика мы пока справимся. Эдик выходит послезавтра, вот тогда мы его и запряжем. Или я что-то путаю? Это Лешка выходит послезавтра".
— А кто такой Эдик?
— Эдик? — переспросил Иван, — Спец по квантовой механике. Нормальный мужик.
— Что у тебя за определения: спец, мужик, нормально? Неконкретно.
— У Наточки плохое настроение, — натужно просюсюкал Иван.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
