– Кончи для меня, – Риз быстрым движением вытащил пробку и заменил ее языком, и я взорвалась, повторяя его имя как молитву. Он поглощал мои соки, вылизывая все до последней капли, посасывая клитор. Я опустилась на колени, пока он массировал мои плечи, высвобождая руки из трусиков, я же могла только похныкивать и содрогаться от всего происходящего. Я была покрыта капельками пота, сердце ускоренно билось о ребра, стоило мне только взглянуть на него. У меня перехватило дыхание от той заботы и нежности, с которой он гладил мое лицо, успокаивая меня. Риз поднял меня с пола, уложил на кровать, и нежно поцеловал.
– Мне уже можно говорить? – спросила я, пока он переводил дыхание.
– Ты итак постоянно болтаешь, – улыбнулся он, возвышаясь надо мной.
– Риз, пожалуйста… я хочу твой…
– Дочка! Какого черта ты делаешь? – спросила моя мама, заставляя меня подпрыгнуть от страха, когда я замечталась, перекладывая коробки у них в гараже. Мое лицо раскраснелось от возбуждения от воспоминаний о той ночи с Ризом. Пока я дремала, он привязал меня к кровати, что позволило ему трахать меня на его усмотрение. Я быстро вернулась к работе, выбрасывая в мусор огромную стопку газет.
– Господи, мама... я пытаюсь... сохранить вам с папой жизнь. Да, здесь столько газет, что можно поджечь целый квартал.
– А ты не задумывалась, что, возможно, мы с папой не хотим, чтобы кто-то убирался в нашем гараже? – Мама заняла стойку, поставив руки на бедра. Я несколько минут не обращала на нее внимания, продолжая работать, тем самым желая успокоиться.
– Мам. Позволь мне закончить. Мне нужно чем-то заниматься. Я не хочу говорить об этом. Просто позволь мне справиться с этим по-своему, хорошо?
– Ладно, я принесу тебе немного чая со льдом, и, Вайолет, хоть мы с папой и рады тебе, но рано или поздно тебе придется уехать. Ты не сможешь всю жизнь прятаться. Деточка моя, я понимаю, тебе больно. – Она сделала шаг ко мне.
– Понимаешь? Да ты хоть представляешь, каково это? Я так не думаю. Ты живешь с любимым мужчиной. А мне же, чтобы быть со своим, приходится постоянно проходить испытания и смывать с себя кучу дерьма.
– Вайолет, о чем ты говоришь? Я чего-то не знаю?
Я тяжело вздохнула, поняв, что сказала лишнего.
– Я хочу сказать, что встречаться с мужчиной в тридцать три, куда сложнее, чем это было в двадцать три.
И это еще труднее, если ты встречаешься с бывшим Домом, с сумкой подгузников на плече, чья бывшая подружка – психопатка.
Прошлое Риза придало новое значение слову «багаж». И снова, у нас были проблемы с доверием, и куда страшнее, чем раньше.
Да, мы просто замечательная пара.
Мама внимательно изучала меня, я пыталась не обращать на ее внимание, и вернулась к разбору завала на полках гаража. На мне были поношенные джинсы, белая футболка, торчащие во все стороны волосы, а под глазами темные круги от недосыпа. Но я не хотела, чтобы моя мама узнала, что Риз не такой уж идеальный, каким она его считает.
На сегодняшний день, он был слишком скрытным, и выводил меня из себя. Но все же, я любила его, и с этим уже ничего не поделаешь.
К счастью, мама оставила меня в покое, а я села на коробки и закрыла голову руками. В этот момент в кармане завибрировал телефон, и я прочитала сообщение.
Р : Поговори со мной, Вайолет.
В: И с кем конкретно я буду сегодня разговаривать?
Р: Ты сама не хочешь, чтобы я отказывался от тебя.
В: Может теперь забыть об этом. Риз, я не могу тебе верить.
Р: Сможешь, если перестанешь постоянно сбегать от меня.
В: Может и перестану, если ты, черт тебя побери, перестанешь мне врать.
Р: Я не врал.
В: Не будем об этом. К тому же, я не убежала. Я нужна родителям.
Р: Для чего? Убраться в их гараже?
Я была в бешенстве, когда поняла, что мама написала ему сообщение.
– МАМА! – закричала я, но она не ответила, она пряталась на кухне. Прошла минута, а я ждала его следующего сообщения. Я знала, он также злится, как и я. Нам обоим было больно. И если мы и дальше будем вместе, мне нужно прямо сейчас объяснить ему, что я не потерплю больше ложь и утаивания. Даже если он сделал это для моей защиты, для моего блага, я должна была знать правду. Я больше никогда не хочу оказать в подобной ситуации перед ней, и уж тем более оказаться в числе тех, кто ничего не знает. Если он хочет, чтобы я была его женщиной, то моя любовь и преданность, включают в себя также честность, лояльность, и все, что есть между ними. И того же я жду и от своего партнера.
Р: Скоро увидимся.
И даже сейчас, если он хотел рассказать мне все, я не могу забыть, как что-то внутри меня надломилось, от его слов. Я знаю, он не хотел говорить этого, и сказал сгоряча, но я не могу забыть его слов.
Придурок.
Закончив свою работу, я вышла на задний двор, села на старые качели из шины, и стала прокручивать события той ночи, снова и снова. Если бы я хоть раз спросила имя... Если бы я спросила имя матери Брюса, тогда бы все встало на свои места. Вместо этого, я позволила ему умолчать о своем прошлом, позволяя мне рассказать только то, что он считал нужным. И его желание защитить меня было лишь отговоркой, и причинило нам только вред. Если бы я, хоть раз спросила, а он поделился, мы бы оба поняли, что наше прошлое тесно переплетается с одним именем.
Сандра.
– Дело не в нем, а в ней.
Его слова так сильно ошарашили меня, что я замерла в его кабинете.
Нет, господи, только не она. Кто угодно, только не она.
Парализованная, я только и могла, что смотреть в экран. Когда на нем появился Риз, и начал ругаться с Сандрой. В этот момент, после нескольких щелчков, в голове сложились все кусочки воедино.
Щелк.
Сандра и Риз знакомы.
Щелк.
По его взгляду, я поняла – она его бывшая, и предыдущий владелец клуба.
Щелк.
Женщина, которую он ненавидит и… мать моего обожаемого Брюса.
