Запах, исходящий от нее, ошеломлял. Ваниль, смешанная с настоящим ужасом, запах женщины, клубники и…
— Твою мать, — протянул он, напрягаясь. — Ты — оборотень. Не удивительно, что они охотились за тобой.
Шеннон сильнее задрожала, отчаянно прижимаясь, и он понял кое-что важное. Она не причиняла ему вреда. Не было зубов, вгрызающихся в его незащищенную шею, рядом с которой были ее губы. Ногти впивались в его плечи, но это были не когти. Даже ее сила была недостаточной для оборотня, если бы она им была.
Антон не сомневался, что она держалась за него настолько сильно, насколько могла, пока в ней бурлил адреналин, но он мог снять ее с себя с минимальными усилиями.
Инстинкты Антона обострились, пока он вдыхал ее запах. Становилось ясно, что в ее венах была кровь оборотня, и его волку это не нравилось.
Он зарычал, но не сбросил ее и не раздавил в кольце своих рук. Он мог бы сделать и то, и другое.
— Пума, — прошептал Джерри. — Хотя очень слабая. Я едва уловил ее запах, когда подошел ближе. Я шел сюда выяснить, кто был настолько глуп, чтобы вторгнуться на нашу территорию. Полагаю, ты убьешь ее вместо меня.
Шеннон захныкала у него на руках и Антон слабо зарычал. Он гарантировал ей безопасность, поклявшись защищать, и всегда держит свое слово.
По какой-то причине, она доверилась ему. Он сделал несколько ровных вдохов и использовал все приемы, которые когда-либо учил, чтобы контролировать своего волка и не причинить вреда женщине у него на руках. Наконец он расслабился.
— Я не собираюсь убивать ее, — признался он честно. — Принеси одежду и еще мне нужен мой грузовик, чтобы отвезти ее домой.
У Джерри отвисла нижняя челюсть, а затем он зарычал, напрягаясь от гнева, и волк промелькнул в его глазах.
— Убей ее. Она наш враг.
Антон свирепо зарычал в ответ.
— Я дал тебе приказ. Исполняй или тем, кто умрет, будешь ты.
Глава 2
Шеннон успокоилась, но это заняло немало времени. Ей было неловко, что она не могла контролировать себя.
Большие, тёплые руки, нежно поглаживали её спину, вверх и вниз, снова и снова. Это помогло Шеннон немного успокоиться, и наконец ослабить мёртвую хватку на шее Антона.
— Вот и все, — прошептал Антон. — Полегче, котенок. Никто не причинит тебе зла.
Она вздрогнула снова и отпрянула от его шеи.
Антон повернул голову и их взгляды встретились.
Он перестал поглаживать Шеннон и глубоко вздохнул, от чего теснее прижался к ней.
— Ты не подросток.
Она помотала головой. От чего Антон нахмурился.
— Я пытаюсь понять, почему ты не превратилась, когда они схватили тебя или когда могла напасть на меня.
Шеннон уставилась в его темные глаза. Ее страх вернулся и она задрожала.
— Полегче. — Его тон понизился — Я не причиню тебе вреда, а ты не причинишь мне.
Она не смогла бы ранить его, даже если бы попыталась, и это проблема.
Шеннон, наконец, отвела взгляд от его напряженных темных глаз, чтобы изучить сильные, мужественные черты — широкие скулы, прямой нос, и полные губы.
Мужчине следовало бы побриться, небольшая щетина тенью легла на его подбородок и верхнюю губу. Это могло быть затянувшимся эффектом после обращения, в его венах определённо текла кровь с примесью генов коренных индейцев. Его шелковистые, темные волосы падали на плечи, примерно одной длины, разделяясь посередине. Ее взгляд вернулся к нему.
— Ты могла бы убежать. Я видел ваш вид прежде и знаю, как быстро вы можете бегать. Правильно? Играть со стаей волков не слишком умно и в твоем возрасте ты должна знать это.
Шеннон сглотнула, проталкивая комок в горле, прежде чем ответить.
— Я не могу, — прошептала она.
Он нахмурился, и глубокие морщины залегли у его рта.
— Не можешь что?
Страх перед тем, чтобы сказать ему правду, заставил ее замолчать. Она не знала обычаев и убеждений волков.
Шеннон всегда знала, что для семьи ее отца она мерзость и не более, которой не должно быть.
Если бы его семья узнала о ней, то непременно бы воспользовалась шансом, и убила бы, не задумываясь.
— Не можешь, что? Быть умнее? — Его брови приподнялись.
— Перекидываться, — призналась она.
Он моргнул, хмурый взгляд исчез, и удивление появилось на лице.
— Ты ранена? — мужчина принюхался. — Я чувствую запах крови, но не сильный.
— Твоё обещание всё ещё в силе, не делать мне больно?
— Я всегда держу слово.
Опять же он казался искренним. Шеннон облизала пересохшие губы. Его взгляд проследил движение её языка, прежде чем опять встретиться с ее взглядом.
— Моя мать человек, а отец только наполовину пума, унаследовав от своего отца человеческую половину.
Красавчик отстранился немного, изучая ее особо тщательно.
— Чёрт. Ты больше человек, чем пума. Ты действительно не можешь обращаться?
Она покачала головой.
— Нет когтей и зубов?
Она отступила от него и подняла руку, показывая ногти, а потом подняла верхнюю губу, чтобы показать нормальные зубы.
— Мне страшно, — призналась она, отпуская руку, на горячую кожу в изгибе его плеча. — Если бы я могла обращаться, то сделала бы это сейчас.
— Ты пахнешь как оборотень, но очень слабо.
— Не знала этого.
— Твой отец не рассказал тебе?
Шеннон заколебалась снова: интересно, что он сделает, если поймет, что у нее нет никого, что бы защитить или отомстить за неё, если он нарушит свое слово.
У Шеннон не было семьи оборотней, которая бы отомстила за нее, даже если он бросит ее мертвое тело в ближайший овраг. Мать — все, что у нее есть. Человек, который ничего не сможет сделать.
— Я задал тебе вопрос и ожидаю ответа. — Он показал свою власть над ней, когда одна его рука скользнула под ее попу и приподняла повыше, пока их лица не стали на одном уровне, чтобы можно было заглянуть ей в глаза. — Он не предупредил, что другие оборотни могут выследить тебя, поскольку частично ты пума?
— Нет, — она мысленно признала, что это правда.
— Он должен следить лучше за тобой. Я слышал, ваши мужчины реально защищают своих женщин. Не чувствую мужской запах на тебя, следовательно у тебя нет пары?
— Нет, у меня партнера.
— Ты достаточно взрослая, чтобы быть одной. Это потому что ты неполноценная?
Частично страх сменился гневом. Всю жизнь, клеймо урода преследовало её, что научило защищаться.
— У тебя есть пара?
— Нет.
— Ты достаточно взрослый. Тоже дефектный?
Руки сжались вокруг ее талии, и мягкий рык прозвучал сквозь приоткрытые губы.
— Осторожно, киска. Не оскорбляй меня.
