покачал головой Линкольн.
– Если они погибнут, у нас будут проблемы с их родителями.
– Если мы вернёмся на Землю с инопланетным кораблём, нас никто ни о чём не будет спрашивать. А если ты не возьмёшь с собой представителей детей – они разбегутся сами, и охрана их не удержит.
– Не удержит? – скептически осведомился Коллинз.
– Солдаты будут стрелять на поражение? – поднял брови капитан.
– Нет. Конечно, нет.
– Вот и ответ.
Райли и Коллинз переглянулись.
– А если я возьму с собой пару малолеток, другие не разбегутся?
– Нет, – убеждённо ответил Линкольн.
– Почему?
– Потому что мы так договоримся. А они хорошие ребята и умеют держать слово.
– Понятно. – Райли вздохнул. – Тогда говори, кого имеет смысл взять.
…
Свет перестал моргать.
Сразу после аварии, после того, как Конфетка вырубила компьютерную систему инопланетного корабля, свет ненадолго погас, а затем принялся моргать, расшатывая и без того напряжённые нервы пассажиров «Чайковского». Прерывистое моргание стало отчётливым и очень зримым признаком катастрофы, нарушившей не очень приятный, но установленный и ставший привычным порядок. А ещё – отчётливым признаком того, что спасательная миссия сорвалась и что будет дальше – непонятно.
Моргающий свет стал признаком поглотившей их неизвестности, и многие не выдержали: кто-то закричал; кто-то заплакал; кто-то закрыл глаза и сжался в комочек, молясь или же не думая ни о чём. И всех, точнее, многих, продолжало потряхивать после того, как свет снова погас – секунд на тридцать, – а затем стал работать в прежнем режиме.
Убедившись, что нервное моргание прекратилось, многие решили, что всё вернулось на круги своя, но ошиблись: вернулось частично. Свет перестал моргать, роботы-уборщики, взбесившиеся во время аварии, выстроились в колонну и организованно уехали в свой закуток, в уборных возобновилась подача воды, однако ворота в коридор и дверцы грузового лифта, через шахту которого на их уровень поднялся Райли, оставались распахнутыми. Кто-то предложил «пойти прогуляться», но сначала, находясь под впечатлением от последних событий, предложение сочли глупой шуткой, а потом у ворот и лифта появились охранники из числа прибывших с директором «Vacoom Inc.» солдат, и призыв потерял актуальность.
До сегодняшнего дня ребят держали взаперти инопланетяне, теперь – спасатели.
– Кажется, мы здесь застряли, – вздохнул Вагнер, бросив очередной взгляд на перекрытые ворота.
– Раньше у тебя были сомнения? – прищурилась Тельма.
– Раньше у меня была надежда.
– А теперь?
– Теперь мне придётся чинить VacoomA – с неизвестными шансами на успех, а потом придумывать, как вытолкнуть его в космос.
– Тебе придётся чинить?
– Ну, не тебе же, – огрызнулся Вагнер.
Павел Вагнер был кадетом, на борту «Чайковского» набирался опыта, выполняя массу обязанностей, начиная от помощи пассажирам и заканчивая ответственностью за груз, и как любой слушатель Академии, прекрасно разбирался в устройстве клиперов – люди с узкой специализацией, не владеющие навыками в других профессиях, в космос не допускались. Поэтому ремонтировать повреждённый VacoomA действительно предстояло ему, а не биологу Тельме, которая летела по контракту на базу «Армстронг».
– Интересно, как ты его вытолкаешь?
– Я ведь сказал: придумаю.
– Давайте не будем ссориться? – попросила Наоми Амар, личная помощница Аллана Райли, сопровождавшая победителей «Фантастического Рождества» в путешествии на Луну. – Все на взводе и готовы устроить скандал, но это не то, что нам сейчас нужно.
– А что нам сейчас нужно? – поинтересовалась Тельма.
– Демонстрировать спокойствие и уверенность.
– И где их взять?
– Попробуй поискать в себе, – предложил Вагнер.
– Павел? – подняла брови Наоми.
Кадет отвернулся.
– Давайте просто согласимся, что мы чувствуем себя немного странно, и на этом успокоимся? – предложил доктор Нуцци. – А в нашем положении странность ощущений вполне естественна. И очевидна.
И он был прав.
С момента катастрофы и до сегодняшнего дня все они – взрослые – стали членами команды капитана Линкольна, но не только исполняли его распоряжения, но и принимали активное участие в их планировании. В условиях чрезвычайных обстоятельств Линкольн часто проводил совещания, во время которых всегда учитывал мнение большинства. Однако сейчас он заперся в «Чайковском» вместе с Райли и Коллинзом, и не было никаких сомнений в том, что, выйдя из клипера, они просто-напросто озвучат принятое решение. В приказном тоне.
Это смущало.
С другой стороны, все догадывались, что однажды это должно было случиться: что они вернутся на своё место, в то положение, которое занимали до аварии, поэтому упомянутую доктором Нуцци «странность» переживали хоть и болезненно, но без ярости, злости или обиды. А вот Чарльз Фрейзер Пятый и Арнольд Хиллари, двое наиболее авторитетных молодых ребят из числа участников «Фантастического Рождества», чувствовали себя глупо. Именно глупо. Они присоединились к взрослым, показав остальным, что ставят себя выше их, но теперь потеряли право голоса в новом сообществе и всё чаще ловили на себе косые взгляды старых друзей. Пренебрежение Линкольна нанесло по их позициям сильный удар.
– Почему нас не позвали?
– И не позовут, – ответила Тельма.
– Почему? – повторил Арнольд.
– Потому что теперь у капитана есть гораздо более важный собеседник – мистер Аллан Райли, – объяснила Наоми.
– И чем же он важнее нас?
– Тем, что мистер Аллан Райли – владелец и директор «Vacoom Inc.», а капитан Линкольн – его служащий.
Наоми держалась прекрасно, однако тоже чувствовала себя не в своей тарелке. Она была верным сотрудником, последовательно и неуклонно отстаивавшим интересы босса; больше всех обрадовалась его появлению; написала для Аллана речь; а её не позвали на совещание даже в качестве секретаря. И это при том, что вместе с руководителями в «Чайковском» заперся солдафон Коллинз.
– Но Райли не знает всех обстоятельств.
– Мистер Райли всё время находился на связи, принимал участие во всех мало-мальски важных совещаниях и прекрасно осведомлён о том, что у нас происходило. А детали капитан ему расскажет.
– Вы его защищаете? – угрюмо спросил Арнольд.
– Такова моя работа, мистер Хиллари, – вздохнула Наоми. – Я тоже не в восторге от того, что сижу здесь и ожидаю распоряжений вместо того, чтобы их разрабатывать, но такова жизнь.
– Рано или поздно это должно было случиться, – добавил доктор.
– Случиться что?
– Мы – сотрудники, наше дело – выполнять приказы.
– Я – не сотрудник, понятно?! – Арнольд сверкнул глазами, однако впечатления не произвёл.
Нуцци с лёгким удивлением посмотрел на покрасневшего здоровяка и предложил:
– Прекрасно, мистер Хиллари, немедленно отправляйтесь к капитану и сообщите ему об этом. А передо мной демонстрировать мужественность не стоит – мне на неё наплевать.
– Что?
– То, что слышали, мистер Хиллари. Вам повторить?
– Проблема – в завышенных ожиданиях, – подал голос Вагнер. – В нашей маленькой коммуне произошла смена руководства, и мы возвращаемся туда, где должны быть: я – чинить клипер, док – лечить людей. Ну а вам тоже найдут какое-нибудь занятие.
– Разве это правильно? – спросил молчавший до сих пор Фрейзер. – Что хорошего в том, что решения будут принимать два человека?
– Мистер Райли привёз с собой солдат, а значит, капитан больше не нуждается в коллегиальной системе управления.
– Они что, установят военную диктатуру?
– Скорее, военный порядок.
– И вам всё равно?
– Если я буду с чем-то не согласен, я выскажусь, – твёрдо пообещал доктор.
– Если вам позволят.
– Уверен, что-что, а высказаться мне точно позволят, – рассмеялся Нуцци.
– Так выскажитесь!
– Против чего? – удивился доктор. – Они ещё ничего не придумали и не предложили.