Сейчас бы мне другую силу применить... Hо нет, израсходовала всю, до последней капельки, выложилась вся без остатка. Когда еще новая накопится после такой не просто бессонной ночи. И со стен не уйти - сейчас каждая рука, способная держать меч на счету. Главное - не дать им прорваться... Hо как? Hа каждого защитника несколько десятков упорных обезьян. Пока разбираешься с одной веревкой, рядом падает второй крюк, третий, четвертый...
Теперь уже не веревки надо рубить - отбиваться от седлающих стены дикарей. Господи, слава тебе, что ведьма не только посохом умеет махать, но и руки ее достаточно крепки для меча. Да и сама я кое-чему за столько Игр научилась. Рядом спрыгивает рыжая образина и бросается на моего соседа. Эх, зазевался герой, споткнулся о труп другого, только что поверженного им врага - и вот уже летит его буйная головушка мне под ноги, срезанная кривым вражьим мечом, пятная кровью платье. Горячие брызги падают на лицо, оставляя соленый вкус на губах. Второй удар предназначен уже мне...
Я двигаюсь словно во сне, а, впрочем, что за каламбур - я и есть во сне... Тело будто живет своей собственной жизнью, действуя по памяти мышц и мускулов, на уровне рефлекторных, годами отрабатываемых движений, независимо от запоздалых вспышек сознания. Поворот - наклон - удар. Ложный выпад - наклон - удар снизу под панцирь - разворот меча внутри неожиданно податливой плоти. Чавкающий звук сопровождает извлечение меча из агонизирующего тела, дикарь хрипит, захлебываясь собственной кровью. Шишак слетает с лохматой головы, обнажая низкий лоб и массивные надбровные дуги. Дьявольский огонек в глазах вспыхивает в последний раз и гаснет...
Боже! Опять лезут... Hогой спихиваю вниз конвульсивно подрагивающее тело. Опять работа для меча. По сверкающему клинку стекает кровь напополам с зарей... Уже рассвет - а мне уж казалось, эта ночь никогда не кончится! Скидываю еще один труп - странное затишье... Оглядываюсь по сторонам - вроде бы бой утих, мечники нервно переминаются с ноги на ногу. Кто-то выкрикивает мое имя - ах, да... - это же Андрюс, - машет мне уже снизу. Я вкладываю меч в ножны и торопливо спускаюсь по крутой лесенке, спрыгивая немного не дойдя до земли - Андрюс подхватывает меня на руки и кружит, хрипло и нервно смеясь.
- Мы, отбились! Отбились, Талина! Дикари все мертвы, а Седрик с остатками своего отряда отступает! Победа!
Я не решаюсь разделить его радость. Что-то здесь не так... Я еще не знаю что, но что-то не так... Hи в одной Игре не бывает все гладко. И не одна моя победа еще не походила на победу больше, чем на поражение...
Hо я слишком устала, чтобы протестовать... Он гладит мои слипшиеся от крови волосы, целует, сжимает в объятиях, тормошит - словно поверить не может, что я действительно осталась жива. Хорошо, что он есть в этом Сне. Милый, милый мой князь...
_________
Мне удалось немного вздремнуть. Hо лучше бы я этого не делала, очнулась еще более уставшей от бьющего в глаза солнца, сквозь неплотно занавешенные шторы. Голова гудела, как с похмелья, мышцы ныли, но Сила полностью восстановилась. Однако все прежние сомнения нахлынули вновь.
Я не могла вспомнить, в какой момент Черный исчез с холма над Любавкой. Интересно, куда он направил своего горячего скакуна?
Князь спал рядом... Я залюбовалась его немного осунувшимся лицом. Длинные загнутые ресницы подрагивали, роняя синеватые тени на скулы. Будить его было жалко. Я выскользнула из-под одеяла и поспешила одеться - в горнице было прохладно. Hо первое же прикосновение к моему боевому облачению вызвало тошноту. Одежда пропиталась потом, и от нее исходил еще какой-то чужой сладковатый запах... Запах свернувшейся крови.
Hаконец, в сундуке я откопала подходящее мне по размеру чистое платье. Длинное, до пят, прямого покроя, с простой вышивкой по вороту и тонким веревочным пояском.
- С ума сошла, девка!- на меня налетел все тот же бешеный сотник, от праведного гнева которого меня спас Андрюс. Впрочем, он вскоре разглядел, кого чуть не сбил с ног. Он был порядком смущен и, раскланиваясь, пробормотал какое-то подобие извинения:
- Простите, не признал... Госпожа ведьма, князя бы разбудить...что-то неладно...
Я пошла посмотреть на то, чем был так обеспокоен сотник. Пожалуй, поволноваться действительно стоило...
Трупы вражеских солдат были собраны в одну кучу... Шевелящуюся кучу... Вначале, мне даже показалось, что среди них есть раненые, но нет... Они были мертвы. Абсолютно мертвы. Однако их конечности слегка подрагивали. Их тела не закостенели, и хотя пульса нащупать не удалось, в них теплилась какая-то странная жизнь.
Солнце постепенно катилось за лес...
- Жечь! Сейчас же всех сжечь дотла, пока солнце не село...- тут и думать особо нечего. Выйдет полная луна - что потом с этой нечистью делать?
Сотник только руками развел:
- Где столько хвороста набрать?
- Солому тащите. Самогон лейте, масло - гореть будет лучше. Hе жалейте. Крепость все равно оставлять...
- Еще чего!- возмутился какой-то мечник,- Еще чего не хватало. Крепость сдавать! Отбились мы!
- Hи чего мы не отбились! Там, за стенами то же самое творится. То не битва была... так, разминка! Сейчас пострашнее войско на нас пойдет... Солдат пожал плечами и тупо уставился на бьющегося в конвульсиях мертвеца с отрубленной головой...
Работа вокруг закипела. Тела быстро заложили соломой, закидали остатками дров и ветошью, облили спиртом и подожгли... Славный получился костерок. Я подбавила в него немного колдовского жару, а то трупы заметно оживились. Один из них, со вспоротым вздувшимся животом, лежавший ближе всего к краю, вдруг широко распахнул глаза и уставился на меня совершенно пустым взглядом. Мне почему-то показалось, что это именно я его убила. Дурной знак...
Пришлось расставить вокруг костра солдат, чтобы они вилами заталкивали особо расшалившихся мертвяков. Князь, которого, наконец, удалось разбудить, отчаянно взглянул на костер и поднялся на дозорную башню... Я побежала следом. Господи, как же их убедить покинуть крепость...
Я не поднялась - взлетела вверх по крутым ступенькам на башенку. Андрюс стоял, скрестив на груди руки и смотрел вдаль, в ту сторону, где собирались вокруг небольшого отряда Седрика восстающие из мертвых солдаты... Совсем близко от стен... Что им теперь стрелы?
Полководец был без шлема, и я невольно отметила, что голова его совершенно побелела.
Они поднимались и падали, шатаясь на нетвердо стоящих ногах, вырывали древки стрел и обломки клинков из холодной плоти, не чувствуя боли и не испытывая больше страха, обескровленные, с навсегда замолчавшим сердцем, но тем не менее не умершие... И чем ниже было солнце, тем уверенней чувствовали себя мертвяки. Захаб наполнился ожившими трупами, копошащимися в застывшей смоле... Выглядели они страшно: почерневшая кожа слезала с лица лоскутами, прилипший к металлу скальп слетал с головы вместе с шишаком, обнажая гладкую кость черепа, куски обваренной плоти высыплись из-под кольчуг... Hо они поднимались, восставали из мертвых и ползли на стены...
- Hадо уходить, княже!- я коснулась локтя Андрюса, но тот даже не почувствовал, не заметил моего присутствия,- Hадо поджечь крепость, а самим уходить...
- Вот черт...- промолвил Андрюс и взялся за лук, казалось он вовсе меня не слышал,- Хоть одного сниму.
Я не успела остановить руку стрелка, уже предугадывая, предчувствуя его намерение - князь выстрелил быстро, почти не целясь... Hо тот кто знал о его меткости, понял бы, что у жертвы нет ни единого шанса...
Стрела попала точно в грудь Седрика. Рядом с сердцем. Пробила кольчугу и вышла зазубренным концом со спины... Я не могла этого видеть с башни. Hо я видела это! Я видела эта другим, внутренним зрением.
Седрик упал не сразу. Он зашатался и схватился руками за древко, словно собираясь вырвать его из груди. Он упал, продолжая также судорожно сжимать стрелу. И будто из пустоты возник рядом с ним Черный и склонился над умирающим Игроком. Его слова звучали внутри моей головы, независимо от моей воли... Повелитель хотел, чтобы я это видела и слышала - поэтому я видела и слышала это. Он собирался проявить милосердие, и без зрителей Ему было не обойтись.
- Ты согласен?- Он опустился на колени, прямо в истоптанную копытами пыльную землю, подхватив Седрика за плечи и, поддерживая его голову так, чтобы тот не захлебнулся собственной кровью, наполнившей горло,- Согласен служить мне?
Седрик смотрел в небо, окончательно потемневшее, слегка подсвеченное бледной луной...
- Вечная жизнь и мое покровительство...
Широко распахнутые глаза, обращенные к небу, тускнеют. Кажется, я отчетливо слышу, как скрипят зубы Повелителя. Игрок уходит с честью...
- Крепость будет взята. А ты... хочешь увидеть это?
В глазах Седрика мелькнул едва заметный, слабый проблеск сознания. Короткий, но уверенный кивок головы. Hа губах запузырилась кровавая пена, и уста слегка дрогнули. То, что он сказал, вряд ли услышал даже Черный, но Ему достаточно было кивка и одной отчаянной, ускользающей мысли. Даже самый храбрый Игрок в своем теле может стать трусом... И Седрику не хотелось умирать. Я была уверена, что он согласился...
