был уверен, что вестись на эту уловку опасно. Но мои ноги не были подвластны мне. Да и вообще за тот день я ощущал, что начинаю терять себя. Сразу после загадочной отключки меня потянуло к той, будь она не ладна, книге. Все мои мысли были заняты ею. Я не рассуждал логически, а механически слушал кого-то, словно я марионетка в пальцах зловещего кукловода, который желает увидеть мои страдания. Но позже мне довелся шанс узнать причину такого всего ранее упомянутого.
Перейдя из комнаты в длинный и темный коридор, звуки хождения изменились на шепот, который до костей пронзал меня ужасом. Желание остановиться было чуть ли не мечтой, но ноги не подчинялись мне. Шаг за шагом я сжимал глаза все сильнее, а открывать не давал страх. Как и в фильмах ужасов, ожидал увидеть страшное создание со злым лицом, которое смеется и наслаждается твоими муками. Бурное воображение разыгралось не на шутку, будто вспомнив детство, в котором мы сами надумывали себе страхи, а потом натягивали одеяло во весь рост, а голову зажимали подушкой и руководствовались логикой, если не видим чудище, значит его – нет. В моем же случае подобное сделать было невозможно. Ноги сами остановились, правда, я не понимал где именно. Я все-таки решился открыть глаза и увидел, что надуманное в моем воображении в самом изощренном стиле оказалось лишь пустым ожиданием. Никто не стоял там, но шепот продолжался. Я оглядывался вокруг в надежде увидеть того, кто заставил меня покинуть комнату. Простояв около минуты и не увидев ничего сверхъестественного, шепот показался мне галлюцинацией, вызванной той странной отключкой. Правда, я не понимал причину столь резкого появления ответвления. Мысли наталкивали на то, чего опасался наиболее – лишение рассудка. Возможно, от полного одиночества я схожу с ума, ведь за последние месяца три у меня не было ни одной встречи, и даже ни с кем не говорил вживую. Я повернулся назад, дабы вернуться в комнату, но у кого-то были другие планы на счет меня. Меня прижало к стене и в области шее чувствовалось давление. Дышать становилось все труднее, и я руками попытался помешать неизвестной силе, которая старалась задушить меня. Но как только пальцы достигли шеи, послышалось шуршание целлофана. Я поднял руку выше, и ладонь нащупала, что ним покрыта вся моя голова. Паника охватила меня и все движения стали хаотичными. Сражаться с пустотой оказалось не так уж просто. Я боролся всеми силами, от тупого махания руками поверху до качания всем телом, которое так и магнитилось к стене. Чем большими были мои старания, тем меньше ноги ощущали под собой пол. Что-то вздымало меня вверх, а руки прижимало к телу, чтобы не пытался порвать пакет. Когда я осознал, что бороться не имеет смысла, и мысленно смирился с участью, вдруг резко очутился на полу. Сразу же пальцы разорвали целлофановый пакет, который проглотил мою голову, и я поглощал ртом воздух, как будто вечность жил без него. В направлении в комнату, перед моими глазами все удлинялось, и дверной разъем в комнату умножился на три, а ноги и вовсе шагали по кругу. Недолго мучаясь от головной боли и блужданию под стенкой в надежде войти в проход, вскоре я потерял сознание.
Глава 6
Я очнулся возле дверного разъема в комнату. Лампа все светила на ту проклятую книгу. Глянув в окно, я понял, что в отрубе пробыл не долго, так как на улице все также было темно. Поначалу мне хотелось лечь на диван и отоспаться, а потом убраться из этого ада, пусть даже в той одежде, которая на мне. Но сбыться моим планам не было суждено. Как только я поднялся на ноги, мне в голову ударила картина. Изображение прям стояло перед глазами и заснуть просто не получиться. Я включил свет, поставил холст, распахнул штору (чтобы не налетела снова как хищный орел скажете вы, но мне нравился вид из моего окна и никогда не закрывал его) и взял в руки краски.
«Вновь нарушаю свое обещание. Надо отсюда убираться куда подальше, иначе если так пожить дня два – дурка обеспечена. А теперь скажи, что не веришь в мистику», – говорил я сам с собой, тяжело вздыхая.
Эту картину завершил раньше, чем предыдущую, хотя, если честно, время даже не ощущал, потому что с головой входил в картину, как это происходило в прежние времена. Но загвоздка была не в этом, ведь окончив роботу и посмотрев на творение, мое тело начало дрожать и холодный пот, стекающий вниз по спине, еще больше увеличивал эту вибрацию. На картине была девушка лет 17-18, одета в белое платье до колена, распущенные светлые волосы полностью окутывали плечи, а голубые глаза завораживали и заставляли тонуть в их морских глубинах. Причиной моего ужаса не являлось красивое лицо с милой улыбкой, которое искренне передавала всю чистоту этого невинного божьего создания. Связь картины с книгой было очевидно: недавно я размышлял, кто же написал ее, а теперь уже имел ответ перед собой. Внутри у меня веял холодный ветер и полыхал огонь. Страх и неизведонность смешивались воедино и стопорили меня. Я стоял на одном месте, встромив свой перепуганный и ледяной взгляд в пол. Сон пропали из моих мыслей, хотя в голове творился откровенный беспредел. Если бы не звяканье телефона, сумасшествие настигло бы меня. Поначалу я не мог сориентироваться, где же сотовый, но потом нащупал его в кармане штанов. Пальцы ввели код и экран был разблокирован, но глаза сразу же растерялись от множества сообщений. Помимо уведомлений из групп в Telegram, высветилось шесть пропущенных вызовов. Увиденное меня подбодрило после стольких потрясений, ведь в тот момент я нуждался в чьих-то ушах и рте, которые спасут мою душу от безумства.
«Кто же все еще помнит о моем существовании? Да еще в половину третьего ночи», – радостная улыбка на лице оживила внутри бег потеплевшей крови по венам, которую заставил застаиваться в охлажденном виде весь произошедший ранее ужас.
Не читая ни одного уведомления, я сразу же позвонил по пропущенному вызову. Гудки заставляли мое сердце биться все чаще с каждой секундой, а интрига насыщалась до накала. В трубке послышался женский голос и раздражающее шмыганье носом. Было очевидно, что моим собеседником станет баба в соплях и тем более моя бывшая.
«Корницкий, приезжай в 25/17, ты мне нужен как никогда. Я жду», – сказала Даша зарёванным, но трезвым голосом.
Правда, я не понимал, зачем она сохранила мой номер, в
