– Больше не телохранитель.
– Но ведь вы легендарный наемник, спасший нашего государя. Когда французы стащили его с лошади, вы схватились с дюжиной рыцарей, пока король снова не оказался в седле и не скрылся.
– С пятнадцатью.
– Что?
– С пятнадцатью рыцарями. – Медленно, с болью в каждом мускуле, он откинулся назади оперся спиной о стол. Избегая лишних движений, Дэвид поднял руки и положил на стол локти. Вытянув ноги, он уперся пятками в грязную солому на полу и принялся разглядывать свою мучительницу.
Высокая. Он готов был побиться об заклад, что, даже не становясь на цыпочки, она могла бы созерцать редеющую королевскую макушку. Изнеженная. Солнце едва ли когда-нибудь касалось своими лучами ее белоснежной кожи, а ее тонкие пальцы явно не утруждали себя работой. И богатая. Белое бархатное платье любовно облегало ее формы, а отделка из белого меха у ворота и длинных узких рукавов стоила, наверно, дороже, чем вся его усадьба.
Дэвид вновь ощутил горечь поражения. Все, для чего он трудился, обратилось в прах, и теперь впереди его ждали только беды. Его дочь будет страдать. Его люди будут голодать. И ему не спасти их. Легендарный наемник Дэвид Рэдклифф утратил свое могущество.
Опустив голову, он смотрел себе под ноги. Дыхание болезненно стеснилось в его груди, и к глазам подступили ребяческие слезы.
– Если вы сэр Дэвид, у меня есть к вам предложение, – серьезно сказала леди.
Неужто она никогда не отвяжется?
– Я и впрямь сэр Дэвид, – признал он.
– Очень хорошо. – Знаком подозвав эту неряху Сибил, она приказала ей принести две кружки пива и села на скамью за другим столом.
– Мне нужен наемник.
– Зачем?
– Мне подойдет только самый лучший. – Леди взяла кружку, всматриваясь в ее темную глубину.
– Каковы будут мои обязанности? – Он потянулся за кружкой, но Сибил отдернула руку.
– Не получишь больше, пока не расплатишься за прежнее, – сказала она.
– Не стану платить, пока не дашь мне еще.
– Чего тебе еще надо? – ухмыльнулась Сибил.
Глядя в ее безобразное лицо, притворно усмехнулся и он:
– А иначе я больше у тебя не пью.
Воины, сторожившие у дверей, захохотали. Сибил побагровела от ярости. Со змеиным проворством она выплеснула содержимое кружки ему в лицо и обратилась в бегство.
Утираясь, Дэвид смотрел ей вслед. Она поняла, что зашла слишком далеко. Женщины, даже самостоятельные содержательницы собственных кабаков, не смели так дерзко обходиться с владетельным бароном. Он поднялся и двинулся за ней.
– Мой добрый господин, простите меня, – заголосила она, когда он схватил ее за руку. – Это все мой зловредный нрав. Прошу вас, сэр, не обижайте меня. Я всего лишь бедная одинокая женщина, и у меня ребеночек.
Он заколебался. Почувствовав, что задела чувствительную струнку, она добавила:
– Маленькая девочка.
Преисполненный отвращения к самому себе, он отпустил ее руку. От ее нытья у него закололо в сердце.
– Принеси мне пива, да поживее.
– Слушаю, сэр, – она присела. – Сию минуту, сэр.
Он повернулся, но не сделал еще и двух шагов, как услышал ее бормотание:
– Кишка у тебя тонка.
Он стремительно обернулся, но не успел еще схватить ее за плечи, как незнакомка, потянув Сибил за волосы, вынудила ее опуститься на колени.
– Придется тебе научиться почитать господ, а не то познакомишься с плетью.
– Я не знала, что он угоден вам, – проскулила Сибил.
Дэвиду хотелось огреть ее как следует за такую дерзость, но леди спокойно отвечала:
– Он угоден королю, и этого достаточно, чтобы такие, как ты, уважали его.
Сибил открыла было рот, чтобы возразить, но что-то в лице леди остановило ее, так что вместо этого она отвесила ей земной поклон. Когда она поднялась, лицо ее было в грязи.
– Слушаюсь, миледи. Как прикажете, миледи. Только несправедливо, чтобы ничтожный пьяница-наемник отнимал кусок хлеба у ребенка бедной вдовы.
– У меня найдется золото на уплату, – холодно сказала леди.
Кабатчица и наемник уставились на нее.
– Золото, – леди позвенела кошельком у пояса. – Я плачу за него. – Она посмотрела ему прямо в глаза. – Это пойдет в счет вашего жалованья.
Ничто не могло так подействовать на Дэвида, как звон золота. Подействовало это и на кабатчицу, так что она поспешила к очагу, где на огне в горшке что-то кипело.
– Если мы не покончим с нашим делом быстро, – предупредил Дэвид, – она предложит нам своей похлебки, от чего избави нас, Господи. – Снова взглянув на леди, он заметил, что тяжелый подбородок портил почти что безупречный овал ее лица. Она отнюдь не была хрупким созданием, каким показалась ему сначала. Почему она разыскивала его одна, подумалось ему, без помощи супруга или родни? Подозрительный по натуре, Дэвид решил, что леди хотела использовать его для сведения семейных счетов.
– Что вам нужно от меня? – спросил он напрямик.
– Защита.
– Защита чего? Ваших земель? Вашего замка?
– Меня самой.
Разозлившись при мысли, что золото ускользает от него, он сказал:
– Я не стану встревать между вами и вашим мужем.
– Я вас и не просила об этом.
– От кого же такой женщине, как вы, нужна защита? Ваш супруг защитит вас.
Леди сложила руки на поясе.
– Я вдова.
Дэвид снова окинул ее взглядом и неожиданно догадался, что именно она желала дать ему понять.
– Богатая вдова?
– Вот именно.
– Давно вдовствуете?
– Вас интересует мое предложение?
Этот вопрос был явно рассчитан на то, чтобы пресечь его любопытство, но ему было наплевать.
– Ваш обожатель вас не устраивает? – высказал догадку он.
Дама молча смотрела на него с надменным выражением на лице.
Значит, она не скажет ему то, что он хотел узнать. Ну и пусть. Он сам допытается. Ни одна женщина не умеет хранить тайну, а эта, несмотря на все ее хладнокровие, женщина в полном смысле слова. Дэвид потер щетину на подбородке, и на ладони у него остались грязные следы. Он небрежно вытер руку о штаны.
– Я – живая легенда, а легенды обходятся дорого.
– Это то, что мне нужно, – уверенно отвечала она.
Он назвал непомерную сумму в три английских фунта.
Она кивнула.
– Ежемесячно, – добавил он поспешно.
– Что ж, это цена подходящая.
Он снова пристально посмотрел на нее. Сначала она не показалась ему дурой, но, видно, он ошибся. Все женщины глупы, как, впрочем, и мужчины, воображающие, что они могут много заработать на своей былой репутации.
– За месяц вперед.
Открыв кошелек, она отсчитала золотые и поднесла их к его глазам.
– Достаточное ли это свидетельство серьезности моих намерений?
