Круглый стол, на нем керамическая ваза с цветами, шесть стульев, застекленный сервант. В нем стояли разноцветные бокалы и рюмки, сделанные из стекла.
Ни бриллиантово блестевшего хрусталя, ни тяжелого богемского стекла — ничего, что нынче стало определенным показателем общественного положения.
Олег вышел на кухню. Совсем маленькую и чистую. Только плита была покрыта коричневой пленкой убежавшего кофе. Видимо, Бурмин поставил кофейник, но снять его не успел. Во второй комнате что-то искали. Со стеллажей выкинуты книги и бумаги, вывернуты на пол ящики письменного стола, выброшены вещи из стенного шкафа.
— Отпечатков пальцев много, — сказал эксперт, — но думаю, преступник работал в перчатках.
Осторожно, стараясь не наступить на разбросанные по полу вещи, Олег подошел к стенному шкафу.
На полу лежали два костюма, раскинув рукава, словно руки, кожаный пиджак, рубашки, свитер.
— Интересно, что здесь искали?
Действительно, что можно было искать в этой маленькой чистой комнате.
Деньги? Нет, у таких людей, как Бурмин, больших денег не бывает.
— При осмотре деньги нашли, — словно читая его мысли, сказал следователь. — Семьсот рублей и сберегательную книжку. Вклад — шесть тысяч двести. Ценности?
Олег посмотрел на рассыпанные по полу бумаги, на вскрытые папки.
Так что же все-таки искал убийца?
— Когда закончите, — сказал он эксперту, — позовите меня, я сам еще раз посмотрю.
— Хорошо.
Наумов вышел на террасу, спустился в сад. Недалеко от калитки в зарослях орешника покосилась скамейка. Он подошел к ней, сел. Достал сигареты.
Он любил один работать на месте происшествия. Подолгу изучать комнаты, находя в хаосе и разгроме одному ему понятный порядок.
Над поселком плыл летний день. Казалось, что время остановилось, как солнце, в одной точке повисло над этими местами. Очень хотелось снять рубашку, подставить тело под тугую струю из колонки, прижавшейся около забора.
Он посмотрел на дом. Хорошо бы купить такую дачу и жить здесь постоянно. А на работу ездить на электричке. Но не по карману майору милиции дача, поживем в Москве.
Так что же все-таки случилось? Пришел человек, выстрелил из пистолета, убил Бурмина. За что? Ревность? Возможно. Но уж слишком высоким профессионалом должен быть этот человек. Потом, зачем ему искать какие-то бумаги. Бумаги или документы… Это уже теплее… Кто-то убил, обыскал дачу, взял нечто и скрылся. Какие же бумаги мог хранить Бурмин? Очень часто он писал в газетах интересные, острые статьи на правовые темы.
Именно на правовые. Если так, то возможна месть. Но и нельзя отбрасывать версию, что Бурмин хранил какие-то документы, наброски для будущей работы.
Значит, кто-то пришел, убил и взял их. Значит, кто-то боялся Бурмина.
Тогда убийцу надо искать среди тех, о ком собирался писать Бурмин. Нужно узнать, чем он занимался в последнее время.
А если это просто сведение счетов? Да, мы знаем Бурмина, читаем его статьи и книги. Это одна его жизнь, но, возможно, есть и вторая, неизвестная окружающим.
Он мог связаться практически с любым темным делом. Валюта, антиквариат, ростовщичество, организация преступлений, наконец…
Что ты знаешь о нем? Да ничего. А Наумов знал людей, живущих несколькими жизнями. На работе, в компаниях они считались преуспевающими.
Только на следствии выяснялась цена их респектабельности. Откуда они брались — эти дорогие иномарки, на какие деньги были построены квартиры и дачи?
Их развратила вседозволенность, своеобразная социальная апатия, смещение нравственных критериев. Раньше о жулике прямо говорили — жулик.
Общение с таким человеком было постыдным. Потом появилось новое определение — деловой человек. Тот же жулик, но прекрасно одетый, разъезжающий на дорогой машине, умеющий хорошо принять гостей, угостить нужных людей в ресторане.
И эти люди, достигшие вершин московского дна, стали «законодателями общественного мнения». Они отдыхают три раза в год: летом — Прибалтика, осенью — юг, зимой — высокогорные курорты. Они на всех премьерах в Доме кино и театрах. Они знают всех, и их знают все. У этих людей самые разные профессии, но одно занятие — делать деньги.
Нет! Олег не хотел верить, что Бурмин из этих… Слишком не вязалось все, что увидел Наумов, с тем, в чем он пытался обвинить убитого. А впрочем…
— Товарищ майор, — подошел молоденький розовощекий сержант, — хозяйка дачи приехала.
— Проводи ее сюда.
Вот и появился первый человек, который расскажет о Бурмине.
От дома шла хозяйка дачи. Дама лет шестидесяти пяти, в строгом сером костюме, гладко причесанная. Только глаза, огромные синие глаза, были молоды и жили на ее лице словно отдельно.
— Здравствуйте. — Олег протянул руку, представился.
Рукопожатие ее было мужским, коротким и сильным.
— Моя фамилия Котова, зовут Елена Георгиевна.
— Давайте присядем, Елена Георгиевна.
— Давайте.
— Мы будем говорить неофициально, без протоколов. Я занимаюсь расследованием убийства вашего постояльца…
— Он не постоялец, — перебила его Котова, — мне он как сын. Я даже хотела написать дарственную на имя Игоря, но он отказался. И мы договорились, что я продам ему полдома за шесть тысяч.
— Почему именно за шесть?
— Согласно оценке.
— Елена Георгиевна, вы хорошо знали Бурмина?
— С детства. Мы с его покойной матерью были ближайшие подруги, я тоже считала его сыном.
Наумов взглянул на Котову и подумал, что, видимо, не очень счастливую жизнь прожила эта женщина.
— Да, — продолжала она, — Игорь был мне как сын.
— Он постоянно жил на даче?
— Последний год. У него нелады с женой.
— А кто его жена?
Котова достала сигарету, вставила ее в наборный плексигласовый мундштук. Такие мундштуки делали во время войны на фронте. Точно такой же был у отца Олега. Белая полоска, красная, желтая…
Олег щелкнул зажигалкой.
— Спасибо, — женщина глубоко затянулась. Усмехнулась грустно. — Мне советуют бросить, говорят, вредно. Так ведь и жить вредно, от этого умирают.
— Я сам пытался несколько раз… — Наумов махнул рукой.
— Жизнь наша — сплошное насилие над собой, — сказала Котова.
Она пыталась говорить спокойно, даже несколько иронично. И лицо ее было спокойным, и голос. Только глаза, нестерпимо грустные, полные горя, показывали, что переживает она на самом деле.
— Так кто же его жена?
— Алла Попова.
— Это ничего мне не говорит.
— Они жили два года. Жили плохо. Она красивая, несостоявшаяся, но весьма твердая дама.
— То есть?
— То есть хищная. Игорь не из тех, кто любит рассказывать о семейных неурядицах. Но я знала кое-что.
— Вот это кое-что меня и интересует. Вы, Елена Георгиевна, сказали «несостоявшаяся». Как это понимать?
— Очень просто. Одна дочь весьма обеспеченных родителей. Немного рисовала с детства. Закончила текстильный институт, получила диплом художника. Дальше… Она пробовала писать стихи, рисовать, даже в кино снималась. Кстати, Игорь с ней познакомился в Болгарии. Алла снималась в фильме «Песни моря».
— К сожалению, не помню, — сказал Наумов.
— А этого фильма никто не помнит, — Елена Георгиевна вставила в мундштук новую сигарету, — обычная музыкальная поделка с красивыми видами.
— Так что же произошло у Бурмина с женой?
— У нее появилась новая компания, новые увлечения.
— У нее появился новый мужчина?
— Возможно. Я же говорила: Игорь не любил рассказывать об этом. Он приехал ко мне и попросил разрешения пожить на даче. Я согласилась с радостью.
Котова замолчала. Закурила новую сигарету. Олег видел, как тяжело ей рассказывать об этом. Женщина была на той грани, когда оставляют силы и слезы могут появиться в любую минуту.
— Спасибо. — Наумов встал. — Я провожу вас к следователю, он запишет все, что вы рассказали мне.
— А вы разве не следователь?
— Я оперуполномоченный. Я ищу.
По дороге к дому Олег спросил:
— С кем дружил Бурмин?
— К нему тянулись люди. Но дружил он с писателем Виктором Гореловым и художником Борисом Новиковым. Вы знаете их?
Новикова Наумов не знал, но имя Горелова ему было хорошо известно.
Телерепортажами из Никарагуа, Мозамбика, Анголы. Прекрасные, острые политические романы, интересные статьи. Олег любил читать Горелова. Очень любил.
У входа в дачу Наумова ждал эксперт.
— Мы закончили.
— Есть что-нибудь?
— Ничего. Преступник работал в перчатках, по-видимому, в кожаных.
— Я пойду погляжу.
Наумов вошел в комнату Бурмина и закрыл дверь.
Здесь было все так же, как и два часа назад, когда он впервые переступил порог.
Наумов сел на стул, закурил и внимательно оглядел комнату.
Письменный стол. Ящики вывернуты на пол.
Олег положил сигарету, сел прямо на ковер.
Бумаги. Видимо, Бурмин был аккуратным человеком.
