[ТРИ]
СМЕРТЬ В ЗЕМЛЕ ОБЕТОВАННОЙ [I]
У парня было из чего выбрать: страны, миры, даже вселенные, как в легендарной проповеди про пришествие, в свое время будившей странные воспоминания, а сегодня пугающей точностью предвидения. Но парню больше всего нравилась соседняя вселенная — бушующая, ревущая, блестящая пустыня постапокалиптического Ну-Йок Ситти. И виновато было не простое пристрастие: Ну-Йок Ситти уже тринадцатую неделю штурмовал верхние строчки чартов наряду с постапокалиптическим Л.-Анджелесом и Гонконгом перед миллениумом, твердо удерживая второе или третье место, время от времени меняясь с лидерами, но не пропуская вверх новичков.
Дора Константин не понимала причин такой популярности. Наверное, парень объяснил бы. Вот только он вернулся из постапокалиптического Ну-Йока с перерезанным горлом.
Сразу появилась информация, что это не первый летальный случай пребывания в Ситти, согласно той же информации, это был восьмой прецедент за несколько месяцев. И хотя связи между этими смертями никто не устанавливал, доказать обратное тоже никому не удалось. Для Константин эта информация не значила ничего, кроме того что еще минимум месяц Ситти будет везде темой номер один.
Ночной менеджер гостиницы видеоигр была напугана до смерти.
— Вы бывали в Ситти? — спросила она Константин, протискиваясь вместе с ней в дверь. Ее звали Гилфойль Плешетт, и она занимала очень мало места. Она была немногим толще пакетика леденцов, завернутого в цветастое кимоно; мультяшный голос, волосы от Ван дер Граафа. Даже со стоящими дыбом волосами она была чуть выше плеч Константин.
— Нет, никогда, — ответила Константин, наблюдая, как ДиПьетро и Селестина снимали с парня костюм, готовя тело к прибытию коронера. Процедура была сильно похожа на сдирание с животного шкуры. Только это зрелище было много отвратительнее, и не только из-за крови. Внутри костюма голое тело было покрыто такой густой сетью форм и линий от отпечатавшихся сенсоров и проводов, что стало похоже на вид Византии с высоты птичьего полета.
Они назовут это последним достижением в области нервной системы , — как завороженная подумала Константин. — Дадут этому явлению какое-нибудь первое попавшееся имя, типа неоэкзонервной системы, и скажут, что действовать она начинает после длительного использования оборудования костюма, тогда под кожей образуется точная копия линий и форм внутренностей костюма. И каждая черточка обладает собственным астрологическим знаком .
Оператор коронера протиснулся вперед, чтобы снять плечи и голову парня, оттеснив к стене корреспондента сетевого «Полицейского журнала». Та невозмутимо подняла камеру над головой, направив объектив вниз, и продолжила съемку. На этой неделе «Журналу» удалось приостановить действие восстановленного всего лишь на прошлой неделе запрета коммерческим СМИ освещать места преступлений. Константин с нетерпением ждала следующей недели.
После того как костюм стянули с бедер парня, к кислому зловонию пота и тяжелому запаху крови добавился новый аромат — человеческих нечистот, и комнатенка, больше похожая на чулан Константин и ее бывшего мужа, казалось, еще уменьшилась, в отличие от чулана, который с отъездом мужа стал просторней. У коронера, ее оператора, корреспондента, ДиПьетро и Селестины оказались носовые фильтры, а свои фильтры Константин забыла в верхнем ящике письменного стола.
Закрыв нос и рот руками, она отступила назад в коридор, где Тальяферро, ее напарник, больше страдал от низкого потолка и узких стен, чем от запахов, поскольку здесь воздух был лишь слегка несвежим. Следом вышла Плешетт, суетливо роясь в карманах кимоно.
— Так ужасно, — сказала она, глядя то на Константин, то на Тальяферро. Тальяферро пропустил сказанное мимо ушей. Он стоял, прислонившись спиной к стене, пытаясь плечами зажать уши. Голова выдавалась вперед, и, пока он работал с архивером, она висела над ним, словно Тальяферро боялся, что упадет потолок. Архивер не был виден Константин, и ей казалось, что он пишет стилусом что-то прямо на ладони.
Никогда не посылай страдающего клаустрофобией делать работу агорафоба, подумала Константин, ощущая нереальность происходящего. Ее напарник, произносящий, по скрытым от нее причинам, свою фамилию «Тол-ливер», был настолько огромен, что она не могла придумать, где (кроме арены, конечно) ему было бы достаточно удобно и просторно.
— Действительно чертовски ужасно, — добавила Плешетт, словно это как-то поясняло ее предыдущее высказывание. Худой рукой она достала из потайного кармана маленькую бутылку белого вина, и затхлый воздух был побежден приторным мятным ароматом.
Тальяферро исподлобья посмотрел на менеджера, стилус застыл.
— Это не поможет, — мрачно сказал он.
— Ах, подождите, — сказала она и помахала руками, чтобы аромат заполнил пространство коридора. Поначалу обоняние важно, но скоро оно перестает играть хоть какую-нибудь роль. Запах заполняет весь нос. Обоняние притупляется. От тел клиентов во время действия исходит множество запахов.
— Испарения от костюмов. — Она указала на другую дверь, ведущую в длинный узкий коридор. — Например, в «Гангстерских войнах»? Пристегни клиента к кабине, а то костюм тут же угробят, катаясь по полу, тыкаясь в стены и прыгая друг на друга. После «Гангстерских войн» легко стать похожим на местных.
На местных? Тальяферро пошевелил губами, глядя исподлобья на Константин. Та пожала плечами:
— Не видела здесь кабины.
— Она выпадает из стены. Как старые кровати Мерфи. Константин подняла в удивлении брови, пораженная тем, что менеджер знаком с идеей кроватей Мерфи, потом ей стало стыдно. Ее бывший всегда говорил, что снобизм был ее наименее привлекательной чертой.
— Если бы у людей был выбор, вряд ли бы кто пользовался кабинами, кроме как для секса, — сказала Плешетт. — И вот нате, появился этот иглобрюхий: убился в кабине. Разгоряченный борьбой, порезал себя на ремни, сломал несколько ребер, и это… — Она доверительно придвинулась к Константин. — И это еще не самое забавное. Знаете, что самое забавное?
Константин и представить себе не могла.
— Самое забавное, что с его настоящим телом случилось то же самое и сломались у него те же самые ребра. — Плешетт выпрямилась, сложила руки на груди и дерзко задрала подбородок, словно Константин отважилась не поверить. — Это всегда было небезопасно, даже когда дело не заканчивалось смертью.
— Раньше здесь такое случалось? — спросил Тальяферро, не поднимая головы.
— Нет. В других местах. В восточном Голливуде. В северном Голливуде. Уже не помню. — Рукава кимоно хлопнули от ее жеста, словно крылья. — Все говорят, слухи доходят время от времени.
Константин кивнула, прикусив губу, чтобы не рассмеяться:
— Ага. Это тот парень, что в сценарии прыжков с парашютом не смог раскрыть парашют и был найден разбитым вдребезги?
— Конечно нет. — Менеджер посмотрела на нее, как на сумасшедшую. — Как можно перепутать? Тот иглобрюхий умер. Мы все слышали еще об одном. Это произошло в округе Колумбия. Там постоянно неожиданные смерти. — Она снова придвинулась к Константин, взяв ее руку своей костлявой рукой. — Вам следует проверить игровые ресурсы округа Колумбия и проверить эти беспричинные смерти. Жизнь там стоит очень дешево. Это совсем другой мир.
Константин не знала, то ли ей согласиться, то ли сменить тему разговора, но тут из комнаты вышла коронер, следом выскочил и ее оператор.
— … оттого, что снял я, — грустно сказал оператор.
— А я говорю, ничего страшного. Может, сможем вызвать ее материал в суд, там и выясним, лучше ли он твоего. Или нет. Иди. — Она легонько его толкнула.
— Но я знаю, она иногда появляется там в кадре…
— Мы и это уладим. Давай. Иди-иди. — Коронер отпихнула оператора и повернулась к Константин. Это была крошечная женщина, ростом с десятилетнего эскимосского мальчика, Константин знала, это связано с ее религией, что-то вроде Церкви прекрасных малышей. Вера запрещала ее адептам расти. Константин было интересно, что случается с теми, кто утратил веру во взрослом состоянии или, наоборот, обрел ее, когда детство осталось далеко позади.
— Ну, единственное, что я могу утверждать наверняка: парню перерезали глотку еще живому. — Следователь осмотрелась. — И представьте себе, случилось это, похоже, здесь.
— Можно спросить, как? — спросила Константин.
— Как? Классически, от уха до уха. — Следователь пригладила жесткие волосы медного цвета. Они тут же поднялись обратно. — И скорее всего, специально предназначенным для этого оружием. Не местным ржавым барахлом. Возможно, костяным лезвием. Здесь они очень популярны. Или, вернее, не здесь, а там, в виртуальном мире. Они сами все похожи на костяные лезвия. И еще, его определенно убили. Даже если мы не сможем доказать эту версию, парень был обычным тюфяком, пропадающим в ИР. У него просто не хватило бы духу так перепилить себе горло.
