большим напряжением сил…. Если я ослабляю волю, то сознание начинает плыть…
Я знаю, что такое состояние пройдёт. Надо его просто пережить…
Меф внимательно поглядывает на меня.
— Ты как себя чувствуешь? Что – то побледнел заметно. Не вспоминай плохое… — говорит он и хлопает меня по плечу.
— Всё нормально. Не буду вспоминать…
— Сейчас я тебе микстуру дам успокоительную, — говорит Меф и приносит высокую бутыль тёмного стекла. — Выпей пятьдесят грамм и ложись спать.
Я пью пахучую жидкость, даже приятную, и непроизвольно зеваю.
— Ты, Олежек, давай – ка на боковую. Тебе ещё надо денёк другой выспаться, сколько организм захочет. Здоровый сон – лучший лекарь. А завтра – послезавтра пойдём с тобой на рыбалку. Когда будешь сегодня ложиться спать, вот этой смолкой уши залепи, да поглубже. Эта ночь прошла спокойно, но так не всегда здесь бывает, — говорит Мефодий и даёт мне мягкую субстанцию, похожую на каучук.
Это настоящие беруши для закладывния в уши, чтобы избавиться от внешнего шума.
— Хорошо, а кто у тебя на подворье так может громко шуметь по ночам?
— Да есть у нас летуны ночные с кожистыми крыльями. Иногда такие звуки издают, что до спинного хребта пробирает… Днём – то их не бывает.
— Драконы что ли?
— И не только они. Есть твари и поменьше, они то и пищат невыносимо для человеческого уха.
Я беру беруши и иду в свою комнатку отсыпаться…
Я попал в сказочную реальность, но прежде чем изучать её, надо выспаться, как сказал Мефодий, сколько организм попросит.
Едва прикоснувшись к подушке, я проваливаюсь в глубокий сон…
Но как бы глубок он не был, я вскакиваю на кровати от пронзительного крика – писка. По моему позвоночнику проходит настоящий электрический разряд. Такой частотой звука можно пытать человека. Сожалею, что забыл закрыть уши, как советовал Меф. Слышу, как гремит цепью Стёпка. Он тоже получил звуковой удар. Смотрю на ходики со светящимися стрелками, что висят на стене. Они показывают два часа ночи. Закладываю мягкий каучук в уши и засыпаю очень быстро…
Просыпаюсь в двенадцать часов дня и чувствую себя совершенно выспавшимся и здоровым.
Как и договаривались, после плотного обеда, мы с Мефодием собираемся на рыбалку.
— А почему у меня волосы светлые, как солома, а у мамы, насколько я помню, чёрные были, да и у отца – черней не бывает…
— И у мамы твоей такие же были, как у тебя сейчас, пока на верхушку Лысой горы не сходила…
— И познакомилась с моим отцом? — спрашиваю я.
Мефодий не отвечает.
— А у тебя волосы белые, как снег. Всегда такие были?
— Такие стали, когда мне за сто лет перевалило. А до этого чёрные были, как смоль, — улыбается Мефодий.
— И что, у меня тоже потемнеют, как у мамы?
— Обязательно станут чёрными в своё время, не переживай. Пойдём – ка в лес. Мясца свежего добудем. Тебе надо поправиться. Силёнок поднабрать. Там в гимназии ребята разные будут. Ты должен уметь за себя постоять, или за кого вступиться по чести и совести. Я тебя ещё поучу, как драться надо…
— Хорошо, я согласен поучиться.
Мефодий заходит в свою таинственную мастерскую, точнее в ряд построек под одной крышей, протянувшихся во всю длину двора. Я делаю два шага за ним, но мой прадед ловко прикрывает дверь перед самым моим носом..
Через минуту Меф выносит с собой мощный по виду арбалет с полированным прикладом тёмного дерева.
— Это моя поддёвка охотничья, — говорит Мефодий и оглаживает на груди просторный жилет из грубой кожи со множеством внушительных карманов. Через плечо у него перекинута круглая рыболовная сеть со свинцовыми грузиками по краям. Из бокового кармана торчат короткие арбалетные болты.
— Бесшумное оружие, что в лесу особенно ценится. Стреляет далеко и точно, — подмигивает Меф.
— Роликовый, — говорю я, — его даже женщина, или ребёнок малый зарядить могут без особого напряжения сил.
— А ты почём знаешь?
— Видел такие арбалеты в Коурлинге у наёмников, — сочиняю я, не моргнув глазом.
— Мне самому эта идея с колёсиками в голову пришла, и я его сделал. Это уже потом узнал, что у германцев подобные арбалеты уже имеются…
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Мы с Мефом идём по узкой тропинке круто в гору. Тропинка еле заметна и петляет между могучими деревьями и колючим непроходимым кустарником.
Под ногами и на ветвях деревьев появляются змеи, но их здесь не так много, как на западном склоне Лысой горы.
Минут через сорок Мефодий вытаскивает из кармана поддёвки свой мультикомпас с несколькими стрелками.
— Указывает лучшее направление и показывает высоту над уровнем моря, — говорит Мефодий, видя мой заинтересованный взгляд на круглый приборчик. — Сейчас мы уже поднялись почти на полторы тысячи метров.
Хотя я и тащу с собой большую, почти пустую корзину, но уже чувствую сильную усталость в ногах. По моей спине течёт пот.
— Эту гору образуют редкоземельные породы как металлов, так и других химические элементов господина Менделеева. Все наружу повылезали здесь в разных местах. Вследствие такого феномена, как говорят, здесь и водится разнообразная магия со всеми своими чертями и прочими невидимыми простым глазом инфернальными существами... Хотя и видимых тварей хватает в избытке. Тех же тролликов возьми, — говорит Мефодий, — Можно даже предположить, что у нашей матушки Земли родовой пуп развязался… а огненная дырища, что на самом верху горы, и есть вход в преисподнюю, или выход из неё…
— Очень интересно, — говорю я.
Ещё через полчаса, продираясь между деревьями, мы выходим к длинному лесному озеру.
— Про это озеро мало кто знает, потому, как мало кто до него добраться может, — говорит Мефодия и снимает с плеча рыболовную сеть.
Затем он становится в прогалине между камышами, делает быстрый разворот на месте в на триста шестьдесят градусов и бросает сеть. Она распрямляется в круг и летит, падая рядом с камышом. Раздаётся хлёсткий звук. На воде означается круг. Верёвка с локтя Мефодия начинает сползать в тёмную воду.
— Так апостолы рыбу ловили на Святой земле, — говорю я.
— Так точно, — соглашается Меф, выжидает несколько секунд после того, как верёвка полностью погрузилась, и начинает энергично вытаскивать сеть.
Верёвка колом ходит из стороны в сторону.
— Есть рыбка, — улыбается Мефодий и вытаскивает на берег двух
