— Они ничего не предпринимают, — сказал корреспондент и бросил последний взгляд на машину.
И тут, издали, слева пришёл пушечный удар. Им началась скорая орудийная пальба.
Корреспондент замялся и решил задержаться.
§ 3
Защитники рассчитывали парировать прорыв одними лишь винтовками. Они укрыли орудия на разных позициях, на холме и за холмом в готовности ответить на артиллерийскую прелюдию противника к атаке. Обстановка переломилась на рассвете и пока расчёты готовили орудия к движению, сухопутные броненосцы успели пройти передовые траншеи. Никто не предполагал бить по собственным, пусть и отступающим частям, большую часть пушек разместили в расчёте на контрбатарейную борьбу с противником и артиллеристы не могли немедленно накрыть целей у второй линии траншей. Тем временем, наземные броненосцы быстро шли вперёд. Генералу обороняющейся стороны выпало противостоять невиданному способу атаки; теперь одни лишь пушки должны были воевать среди разбитой и отступающей пехоты. Враг не оставлял достаточно времени на осмысление ситуации — у генерала было едва ли полчаса для ответа на вызов и он не нашёл достойного ответа. Тем утром наземные броненосцы продолжили атаку и каждое орудие, каждая батарея действовали по обстоятельствам. Для большей части артиллеристов игра закончилась скверно.
Некоторые пушки успели дать два или три выстрела; некоторые один или два. Процент попаданий оказался мал. Гаубицы, естественно, не смогли ничего. Броненосцы применили единую тактику. С началом артиллерийского обстрела, монстр поворачивал на орудие, подставляя под прицел как можно меньшую площадь, но действовал не против самой пушки, а заходил несколько сбоку с намерением уничтожить расчёт. Несколько выстрелов дали замечательный результат: три батареи при бригаде левого крыла разрушили один из аппаратов. Три машины вышли на те же орудия, получили попадания с дистанции прямого выстрела, но остались в движении и повернули прочь. Наш военный корреспондент не увидел, как несколько пушек мгновенно остановили неудержимую атаку на левом фланге; он — забыв на время об опасности — наблюдал за безрезультатными попытками ближайшей к нему полубатареи 96В на правом крыле.
Немедленно за первыми выстрелами — их дали три левофланговые батареи — корреспондент услышал лошадиный топот с обратного ската холма; вскоре появилась первая упряжка, за ней ещё две — три орудия спешили на северную сторону возвышенности, к позициям, невидимым из большинства машин — теперь аппараты ползли прямо на гребень, через поток медлительной пехоты, разбрасывая толпу по сторонам и оставляя её внизу.
Полубатарея развернулась в линию, каждое орудие получило сектор обстрела. Упряжки остановились; расчёты сняли пушки с передков и приготовились к делу.
Банг!
Броненосец показался сквозь бровку растительности холма, пушкари отчётливо увидели его длинную чёрную спину. Машина остановилась как будто в замешательстве.
Два орудия выстрелили вслед за первым; огромный противник повернул на пушки. Теперь он был отчётливо виден на фоне голубого неба. Машина ринулась вперёд.
Пушкари отчаянно засуетились. Корреспондент оказался вблизи от орудийных позиций и мог разглядеть в бинокль гримасы возбуждения на их лицах. Затем один из расчёта упал и репортёр осознал, что машина ведёт ответный огонь.
Какое-то время броненосец быстро наползал на мечущихся артиллеристов, но в сорока ярдах от орудий отвернул с пути и стал к позициям бортом — внезапно, словно в порыве великодушия. Журналист перевёл бинокль на пушки и понял, что монстр косит расчёты пулями со смертельной скоростью.
Великолепное зрелище обернулось кошмаром. Пушкари беспорядочно падали. Смерть шла от пушки к пушке. Банг! Левое орудие дало второй, безнадёжный выстрел — промах; это было последнее, что сделала полубатарея. Среди мёртвых и умирающих выжили полдюжины артиллеристов. Они тотчас подняли руки. Бой закончился. Военный корреспондент замешкался, выбирая — остаться в кустах, дождаться момента, чинно сдаться в плен или последовать намеченному пути отступления и укрыться в ближайшей канаве? Плен определённо воспрепятствует передаче в редакцию материала; бегство оставляет кое-какие возможности. Он решил спрятаться в канаве, выждать и, при первой же возможности спуститься в лагерь, воспользоваться замешательством и раздобыть лошадь.
§ 4
Позднейшие авторитеты находят в первых наземных броненосцах множество изъянов, но в день боевого крещения они отлично исполнили свою задачу. Боевые аппараты вышли длинными и узкими, двигатель покоился на надёжнейшем стальном каркасе; броненосец ходил на восьми парах больших — диаметр десять футов — колёс системы «Педрэйл»; каждое колесо — ведущее, на собственной длинной оси; каждая колёсная ось соединена вертлюгом с центральным валом. Конструкция ходовой части наилучшим образом отвечала езде по неровностям местности. Аппарат мог ползти по грунту с ямами и кочками высотой или глубиною в фут; свободно держал прямой и поперечный ход даже и на крутых склонах. Двигателем управляли инженеры под командой капитана; сам командир сухопутного корабля наблюдал обстановку через маленькие бойницы прорезанные вокруг самого верха подвижной двенадцатидюймовой железной брони — защитной шкуры монстра. Помимо боковых амбразур, капитан мог выдвинуть из центра стальной крыши рубку со смотровыми оконцами. Каждый стрелок располагался в отдельном, маленьком каземате особенного устройства. Конструкторы подвесили стрелковые кабинки вдоль силового каркаса броненосца, с внешней и внутренней его стороны на манер сидений ирландского прогулочного кабриолета. Оружие стрелков — их винтовки — были особенными и не шли ни в какое сравнение с примитивной машинерией солдат противника.
Прежде всего, они были автоматическими — выбрасывали стреляную гильзу и досылали новый патрон после каждого выстрела и так до опустошения магазина; затем, винтовки оснастили весьма примечательными прицелами — маленькими камерами-обскурами. Отчётливая световая картинка отображалась в плоскую коробку на столике перед каждым стрелком.
Картинка перекрещивалась двумя линиями, и когда перекрестие ложилось на подходящую цель, ружьё давало выстрел. Прицеливание стало изумительно удобным делом. Стрелок стоял за столиком, держа в руках приспособление, схожее с чертёжным циркулем и, применяясь к картинке, менял раствор этого циркуля — разводил или сближал ножки, постоянно удерживая прицел на должной высоте — около высоты человеческого роста, если хотел убить человека. Короткий, двойной спиральный провод — такой же, как провод электрической лампы — связывал устройство с винтовкой; ножки циркуля расходились или сходились, прицел поднимался или опускался. Влажность могла сказаться на прозрачности воздуха, но тут помог изобретательно применённый кетгут — материал, известный своей чувствительностью к атмосферическим условиям. Когда броненосец был на ходу, прицел получал компенсирующее отклонение в направлении движения. Стрелок стоял в каземате, среди кромешной темноты, вглядывался в картинку обскуры и оперировал циркулем, сжимая в другой руке набалдашник, похожий на дверную ручку. Он поворачивал ручку и тем крутил над собою винтовку; картинка в камере ходила направо и налево, подобно колеблющейся панораме. Стрелок видел цель — вражеского бойца — ловил его в перекрестие линий и нажимал пальцем маленькую кнопку — такую же, как кнопку звонка — с удобным расположением в центре ручки. Тогда винтовка стреляла. Если, в силу какой-то неудачи, стрелок давал промах, он немного подкручивал ручку, или юстировал циркуль, повторно нажимал кнопку и уже не промахивался.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
