— Вот у меня какая мысль: если кнопку вашего этажа из панели вообще убрать? Придется, правда, ездить этажом выше. Но, может быть, Анне Андревне легче спуститься немножко, чем так нервничать?
— У вас светлый ум! Жену это устроит!.. И еще одна нужда — гараж бы на даче…
— Позвоните денька через два.
Михаил Аркадьевич с достоинством благодарит и откланивается. Раздается призыв: «Следующий!» — и в кабинете появляется молодая пара.
— Опять воды нет, — начинает мужчина.
— К главному инженеру, — буркает Мусницкий,
— Он послал к вам.
— Дом девять?
— Да, шестой этаж.
— Мотор сломался, нет подкачки.
— Так починить надо!
— Механик болен.
— Послушайте! А если б я записал наш разговор на магнитофон? — Мужчина отмахивается от жены, которая пытается его успокоить.
— Тогда б я по-другому и разговаривал, — хамит Мусницкий.
— В другой раз принесу!
— Значит, до другого раза.
— И будет вода? — подает голос жена.
— Смотря какой магнитофон принесете. Ха-ха!
Тут уж и женщина не выдерживает:
— Погодите! Советская власть еще до вас доберется!
— Де-точ-ка, я, по старому говоря, — управдом. Советская власть может сменить всех министров — на это кадры найдутся. Но сменить всех управдомов… думаю, тут у советской власти начнутся трудности.
— Вот мы сядем и будем сидеть, пока не примете меры! — заявляет мужчина.
— Сидите сколько влезет!
Пара действительно усаживается. Мусницкий перестает их замечать.
Следующая посетительница — чистенькая, приятная пенсионерка с общественной жилкой. Просит не за себя:
— Я по поводу ямы возле строения пять. Полтора года вырыта яма, и никто не заботится зарыть!
— Понадобится — зароем. Других дел хватает.
— А разве это не дело?
— Да кому мешает эта яма? Она вообще в стороне.
— Мало ли… Кто-нибудь вечером возвращается, упадет, разобьется!
— Надо возвращаться в таком состоянии, чтобы не падать. Между прочим, курс на трезвость. — Палец Мусницкого равнодушно тянется нажать кнопку.
…Изабелла и Алик выходят из кафе, расположенного на участке улицы, где стоянка запрещена, и не спеша направляются к машине. Продолжается начатый раньше разговор:
— Как хочешь, а Софья Рашидовна против нашего брака.
— Да нет же, Алик!
— И вообще она меня недолюбливает.
— Я сейчас такое скажу — все твои мысли развеются! Но обещай сразу забыть!
— Обещаю, Белочка.
— Мама хранит в секрете, я совершенно случайно услышала. Угадай, что она собирается нам подарить?
— Н-нет, не берусь.
— Отдельную квартиру!! Вручу, говорит, ключ в день свадьбы!
Для Алика это ошеломляющая неприятность, при всем желании ему не удается замаскировать свою реакцию.
— Может, ты путаешь?! — отшатывается он. — Так сразу и квартира?!
— Ты еще не знаешь маму! Она поразительная женщина! Квартира будет! Там уже начали ремонт, чтоб как новенькая!
Алик бросается к киоску купить сигареты. Изабелла — за ним, заглядывает в лицо.
— Не понимаю… Ты не рад?!
— Нет, что ты.
— Но я же вижу: злишься!
— Нет-нет… Впрочем, да. Потому что опять затяжка! Пока квартира, пока ремонт… Начальство ставит вопрос ребром: есть у меня жена или нет? Я к тебе шел с решительным разговором, Белочка: немедленно расписаться!
— У нас же срок не подошел.
— Неважно! Есть ходатайство: в порядке исключения ускорить.
— А платье… платье тоже не готово…
— Белла, это несерьезно! Ты ставишь под удар Цейлон, все наше будущее!.. Паспорт с собой? — лихорадочно напирает Алик, видя, что она начинает сдаваться.
Изабелла кивает. Он отпирает машину, усаживает девушку. Та копается в сумочке, достает паспорт. Алик вынимает свой, вкладывает в него сторублевую купюру.
— Для верности вот так. Поехали!
Мусницкий гуляет в сквере с внуком. Со стороны их замечает Соня, подходит.
— Ну, Семеныч, расписалась моя красавица. А я переехала из спальни в общую комнату. На диван!
— Максик! Ты куда! — бросается Мусницкий за малышом.
Запыхавшись, приводит обратно.
— Потерпи, золотко, я с тетей поговорю… Значит скоро и у тебя такой будет. — Он со счастливой улыбкой прижимает к себе малыша. — А квартира практически готова. Кафель поставили отличный, плиту новую. Для тебя с аварийных домов людей снял!.. Эй-е-ей, Максик! Максюша!.. Невозможно толком поговорить… Приходи, Соня, завтра, часа в три, пойдем смотреть. А заодно и деньги под расчет, договорились?
— Зинаиде-свет-Яновне! — подходит Томин к столу Кибрит.
— Шурик! Живой-здоровый?
— Даже веселый, чего и тебе желаю! — Он отвешивает галантный поклон.
— Жизнь в притоне облагородила твои манеры.
— Мерси. Что там мой друг с нательной росписью? Ты получила отпечатки его конечностей?
— Ах, да! Ты отлично справился. — Кибрит находит и протягивает небольшой листок. — Вот летопись его сроков и статей.
Томин с интересом читает справку.
— Нелидов… Разреши, позвоню. — Набирает внутренний номер. — Аркадий?.. Я. Запиши, пожалуйста: Нелидов А. Д., в шестьдесят втором Люберецким судом осужден за бандитизм. Подними приговор, выясни, где его подельщики и когда освободились.
Томин оборачивается к Кибрит:
— Спасибо, Зинаида. Бегу обратно в преступную компанию.
…К Знаменскому в кабинет входит Томилин.
— У меня праздничное настроение, Пал Палыч. Просто мечтаю прищемить хвост этому ворюге!
— Хвостом не обойтись. С утра генерал меня строго напутствовал. Цитирую: «Извлечь Мусницкого со всеми его деловыми друзьями и покровителями».
— Программа максимум…
— Угу. Поэтому все, что знаем, что подозреваем, будем отрабатывать спокойненько, пункт за пунктом, постепенно расширяя фронт.
Знаменский успел за это время одеться. Оба выходят, щелкает ключ в замке…
— Добрый день, — переступают они порог кабинета начальника ДЭЗа.
Тот удивленно поднимает голову, взгляд перебегает с одного на другого. Лица незнакомые, но, надо отдать должное чутью Мусницкого, он сразу понимает, что перед ним не те люди, которым он привык безапелляционно говорить: «Приемные часы написаны с той стороны двери!»
— Прошу, товарищи!
Товарищи кладут на стол свои удостоверения.
Начальник не дрогнул и бровью, но удостоверения изучает слишком долго, гадая, как понимать подобный визит. Наконец отрывается и простодушно объясняет:
— Плохо запоминаю имена-отчества, беда при моей должности. Стало быть, Павел Павлович и Николай Александрович, — произносит он, возвращая каждому его книжечку. — Кто вас интересует? Лично я чем должен помочь?
— С вашего разрешения… — Знаменский снимает пальто.
— Конечно, конечно! И вы, пожалуйста, — радушно предлагает Мусницкий Томилину.
— Интересует нас работа вашего ДЭЗа, — говорит Пал Палыч. — Будем вот с коллегой кое-что проверять.
Крошечная заминка, и тут же:
— Милости прошу! Если разберетесь, что к чему, не откажите поделиться. Может, наконец сам что-нибудь пойму. — Мусницкому почти удается беспечный тон. — Хозяйство аховое, сплошной тришкин кафтан, все запутано, переплетено. ПЖРО, РЖУ. — Он помогает себе пальцами, изображая сложности жилищных проблем.
Без стука, по-хозяйски вплывает Соня, неизменно царственная и элегантная.
— Семеныч, три часа — как условились! — Она красноречиво указывает на свою сумочку.
Для нее все просто. Ну сидят какие-то. Сейчас Семеныч их спровадит и поведет ее смотреть квартиру.
Мусницкий на краткий миг теряется.
— Знакомьтесь, пожалуйста, — брякает он. — Наша уборщица.
Томилин с интересом рассматривает Соню. Соня с недоумением взирает на Мусницкого: с какой стати он ее аттестует таким образом? Почувствовав что-то неладное, она оборачивается к посетителям и натыкается на усмешку Пал Палыча.
Прошло много лет, Соня не сразу узнает следователя, но что-то в его облике приводит ее в смятение. Косясь в сторону Пал Палыча, Соня тянет с крючка персональное полотенце Мусницкого и начинает бестолково обмахивать пыль.
— С Софьей Рашидовной мы давненько знакомы, — улыбается Пал Палыч после паузы. — Помню, с метлой вы тоже неловко обращались.
Сонины руки, унизанные кольцами, замирают.
— Оставьте вы это пыльное занятие, а заодно и нас.
— Следователь Знаменский! — шепчет Соня, пятясь к двери, и медленно-медленно притворяет ее за собой.
— У вас есть экземпляр годового отчета о деятельности ДЭЗа? — спрашивает между тем Знаменский.
— Тот, что сдаем в район? Есть, Павел Павлович, есть.
Начальник отыскивает в ящиках стола переплетенную стопочку машинописных листов. Знаменский заглядывает в конец отчета.
