не спеша, с удовольствие выпил весь. Тепло сразу стало разливаться по телу. Он включил пультом телевизор и отломил небольшой кусок пирога. На экране в это время всплыло крупным планом лицо рыжей телеведущей, которая когда-то била туфлей польского журналиста. Вблизи она выглядела даже ничего, хоть и была покрыта хорошим слоем макияжа. А вот большие, черные глаза и чувствительные припухшие губы, выдавали в ней, нерастраченную сексуальность.
— Здравствуйте мои дороги, — произнесла рыжая томным голосом слегка прикусив нижнюю губку, показав ряд белоснежных, искусственных зубов.
— Здравствуйте, — автоматически произнес Сидор наливая себе еще водки, — И что ты хочешь мне рассказать?
— Сегодня в Кваскве, произошли несанкционированные митинги, спровоцированные лидером пятой колонны, агентом Нежёлтого дома и Брюссельской капусты, неким Нахальным.
— Интересно, — ухмыльнулся Сидор, наливая еще.
— Этот Нахальный смонтировал и показал через интернет фильм о якобы миллиардной недвижимости нашего премьер-министра. Все наши эксперты, однозначно сделали заключение, что в фильме показаны объекты недвижимости, не имеющие никакого отношения, к премьер-министру.
— У меня точно ничего нет, — согласился Сидор.
— В настоящее время наша доблестная полиция пресекла все попытки провокаторов внести дестабилизацию в стране. Более трехсот человек задержано и находится в следственных изоляторах.
— Ну, и зачем было их задерживать, — развел руками Сидор.
— Чтобы отдать их в руки нашего справедливого правосудия, — сделала торжественное лицо рыжая.
— Продажное ваше правосудие, — угрюмо ответил Сидор и выпил.
— Это не существенно. Главное, что оно стоит на защите ваших интересов, Митрофан Митрофанович, — не согласилась телеведущая.
— А вдруг прав этот их Нахальный, и у меня действительно есть имения, по которым разгуливают стада белых медведей, — покачиваясь и глупо улыбаясь, возразил Сидор.
— Они не против белых медведей, они против вас вышли. А значит против власти, против стабильности, против пенсионеров и светлого будущего наших детей, — отработанным текстом парировала рыжая.
— Откуда вы набрались этой чепухи, — неприязненно сморщился Сидор.
— У нас надежные источники информации, — ответила ведущая и добавила, сделав паузу, — И множество политических консультантов.
— А у них, думаете, нет? В смысле источников и консультантов?
— Есть, — согласилась рыжая, — Это госдеп Нежёлтого дома и Брюссельской капусты. А они, как известно, хотят развалить нашу великую страну с ее первым космонавтом.
— Нет, — пьяно возразил Сидор, — Первым космонавтом была собака.
— Да, но это была наша собака, — уточнила рыжая, — И мы не дадим их в обиду.
— Кого, — не понял Сидор.
— Первую собаку, первого космонавта и ваших белых медведей.
— Вы думаете, медведей тоже для космоса держат, — сильно удивленно произнес Сидор.
— Ну, а для чего еще, — сделала таинственное лицо рыжая. — Как и вас.
— Вот это для меня откровение, — озадаченно покачался всем телом Сидор и пронзительно взглянув на рыжую, добавил, — А я никак понять не могу, зачем я им сдался. Значит, чтобы туда меня, — он поднял руку вверх.
— Вот именно, туда, — подтвердила рыжая.
— Я не хочу туда. Я боюсь незамкнутого пространства, — с дрожью в голосе ответил Сидор.
— Вот видите, — обрадовалась рыжая, — Поэтому туда лучше отправить Нахального и всех несогласных. И тогда в нашей стране не будет пробок на дорогах, все руководители будут иметь столько владений, сколько им захочется и ездить на самых дорогих в мире лимузинах, создавая этим гордость нашей страны. Полицейские станут добрыми дворниками и заменят азиатских гастарбайтеров.
— А омоновцы куда денутся, — с надеждой спросил сидор.
— Омоновцы останутся на всякий случай, чтобы у полицейских-дворников не возникло искушений.
— А вы тогда чем заниматься будете, — с подковыркой, как ему показалось, спросил Сидор.
— А мы, — глубоко вздохнула рыжая, — Мы будем продолжать любить и обслуживать вас, — и она, загадочно улыбаясь, стала медленно расстегивать пуговицы на блузке.
— Что вы делаете, — воскликнул Сидор.
— То же, что и всегда, — и она вдруг встала в полный рост, приподняла ногу и перешагнув рамку телевизора, очутилась напротив Сидора. — Потанцуем, — Рыжая села ему на колени и обвила руками вокруг шее.
— Я не очень люблю, танцевать, — попробовал расцепить ей руки Сидор.
— Тогда я это сделаю сама. Тебе понравится, презик, — Она легко встала, щелкая пультом нашла музыкальную программу и, делая откровенные движения телом, начала под музыку красиво раздеваться. Сидор испуганно сжался. «Что же мне теперь делать», — закрывая лицо руками, с тоской подумал он, когда рыжая сняла с себя и кинула на пол розовый ажурный бюстгальтер, и он… потерял сознание…
— Где-то же ты умудрился водку раздобыть, — услышал Сидор сквозь сон голос Челентано и открыл глаза.
Он лежал на диване, на спине, с раскинутыми в стороны руками. Над ним стоял Челентано, держа в руках, сильно отпитую бутылку Посольской.
— А где она, — Сидор приподнял голову и огляделся.
— Кто?
— Рыжая эта из телевизора, — Сидор повернул голову к телевизору. С экрана на него смотрела картинка с изображением лица рыжей, с слегка приоткрытом ртом и откровенным, призывающим взглядом. — Вот она.
— Снова изображение зависло, — безразличным тоном произнес Челентано и, взяв со стола пульт, направил на телевизор, выключил рыжую.
— А я подумал, что она настоящая, — садясь на диван и потирая лоб, облегченно выдохнул Сидор.
— По какому случаю, пьем, — угрюмо спросил Челентано.
— По поводу белых медведей и их бассейнов с охлаждением, — кисло усмехнулся Сидор и, дотянувшись до графина с водой, стоящего на столике, стал жадно пить прямо из горла.
— Тебе какая разница, — присаживаясь на диван, спросил безразличным тоном Челентано, — Это же не твои медведи. Ты, то чего расстроился?
— Я же артист. В роль вошел. Перевоплотился, так сказать. Теперь переживаю, как настоящий.
— Кажется твоя роль закончилась, — пододвигая стакан, усмехнулся Челентано, — Твой визави, узнал про эти Квасковские митинги, уже вылететь в Кваскву. Будет завра выступать с опровержением по телевизору.
— Кто вылетел, — прищурившись, посмотрел на него Сидор.
— Митрофан Беломедведев, — ответил Челентано.
— А где он сейчас, — огляделся по сторонам Сидор.
— Скоро будет здесь. Так, что собирайся. Переночуешь на даче, — ответил Челентано и вылил остатки водки в стакан.
— А у тебя как дела, — вспомнив, зачем уезжал Челентано, спросил Сидор, — Отпустили сына?
— Отпустили, — беря стакан, произнес Челентано. — Только он уходить не захотел. Со своими в камере решил остаться, — и он разом вылил водку в стакан.
— Хороший парень растет, — похвалил Сидор.
— Хороший, — согласился Челентано, — Это он оказывается, великому поэту медвежонка на голову одел. Мне менты запись показали скрытой камеры.
— Ну, ничего. Посидит денек, и отпустят, — бодро произнес Сидор.
— Пятнадцать суток, — уточнил Челентано.
— Хочешь, я вмешаюсь, — предложил Сидор.
— Пусть посидит. Поумнеет, может, — повертел в руках стакан Челентано, — Жаль, водки больше нет. Ладно, иди. Сиди на даче. Если потребуешься, позвоню. Я Беломедведева здесь дожидаться буду.
— Вот, пироги. Поешь, — Сидор подвинул коробку с пирогами к Челентано и,
