К тому же автоматчики совершили ошибку, подойдя к жертве слишком близко, еще немного – и стволами в лицо тыкать начнут. Зря они это. Ой, зря.
Но при всем при этом Даниле не нужны были лишние отверстия в теле, не предусмотренные природой, потому он сделал совершенно дурацкое выражение лица – глаза выпучил, рот приоткрыл, ниточку слюны пустил и, шлепая губами, выдал:
– Л-люди добрые, помилосердствуйте. Скоморох я, и меч мой шутейный, деревянный. Ежели желаете, заберите, токмо из своих огненных палок огнем не плюйтесь.
На лицах автоматчиков одновременно появилось смешанное выражение озадаченности и брезгливости.
– Скоморох – это кто? – спросил один.
– Дурак древний, – сказал знаток, который был в курсе, что такое меч. – Типа клоуна.
– А чего тут у нас клоун делает? – поднял брови второй.
– Да хрен его знает, – пожал плечами знаток старины, опуская автомат. – Знавал я такую тему – с виду здоровенный мужик, а чуть кто ладошкой замахнется, у него уже полные штаны от страха. Этот, думаю, такой же. То ли с дурдома сбежал, то ли здесь на месте от ужасов Зоны рехнулся – ишь какую хрень забористую несет, фиг поймешь, чо сказать хочет. Палки огненные, тьфу. Вряд ли за дебила Паяльник больше штуки даст.
– И чего с ним делать? – поинтересовался третий, опуская ствол.
– Ну, по нашим временам штука тоже деньги…
Автоматчики беседовали, а Данила подмечал, что больше половины стволов уже направлены не на него – а значит, его шансы немного возросли. И немного в такой ситуации – это уже отлично, стало быть, пришла пора действовать.
Он все еще сидел на земле в нелепой позе беспомощного, напуганного человека – откинувшись назад, опершись на руки, ноги согнуты в коленях…
И прямо из этого положения он и начал двигаться, словно в танце, – резкий поворот, уходя от оставшихся линий выстрелов, перекат с одновременным быстрым, но плавным извлечением из ножен отнюдь не деревянного меча… И тут же круговое движение клинком, визуально размазавшимся в воздухе от скорости.
Мечи дружинников ковали в Кремле из старинной стали, многократно складывая ее и проковывая вновь – и при этом старики-кузнецы знали какой-то секрет, отчего мечи те точить, считай, не надо было: бритвенную заточку оружие держало отлично и при этом рубило толстые гвозди так же легко, словно они были деревянными. А уж кость человеческую – так и подавно.
Одним ударом Данила разрубил сразу три ноги – в четвертой клинок, потерявший скорость, завяз. Дружинник, продолжая двигаться понизу, словно в танце, рванул меч на себя, отчего раненый автоматчик шлепнулся на землю. Его товарищи, отчаянно матерясь, пытались поймать на мушку неожиданно шуструю тень, но только мешали друг другу. Один дал очередь, но попал не в Данилу, а в ступню соседа, который, прежде чем упасть, отреагировал на рефлексах – нажал на спуск и очередью разнес голову незадачливого стрелка.
А Данила был уже на ногах и рубил без остановки направо-налево, продолжая кружить спиралью, заходя противникам за спины и обрушивая на них свой клинок. Кровь хлестала, обильно орошая землю, крики раненых и хрипы умирающих слились в единый жуткий фон смертельной бойни, а меч дружинника все продолжал с отрывистым чавканьем погружаться в человеческую плоть…
Через несколько секунд все было кончено. На земле лежали семь трупов, а восьмой член банды бежал, бросив оружие и зажимая левой рукой длинную и глубокую рану на плече.
Правда, ушел он недалеко.
Молниеносным движением Данила выхватил из-за голенища засапожный нож, который метнул снизу без замаха – и раненый бандит, получив десять сантиметров стали пониже затылка, рухнул вниз лицом в грязь, пару раз дрыгнул ногами и затих навсегда.
Данила встряхнул мечом. Тяжелые капли крови веером сорвались с полированной стали, и верное оружие отправилось в ножны уже абсолютно чистым.
– Браво, – раздалось за спиной дружинника.
Он обернулся.
– Впечатляет, – усмехнулась Настя. – Я уж думала помочь, но ты и сам неплохо справился.
– Я б тебе помог не думая, – хмуро сказал Данила, направляясь к бандиту, которого убил последним – хоть теперь трофейных огнестрелов можно было набрать больше чем надо, это не значило, что нужно бросать на поле боя хорошо сбалансированный засапожник.
– Спасибо, учту, – сказала Настя, поднимая ближайший автомат со складным прикладом. – Думаю, это оружие может пригодиться. АКМС, компактная версия, разработанная специально для десантников. Модель надежная в эксплуатации, выпускалась миллионными тиражами, одна из самых популярных штурмовых винтовок прошлого. Хотя данный образец сохранил свои боевые качества лишь на восемьдесят четыре процента ввиду небрежной эксплуатации и отсутствия регулярной чистки.
– Видал такие, – сказал дружинник, беря труп за грязные волосы. Выдернув нож, Данила вытер клинок о ворот убитого и сунул засапожник обратно за голенище. Потом подобрал автомат мертвеца, покрутил в руках. – Видал, да не шибко часто в руках держал.
– Стрелять приходилось? – усмехнулась Настя.
– Редко, – признался Данила. – Мало их у нас осталось.
– Ну, смотри, что к чему, запоминай, – сказала девушка, после чего встала на одно колено, положила на спину ближайшего мертвеца автомат, чтоб в грязи его не возить, после чего разобрала и снова собрала оружие буквально за полминуты.
– Ловко, – качнул головой дружинник. – Я так быстро, небось, не смогу, но попробую.
Он суть-то запомнил и разобрал автомат быстро, а вот при сборке с затвором заминка вышла – не лезет, да и все тут.
– Дай покажу, – сказала Настя, подойдя ближе. – Тут секрет есть, на нем все новички ломаются. Повернуть вот так надо, тут пальцем придержать, потом вставляешь поршень, нажимаешь сверху и досылаешь.
Она была совсем рядом, показывала, что да как, но Данила смотрел не только на автомат – фантастические формы девушки отвлекали от усвоения материала, ее близость заставляла сердце биться чаще, разогнавшаяся по венам горячая кровь била в мозг не хуже хмельного вина…
Правда, было одно «но» – от девушки не пахло живой плотью, и роскошные волосы были словно неживыми, будто бабы тонких светлых ниток напряли и парик соорудили. Красивый, длиною до поясницы, но не настоящий. И кожа слишком гладкая – ни родинки, ни волоска, ни пятнышка. Не бывает так. Однако смотрится, конечно, очень красиво.
Но, несмотря на отвлекающий фактор, Данила науку понял, и, повторив за девушкой все движения, быстро собрал свой автомат.
– Благодарствую, – сказал он. – Где ж ты такому научилась?
– В нас это изначально заложено, – отозвалась Настя. – «Программа» называется. Не человек я. Машина. Кибернетический организм. Киборг. Совсем сокращенно – кио, номер 5627NST876. Хотя одноглазый почему-то назвал меня Настей, наверно, из-за названия серии NST. Мне понравилось. Так короче. И вам, людям, привычнее – вашему виду обязательно надо обозначать друг друга непонятными и ничего не значащими словами.
– То есть ты механизм, типа био? – уточнил дружинник.
– Био – тупые роботы-убийцы, – скривилась девушка. – Мы же конструкции гораздо более сложные. Пожалуй, нас можно назвать искусственными людьми с расширенными возможностями.
– А людские возможности у вас не обрезали?
– Ты про еду и секс? Или только про секс?
Данила покраснел.
– Ну я… это… просто полюбопытствовал…
– Не обрезали, не переживай, – усмехнулась кио. – Боевая машина с моей внешностью должна уметь хорошо трахаться для достижения поставленных задач – иначе зачем нам такая внешность? А также есть, в том числе чтобы в экстремальной ситуации активировать встроенный огнемет, работающий на газах, возникающих от переработки пищи.
– Ясно, чо, – пожал плечами Данила, отводя в сторону взгляд от роскошного бюста девушки. – Я про вас в Кремле только легенды слышал, а вживую впервые увидал.
– Лучше б не видел, – хмыкнула Настя. – А теперь отойди подальше и не смотри в эту сторону минут десять.
