отдушине, и довольные хозяева, рассыпавшись в благодарностях, унесли питомца домой в клетке. В ящике для заявлений что-то зашелестело, он включил монитор и обнаружил поступившее сообщение.
– Вот черт! Это же надо, еще бы минут десять и он бы ушел, а регистрировать заявление пришлось бы Сократу.
Владлен Миронович нервно заерзал на стуле. Он вздохнул, надел фуражку туда, где ей и полагалось находиться, а именно, на голову и открыл злополучное сообщение. Заявление было от некого андроида – искусственного интеллекта со странным именем – профессор Кавендиш. Он не понимал эти новомодные имена, которые некоторые обитатели станции давали своей прислуге, Владлен Миронович предпочитал считать, что электроника существует исключительно для служения людям и никаким на самом деле интеллектом не обладает, повторяет только то, что заложено человеком, самостоятельное мышление это процесс очень тонкий и обычной железяке не по силам. Оно конечно и не всякому человеку по силам, вот например, Сократ – пунктуальный, исполнительный, но глуповат, и там, где надо применить логику, обычно теряется, и тут уж конечно, мнение Владлена имеет первостепенное значение.
– Ну не может железо думать как человек! – уверял он не раз своего напарника.
Записав на всякий случай в блокнот серийный номер андроида, Владлен Миронович приступил к чтению.
«Заявление.
Довожу до вашего сведения, что сегодня в полночь, моя подопечная Мария Романова явилась в квартиру, где мы вместе с ней проживаем, на пару с соседской девицей Майей, шустрой, но по всей видимости абсолютно безнравственной особой, в совершенно неадекватном состоянии, своим поведением попирая все сложившиеся социальные нормы и правила, а так же нарушала общественный порядок. Я конечно, не ханжа, но вы поймите меня правильно, они громко смеялись, обсуждали мужчин, сплетничали про каких-то девиц, я сам слышал, после опять смеялись, на всю включили музыку, и это, пардон, в двенадцатом часу ночи, танцевали танго. Я ей:
– Маша, опомнитесь!
А она мне:
– Отстань жестянка! – потом закрыла меня в ванной. Я конечно же обиделся, на такое сравнение, но то что последовало далее вообще ни в какие ворота… Немного покуролесив дома, Мария с вышеназванной особой направились в Оранжерею имени уважаемого академика Вавилова, где растут разные редкие представители флоры, привезенные с Земли – их доставляют на орбитальную станцию с целью селекции, сквозь щель в двери, так как она была не плотно прикрыта, видимо из-за рассеянности, которая свойственна всем людям науки, я расслышал название Сannabis Sativa , что в переводе с латыни означает Конопля Индийская – латынью я владею в совершенстве, нужно сказать не без гордости, что с моей помощью и Мария в ней тоже преуспела. Полагаю, что они надергали эту траву в Оранжерее, и, вернувшись – я, конечно, ничего не видел, что они с ней делали – врать не буду, но уровень продуктов горения в квартире достиг критического, и сработала пожарная сигнализация, с потолка полились средства пожаротушения, что вызвало безудержное веселье обеих девиц. После они смотрели космический футбол, матч между землянами и лемурийцами, чего ранее за моей подопечной никогда не наблюдалось, так как она является научным работником, подающим большие надежды в науке, и, как правило, на такую ерунду время не тратит. А после, эта Майя сходила домой и принесла огромного размера торт – где только она его взяла тоже вопрос, с которым стоит разобраться! Они ели его вдвоем, ложками, съели весь, как какие – то средневековые варвары, абсолютно, наверное, позабыв о том, что такой способ питания укорачивает жизнь, а когда я попробовал что-то сказать по поводу этого из ванной, Мария цыкнула на меня, что чем так жить – лучше умереть прямо завтра. Учитывая необычный характер поведения и подозрения о внезапно возникшем остром психическом заболевании, прошу проверить мою подопечную на предмет появления психиатрических отклонений, а так же на предмет криминальных правонарушений, признаки которых усматриваются мной в ее поведении».
Владлен Миронович, будучи очень опытным сотрудником, давно уже выучил на память все статьи уголовного кодекса, поэтому почесав макушку под фуражкой, взял штемпель со словом «Отказать» и смачно смочив его штемпельной краской, с чувством шлепнул на заявлении, вследствие чего на бумаге расплылось сине-фиолетовое «ОТКАЗАТЬ», и почти театральным жестом, размашисто расписался. Потому что, с некоторых пор, курение конопли вот уже как тысячу лет никто не практиковал, и из уголовного кодекса статью эту давно исключили, так как подобное действие никому и в голову не могло прийти. Далее он аккуратно сложил заявление в сейф, закрыл его, и с чувством глубокого удовлетворения, так как не любил все эти роботизированные штучки, и внутренне радовался тому, что насолил зловредной машине, направился домой, где его ждала супруга, сварившая по поводу окончания ночной смены кастрюлю хорошего украинского борща с пампушками.
