Единственное указание на что-то, похожее на ад, имеющееся в Библии, это Геенна или Хинном, долина близ Иерусалима, где был расположен Тофет, место, где постоянно поддерживался огонь в санитарных целях. Пророк Иеремия сообщает нам, что израильтяне имели обычай в том месте приносить в жертву Молоху-Геркулесу своих детей; и позднее мы находим, что христиане спокойно заменили это божество своим богом милосердия, гнев которого не может быть утихомирен, если церковь не пожертвует ему своих некрещенных детей и согрешивших сыновей на алтарь «вечных мук»!
Откуда же тогда богословы узнали условия ада настолько, чтобы действительно делить его на два вида: paena damni и paenae sensus; первое означает лишение блаженных видений, второе – вечные муки в озере огня и серы? Если они ответят нам, что об этом написано в «Апокалипсисе» [XX, 10], то мы готовы показать, откуда богослов Иоанн сам взял эту идею: «А диавол, прельщавший их, ввержен в озеро огненное и серное, где зверь и лжепророк, и будут мучиться день и ночь во веки веков», – говорит он. Уже не говоря об эзотерическом толковании, что «дьявол» или демон-соблазнитель означал наше собственное земное тело, которое после смерти несомненно будет растворено в огненных или эфирных элементах,[12] – слово «навечно», которым наши богословы объясняют слово «навеки», не существует в еврейском языке ни как слово, ни как значение. Нет такого еврейского слова, которое собственно выражает вечность, по объяснению Ле Клерка, улам подразумевает только время, начало и конец которого неизвестны. Доказывая, что это слово не означает бесконечной длительности и что в Ветхом Завет слово навеки означает только долгое время, архиепископ Тиллотсон совершенно извратил его смысл в отношении адовых мук. По его учению, когда Содом и Гоморра были обречены на горение в «вечном огне», то мы это должны понимать лишь в том смысле, что этот огонь будет гореть до тех пор, пока оба города не будут полностью истреблены. Но когда дело касается адова огня, тогда это слово должно пониматься в самом полном смысле бесконечной продолжительности. Таково решение этого ученого богослова. Ибо длительность наказания грешников должна быть пропорциональна вечному счастью праведников. Так, он говорит:
«Эти (говоря о грешниках) пойдут εις κόλασιν αιώνιον на вечное наказание, но праведники εις ζωην αιωνιον на вечную жизнь».
Досточтимый Т. Санден,[13] комментируя рассуждения своих предшественников, заполнил целый том такими аргументами, на которые невозможно ответить, пытаясь доказать, что местонахождение Ада – в солнце, Мы подозреваем, что досточтимый мыслитель читал «Апокалипсис» в кровати перед сном, и вследствие этого ему виделись кошмары. В «Откровении Иоанна» есть два стиха, в которых сказано: «Четвертый ангел вылил чашу свою на солнце: и дано было ему жечь людей огнем. И жег людей сильный зной, и они хулили имя Бога» [Откровение, XVI, 8-9]. Это просто пифагорейская и каббалистическая аллегория. Эта идея не возникла ни у вышеупомянутого автора, ни у Иоанна. Пифагор поместил «сферу очищения в солнце», каковое солнце вместе с его сферой он, кроме того, помещает в центре вселенной;[14] эта аллегория имеет двоякое значение: 1. Символически, центральное, духовное солнце. Высочайшее божество. Прибывши в эту область, каждая душа становится очищенной от своих грехов и соединяется навсегда со своим духом, предварительно страдав во всех низших сферах. 2. Поместив эту сферу видимого огня в середину вселенной, он просто преподавал гелиоцентрическую систему, которая относилась к мистериям и сообщалась только на высшей ступени посвящения. Иоанн придает своему Слову чисто каббалистическое значение, которое ни один из «Отцов», за исключением тех, кто принадлежал к школе неоплатоников, не был в состоянии понять. Ориген хорошо понимал это, будучи учеником Аммония Саккаса; поэтому мы видим, что он храбро отрицает бесконечность адовых мук. Он утверждал, что не только люди, но даже дьяволы (под этим термином он подразумевал развоплощенных человеческих грешников) после определенной длительности наказания будут прощены и в конечном счете водворены на небеса [311, I, XXI, c. 17]. Вследствие этой и других ересей Ориген, само собой разумеется, был изгнан.
Много было ученых, и поистине вдохновенных рассуждений по поводу местонахождения ада. Наиболее популярными были те, которые помещали его в центре земли. В одно время, однако, из-за вмешательства ученых того времени возникли скептические сомнения, которые нарушили покой веры в эту весьма подбадривающую доктрину. Как мистер Свинден в нашем собственном веке замечает, эта теория была неприемлема по причине двух возражений: 1) что запасы горючего или серы, необходимые для сохранения такого яростного и постоянного пламени, не могут быть там предположены; 2) что там нужны азотистые частицы воздуха, чтобы поддерживать и сохранять горение.
«И как», – говорит он, – «огонь может быть вечным, когда постепенно все вещество земли должно быть поглощено таким образом?» [413, с. 289.]
Этот скептический джентльмен, по-видимому, забыл, что уже века тому назад св. Августин это затруднение разрешил. Разве у нас нет заверения этого ученого богослова, что ад, тем не менее, находится в центре земли, ибо «Бог чудом снабжает центральный огонь воздухом»? На этот аргумент ответить невозможно, поэтому мы не будем стремиться его опровергать.
Христиане были первыми, кто превратили существование Сатаны в догму церкви. И раз это учредивши, ей пришлось бороться в течение более чем 1700 лет за подавление таинственной силы, которой, согласно своей политике, она должна была приписывать дьявольское происхождение. К несчастью, проявляясь, эта сила неизменно обладает тенденцией опрокидывать такое верование смешным расхождением между приписываемой причиной и следствиями. Если духовенство не переоценило действительной силы «заклятого врага Бога», то надо признать, что он прибегает к большим предосторожностям, чтобы не быть опознанным в качестве «Князя Тьмы», метящего на наши души. Если современные «духи», вообще, являются дьяволами, как проповедует духовенство, то они могут быть только теми «бедными» или «глупыми чертями», которых Макс Мюллер описывает как постоянно являющихся в германских и норвежских сказках.
Несмотря на это, духовенство больше всего боится, что его принудят выпустить из рук эту узду над человечеством. Они не желают позволить нам судить о дереве по его плодам, так как это может иногда поставить их перед опасными дилеммами. Они также отказываются признать, вместе с непредубежденными людьми, что феномены спиритуализма несомненно одухотворили и отклонили от неправильных путей многих непоколебимых атеистов и скептиков. Но, как они сами признают, что за польза в Папе, если нет Дьявола?
И поэтому Рим посылает своих самых способных приверженцев и проповедников на спасение тех, кто погибают в «бездонной пропасти». Рим использует с этой целью умнейших своих писателей – хотя они все с негодованием это отрицают – и в предисловии к каждой книге, выпущенной плодотворным де Мюссе, этим французским Тертуллианом нашего века, мы находим неопровержимые доказательства этого факта. Среди прочих свидетельств одобрения духовенства, каждый том украшен текстом определенного подлинного письма, адресованного весьма набожному автору всемирно известным отцом Вентуре де Раулика в Риме. Мало таких, кто не слыхал этого знаменитого имени. Это есть имя одного из главных столпов Латинской церкви, бывшего генерала Театинского ордена, советника Священного Совета Обрядов, экзаменатора епископов и римского духовенства и т. д. и т. д. и т. д. Нижеприведенный поразительно характерный документ останется, чтобы удивлять будущие поколения своим духом наивной демонолатрии и некраснеющей искренности. Мы переводим отрывок дословно и, способствуя таким образом его распространению, надеемся заслужить благословение матери-церкви [100, с. V (Предисловие)]:
