каждого в том районе?! – с раздражением.
– Из размера следов установишь примерный вес и всё прочее. – он указал на запись под вклеенным приложением. – Также гильзы, заметки патологоанатомов, отпечатки пальцев и …
– Я вам не сыщик и не легавый. Моя рабата…
– Твоя работа, делать что приказываю. Не нравится. Жалуйся. Классифицированы как малоопасные, потому тариф пониженный.
Оба замолчали. Один с силой вдавливая ноготь в бумагу, читал доклады и выписки. Другой, сенсорной перчаткой компоновал списки, по описанию, отделяя пропавших, от дезертиров. Лишь через несколько минут, так ни разу и, не затянувшись, начальник опустил руки.
– Сделаешь это, и возьмёшь нормальное. – чуть поведя головой, он указал на два ящика со стопками бумаг внутри. – Работы тут много, так что… Хм… Есть где восстановить утраченное доверие. Эта ситуация, с пропажей поставок… С ней, на меня давят с верху. Валить можешь кого хочешь, только сделай.
– Сбор материальной база, сбор подходящей команды, переброска на место, разведка и сбор информации.
– К следующему конвою не успеешь. Если и его… – оторвав взгляд от работы. – С третьим пойдёте лично. Груз, должен быть доставлен.
***
Сон не принёс облегчения. Рывком распахнув набухшую от влаги, балконную дверь, отец грудью принял ворвавшийся свежий и прохладный ветер. Яркость солнца слепила, на небе не осталось ни единого облачка. Радостно осклабившись, наслаждаясь теплом, раннего осеннего утра, он сделал глубокий вдох. Скверные мысли не заставили себя долго ждать, стерев улыбку. Сердца забилось быстрее, горло передавила скверная догадка, механический взгляд, обежал двор, в поисках возможных следов. Оттолкнувшись от дверного косяка, сдержанной, тяжёлой поступью, мужчина направился в соседнюю комнату.
Обнимая гитару, сын спал сидя на табурете, облокотившись об угол разбитого шкафа. Дочь, закутавшись в одеяло, сопела на столе. Аккуратно и нежно прикоснувшись к её лицу, он отвёл с лица волосы, и легко потрепав за щёку, заставил проснуться. Недовольно поморщившись, она только плотнее съёжилась, но глаза открыла.
– Уууу? – гулко, и недовольно.
– Риса. Доченька. – ответил он ласково, без капли ещё секунду назад бушевавших эмоций.
Сердца сбавило темп. Дочь вернулась к нему, сменив ту, чужую, что крала её тело.
– Замёрзла? Сейчас согреешься.
Раскидав обломки обвалившегося очага, мужчина разжёг костёр, вскипятил воду и, сварив немного приправленного корицей чая, напоил чадо. Размявшись и поприседав, она была готово идти дальше, хоть время от времени её и одолевала зевота. Не столь любезно разбуженный за пару минут до отбытия, сын с трудом смог собраться до кучи. Пара глотков горячего чая, сумка за спину и снова в дорогу.
Отперев дверь, парень первым вышел в коридор и, убедившись, что за ночь нечего не изменилось, неспешно побрёл вниз по лестницу. Плеск неглубоких луж, редеющая капель, эхо шагов в пустом здании. Разминировав первый пролёт, он передал гранату отцу и, пройдя немного вперёд, задержался у доски объявлений. Скалясь своей обычной улыбкой, Риса нарочно толкнула его, первой выскочив на улицу. Внезапно нахлынув, воспоминания о прошлой ночи, резанули по мягкому сердцу. Сопротивление было недолгим. Сняв с пояса маску, он надел её на лицо, и все печали остались позади.
Заметив это, отец одобрительно ухмыльнулся и, поправив кепи, уверенно ступил за порог.
Серые прямоугольники многоэтажек остались далеко позади. Перейдя по дощатой тропе через обмелевший водосброс, тройка поднялась на насыпь, ограждавшую заводские комплексы, от речной долины. Масштабное предприятие, прослужившее долгие годы, предстало грудой заросшего камня. Редкие столбы, прогалины дорог, искорёженные конструкции из склёпанных швеллеров, массивные основания там, где некогда располагались чудеса инженерной мысли. Миротворческие ковровые бомбардировки, не заставляли сомневаться в своей эффективности.
Тропами, по заросшим полям, мимо рощ, выросших на месте придорожных кафе, ориентируясь по номерам на высоковольтных опорах, к городу, что находится левее заката.
Весь день, и половину следующего они шли, не встречая следов других людей. Ивы и берёзы, крапива и малина, осока и сирень. Петляя между буйно разросшихся кустарников и старых буреломов, они прошли на треть меньше намеченного. Лишь с появлением первой грунтовки удалось вернуть прежний темп. В обход заразных деревень, вдоль крупного ручья, вброд по отмели, к почти пустому селу. Уточнив обстановку у местных, к городу они вышли лишь на третий день.
Периметр, представлял собой пунктир невысоких столбов, с установленными на них, оптическими датчиками. В небольшом отдалении, размешались панорамные камеры и датчики, тепловизионного, радиочастотного, электромагнитного, и других спектров.
Приложив трофейный документ к стоявшему у дороги сенсору, отец дождался подтверждающего сигнала, после чего поднёс и запястье с вживлённым чипом. Второй подтверждающий сигнал.
– Саб, засекай. – обращаясь к сыну, когда все прошли контроль. – Восемнадцать часов. – и разрезав кожу, вынул питавшийся его кровью чип.
Широкий пустырь опоясывал то, что осталось от некогда курортного города. В его земле, укатанный гусеницами тракторов, покоился пригород и примыкавшие к окраинам дачи, не нужные в новом бытие старого города. Больше транзитный узел, чем полноценным местом для жизни людей, самый дальний от моря, речной порт, единственная переправа на ближайшие сто километров в обе стороны, филиал десятка корпораций набирающих работников для отправки на заводы.
Стоило им пересечь вытоптанную черту на первой улице, как со всех сторон тут же подступили зазывалы. Одни предлагали услуги паромщика, другие безопасное жильё, третьи женщин и выпивку, последние, самые громкие и наглые, сулили блага корпоративных работников.
– Города, города, города. – зло твердил отец, отталкивая очередного брехуна.
– Города, города, города. – весело и беззаботно вторила ему дочь.
Несколько широких и живых улиц, пустые и безлюдные переулки, заброшенные спальные районы. Отмечая границы территорий, на некоторых стенах были начертаны простые, одноцветные символы. Обводя взглядом прохожих, патрули ЧВК блюли порядок.
Обойдя по дуге закрытый к посещению деловой центр, гости города зашли в неприметную закусочную, располагавшуюся на углу малолюдного, Т образного перекрёстка.
– Еды. Любой. И только попробуй сука спросить какой! – рыкнул отец на официанта.
Невольно прикоснувшись языком к тому месту, где некогда находились два зуба, работник вскинул руки, кивая, всем своим видом показывая, что понял. Отнятые у коллеги, нёсшего суп другим посетителям, три тарелки опустились на стол перед путниками.
Ублажённый доносящимся с кухни переполохом, отец откинулся на стуле, устремив взгляд на соседнее, серое здание. Первый его этаж не имел окон вовсе, на втором же, чувствовался их избыток. Стоя у грязного стекла, еле заметный в полутьме, негр расплылся в улыбке, встретившись взглядом со старым знакомым. Через десять минут, когда принесли горячие, приправляя его прямо на ходу, в закусочную забежал низкорослый паренёк, лет одиннадцати. Остановленный тяжёлым взглядом и зловещей улыбкой, он всё же подошёл, положив на стол небольшой листок
