Дикси завывает, как дикая пантера и, махнув хвостом, сворачивает удочки, вместе со своими заносчивыми подружками. Я не выдаю своего присутствия, но Эплби, улавливает мой невидимый посыл. Наши глаза встречаются, и она разводит руками, разгоняя зевак.
— Давайте, ступайте по своим делам!
Я пихаю Флориана, а он шлет ей воздушный поцелуй и бросает на ходу:
— Молодец, я болел за тебя!
Дождевой червь! Как только скроемся из виду, свяжу ему язык морским узлом. Удача не на моей стороне. Вентуро ловит друга и просит идти за ним. Хоть бы, его наказали на пару дней и запретили шастать по периметру! Я же, сворачиваю к постройке, где парни восстанавливают старенькую тачку из пятидесятых годов. Несколько дней, я конкретно, зависаю под капотом, перебирая детали и общаясь с такими же любителями железок, о том, что поможет оживить эту красавицу. Помню, лет так в одиннадцать, отцовский друг, подарил мне на день рождения модель самолете времен второй мировой войны. Я почти месяц, скрупулезно собирал макет и запустил его с крыши особняка прямо в бассейн. Было круто!
***
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
После ужина, я и Фло решаем пройтись вдоль соснового бора и тайно заправиться дурью. Спать с жужжащими, стрекочущими насекомыми нереальная жесть. Поэтому, я предпочитаю отключаться, едва принимая горизонтальное положение. Нашим кайфовым планам мешают блики фонариков и истеричный смех. Флориан быстро меняет траекторию движения, и мы спешим к верхней площадке, где обычно проходят лагерные советы. Кстати, насчет советов. Оказывается, Вентуро вынудил друга, стать гласом народа. То есть, быть связистом между ним и необузданными подростками. Ясно, почему выбор падает на Дефо. Он активно высказывается в адрес руководства и уже сгладил пару конфликтов в младшем составе.
— Неплохие комплекты?! — громко и звонко хохочет фон Трейн, освещая фонариком нижнее белье Мэй, что висит на веревке, натянутой меж двумя домиками на сваях.
— Это ты сделала?!!! — надрывно кричит разъяренная Эплби, стараясь допрыгнуть до своих трусиков-шортиков.
— Больно надо. Я даже не прикоснусь к этому старью с бабушкиного чердака! — давясь ехидством, смеется Дикси. Никто не пытается усмирить блондинку и покончить с позором, что разворачиваются при десятке людей. Флориан чувствует мое напряжение и выставляет руку, когда я хочу разобраться с ганд*нами в лифчиках. Мэй все-таки сдергивает парочку вещей и сует за пазуху толстовки, что скрывает ее тело до самых колен.
— Кто-нибудь сфоткал этот ужас? Пришлите мне! — продолжает измываться фон Трейн.
Наконец, я прорываю преграду Фло и выхожу вперед всех. Эплби резко разворачивается, и я не успеваю разобрать, что к чему, как мне прилетает жесткий удар в челюсть. Затем еще один точно в правый глаз. Меня раскачивает, и я ненарочно вскинув руками, срываю веревку. Смешки взрываются, как петарды, когда я обрушиваюсь на землю, придавливая разноцветные трусики своим телом.
— Пришел позлорадствовать? Или так обкурился, что забыл, где границы?!
Слезы вот-вот хлынут наружу, и она трясется, будто замерзла. Ее дрожащий голос, ничто, по сравнению с тем, какой у нее поставленный хук. Я неразборчиво киваю и запутываюсь во всех этих петлях, что создает тонкая веревка. Мэй, шустро собирает свое белье и бегом, исчезает в сгущающейся темноте. Дефо пожимает плечами и подает мне руку. Я встаю.
— Я намекал, не лезь к девчонкам.
— Как я выгляжу?
— Ну, к виду крови я привык, а к тому, что тебя уложила девчонка, пока не очень.
— Заткнись на хрен.
Фло хрюкает в кулак и, придерживая меня за талию, ведет к нашему бунгало. Да уж, теперь и курить нет желания. Единственный раз, хотел заступиться и повести себя, как мужик, а в итоге? В итоге, опять сел в дерьмо.
***
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
В узкое распахнутое окно, запрыгивает бурундук, и я вздрагиваю от того, что он скрипит зубами, кусая оконную раму. Флориан и еще двое парней, выпускают пузыри изо рта, сопя как мамонты. Я пытаюсь распознать время на наручных часах, лежащих на тумбочке у кровати, но бесполезно. Чертов зверек, спрыгивает в кусты и звучный шелест, подрывает меня на ноги. Я натягиваю ботинки, и срываю, с крючка худи. Минуту спустя, бреду к возвышенному выступу, что начинается сразу за погруженным в ночь лесом и вижу Эплби, сидящую на краю. Неосознанно касаюсь своего лица, и всплески боли, напоминают о ее ярости. По всей видимости, она ощущает, что уже не одна, так как поджимает колени к подбородку и быстро-быстро избавляется от мокрых полос на щеках.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Привет. — Тихо выговариваю я и устраиваюсь по левую от нее руку.
ГЛАВА 5. МЭЙ
— Привет. — Я не гляжу через плечо, зная, что там тот, кому я врезала, не разобравшись пару часов назад. Рыжие ботинки парня, рассекают воздух в свободном пространстве, и кажется, ему приятно. Он долго копается во внутреннем кармане своей худи и вынимает сигарету. Серьезно? Снова в ту же реку?
— Это просто табак, Мэй. — опережает меня с ответом Грэм.
— Да мне плевать, как ты прожигаешь свое здоровье.
— Здоровье? Если моим предкам плевать, то мне тем более. — С усмешкой язвит он и, причесав волосы пальцами, обращается ко мне.
— А у тебя как с родителями? Ты похожа на примерную девочку.
У меня саднит на языке, спросить больно ли ему после моих ударов, но беру курс на ничего не значащую болтовню.
— У моего отца сеть рыбных ресторанов. Может, слышал о «Гуано»?
— Обалдеть! Я там праздновал свой день рождения!
— Что? Ты лжешь! — я сужаю глаза, и Грэм громко голосит:
— Я ел устриц в ресторане «Гуано»!!!
Я щипаю его за коленку, и он замолкает, но ненадолго. В безмятежных, игривых зрачках, что обволакивают не настоящие молочно-голубые океаны, зарождается уйма вопросительных знаков. Они прыгают так шустро, что я никогда не поймаю их и не смогу подыскать верных объяснений. Грэм бесспорно знает, чем зацепить девчонку.
— Извини. — Выдавливаю из себя и отсаживаюсь подальше от него. Парень придвигается и, взяв меня за руку, прикладывает к небу.
— Представь, что ты смотришь в телескоп и находишь в какой-нибудь крутой обсерватории. Какое созвездие ты бы хотела увидеть?
— Дельфина.
— Расскажи о нем.
— Ну, оно редкое и чаще всего проявляется осенью. А еще, я обожаю дельфинов. Они умеют плакать и смеяться.
— Почему ты плакала, когда я пришел?
На таком расстоянии, на котором мы сейчас, я могу разглядеть, каждую неровную, каждую угловатую морщинку на переносице Грэма. Моя ладонь, по-прежнему в его горячей руке и дельфины плещутся глубоко внутри меня.
— Минутная слабость. Я не реву по пустякам лет с девяти.
— Оу, значит, я свидетель уникального явления? — улыбка парня, застает врасплох, словно я застываю в прыжке.
— Наверное, — я карабкаюсь, чтобы встать на ноги, и хрупкое равновесие нарушается. — Надо идти спать. У меня завтра ранняя тренировка.
— Тебя проводить?
— Эм, нет. Я знаю дорогу. Прогуляюсь, приведу мысли в порядок. Спокойной ночи.
— Пока.
Я бью все рекорды скорости и теряюсь в караване сосен, что хаотично возвышаются над моей головой. Страшновато, но это ерунда, в сравнении с тем, как меня испугал своим нормальным поведением Грэм. Порой, наблюдая за ним издалека, я думала, что хуже парня представить сложно. Он открыто, таращится на девчонок, сыплет им комплименты и всякие непристойные словечки, а в компании друга, просто невыносим. Возможно, моя встряска после происшествия с нижним бельем, ставит его мозги на нужное место.
***
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Пять утра. Хмурые тучи, впитавшие всю влагу, готовы лопнуть от тяжести и пролить на «Хоуп Крик» отменный ливень. Я растираю и разминаю ступни, щиколотки, бедра, перед тем, как обежать холм, с северной стороны лагеря. Также прикидываю, какова его протяженность. Хотя меня это мало волнует. Прежде брала более крутые маршруты. Наконец, я готова к пробежке и выхожу на влажную от росы террасу бунгало. Мелкие капли дождя начинают ставить точки на дереве и моей коже, только мне все равно. Я надеваю куртку цвета авокадо и застегиваюсь под горло, чтобы не сквозило. Музыка в наушниках, любимые песни на повторе и остается сделать шаг по ступеням.
