после того или иного события катастрофического характера те, кто мог себе это позволить. Я побывал в Новой Зеландии, стране, удаленность и стабильность которой сделали ее излюбленным убежищем миллиардеров, ожидающих системного краха. Затем я отправился в Лос-Анджелес на конференцию по колонизации Марса, где обсуждалась идея о том, что нам нужна резервная планета, на которой человеческий вид мог бы пережить обреченную Землю. Для психологической подготовки я выбрал дикие места Шотландского нагорья, ретрит[13] и компанию людей, опустошенных двойным давлением колониализма и индустриализации, которые разделяли мои тревоги о будущем. И поскольку я хотел
увидеть, как может выглядеть конец света, я отправился на Украину, в Чернобыльскую зону отчуждения. Во всех этих местах апокалипсис открывался мне в различных формах: культурной, политической, научной, личной.
Эта книга посвящена идее апокалипсиса, но она также о реальности тревоги о нем. В этом смысле все на этих страницах предстает как метафора психологического состояния. Все отражает внутренний кризис и усилия по его разрешению. Я вышел в мир, потому что меня интересовал мир, но он интересовал меня, потому что я был озабочен собой.
И последнее замечание: хотя может показаться, что эта книга о будущем, ее истинный фокус – настоящее. Я не предлагаю какого-либо видения будущего отчасти потому, что не претендую стать авторитетом. Но важнее всего, что будущее интересует меня только как объектив, через который я смотрю на наше время: его ужасы, странные неврозы, лихорадку и жар. Живем ли мы в последние дни или нет, в любом случае, без всякого сомнения, поразительно то, что мы все еще живы.
2
Подготовка
Пытаясь забыться, пролистывая свою ленту в Twitter и читая новости, я принялся бормотать себе под нос, полубессознательно отдав дань рассказчику из «Сестер» Джойса, слово «коллапс». В нем было какое-то темное очарование, в его повторении – суровое, океаническое успокоение. Оно звучало как некая извращенная мантра. Я много размышлял над идеей коллапса: какую форму он примет, каково это будет – пережить его. Я понимал, что тратить столько времени на подобные размышления не так-то полезно даже в контексте моей общей тревожности о судьбе мира.
Почти год моей домашней страницей в интернете была r/collapse – субреддит[14], посвященный новостным ссылкам и дискуссиям, связанным с коллапсом цивилизации и смежными проблемами. Я открывал свой браузер, где меня ждала подборка самых различных знаков и предзнаменований – апокалиптических апокрифов. Черный снег, выпавший в Сибири. Новые штаммы бактерий, устойчивых к антибиотикам. Айсберг в два раза больше Нью-Йорка откололся от Антарктиды. Десять крупнейших городов, которые могут стать непригодными для жизни в течение восьмидесяти лет. И так далее и тому подобное.
Даже когда я не кликал по ссылкам – что случалось не так уже редко из простого опасения, что, прибавив в знании, я потеряю в душевном равновесии, – мое онлайн-существование было пронизано ощущением того, что конец времен уже у порога.
Без сомнения, было бы намного полезнее попытаться сделать что-то хорошее в этом мире, пусть даже небольшое, или направить свою энергию на достижение какой-то позитивной цели, но, похоже, я был скроен как-то не так. Отметая все разумные варианты, я направился в самую темноту.
Возможно, «направился» – не совсем правильное слово, поскольку оно подразумевает определенную степень решимости, как если бы я был кем-то вроде Керуака[15], который собрал свою сумку и отправился навстречу вполне реальным приключениям. Точнее было бы сказать о блуждании, о дрейфе в темноту или даже о намеренном хождении по грани. Хотя, опять же, «намеренность» вводит в заблуждение, поскольку неизбежно создает впечатление, что у меня были вполне определенные цели, что едва ли более верно, чем наличие у меня решимости; и поэтому, возможно, было бы лучше вообще отказаться от всех этих «ходильно-двигательных» метафор и перейти непосредственно к банальной истине вопроса. Суть в том, что я проводил много времени в интернете, читая всякую всячину об апокалипсисе.
Моя одержимость поначалу питалась сенсационностью, выделяющей то или иное событие в тематике конца света. Какое-то время я проявлял неторопливый и более или менее абстрактный интерес к так называемому преппингу – подготовке к выживанию.
Насколько я мог судить, эта субкультура объединяла в основном белых американских мужчин, убежденных, что весь мир на грани общего системного краха, а потому одержимо вкладывающихся в подготовку к такому сценарию.
Все это существовало в довольно странном микрокосмосе: мифы о свободе и самодостаточности на грани реальности, чрезмерное выпячивание мужественности, что тем не менее не скрывало раболепного ужаса, ее и порождавшего, удручающе фетишистское отношение к потребительским товарам, ненависть и недоверие к чужакам. Зависая в режиме инкогнито на форумах, в блогах и группах социальных сетей у этих препперов[16], читая их литературу и даже между делом слушая их подкасты, я пришел к выводу. Это движение являлось своеобразным истерическим симптомом Америки.
Я убил на YouTube огромное количество часов, которые никогда не вернутся ко мне, просматривая видео парней по имени Брэндон, Кайл и Брент. Они рассказывали своим зрителям о содержимом своих «тревожных чемоданчиков» и рюкзаков, набитых предметами, по их мнению, крайне необходимыми в пустыне или в любой ситуации, когда нужно будет позаботиться о себе.
Как правило, говорили о том, что худшие последствия таких катастроф, как ядерная война, массовые гражданские беспорядки, вирусные пандемии, падение метеоритов и т. д., ударят прежде всего по городской среде. Поэтому в ситуации SHTF[17] препперы призывали эвакуироваться, покинуть свой дом, «свалить», то есть отправиться в относительно безопасную дикую природу, подальше от людей. Предлагался также более предпочтительный, хотя и менее захватывающий вариант – «окопаться». Для этого нужно было «задраить люки» и обеспечить безопасность своего местоположения: по сути, сильно военизированная версия «не покидать своих домов» была более соразмерной моим собственным навыкам и темпераменту формой апокалиптической готовности.
Меня поразило, что все эти видео с «тревожными чемоданчиками» были сродни другому очень распространенному на YouTube явлению – haul-видео[18], иначе – обзорам покупок.
Обычно молодая женщина выкладывает видеорезультаты своего недавнего похода по магазинам. Видео с сумками и рюкзаками выживания были своего рода апокалиптической вариацией этой демонстрации потребительских достижений. Чаще всего передо мной представали охотничьи ножи, аптечки, налобные фонарики, запасные батарейки, многофункциональные инструменты, ломики, маски для лица, компасы, свистки, кевларовые носки, термоодеяла, армейские снасти, мини-системы фильтрации воды, сухпайки с длительным сроком хранения, влажные салфетки, термосы, клейкая лента с камуфляжным рисунком, чайные свечи, ватные шарики, вазелин и высококачественные солнцезащитные очки.
Было у меня также еще одно, второстепенное наваждение, которое ручейком впадало
