Кроме того, статистический анализ множества последовательностей изменения векторов состояния общества позволяет дать оценку вероятности беспричинного совпадения двух избранных для сравнения последовательностей векторов состояния, которыми описывается течение событий общественной жизни после преобразования сообщений текстов хроник в математические модели. В терминах ист. 1, стр. 115 это — вероятности случайного совпадения династий М и Н (ВССД — по начальным буквам), известных по двум различным хроникам. Жизнь династии правителей — одна из основных тем хроник, поэтому показатель «вероятность случайного совпадения династий» обладает значимостью.
Статистический анализ, проведенный авторами, выявил два типа сравниваемых пар династий: для одних пар (а не одиночных династий) ВССД — порядка 10‑3 (т. е. 1/1 000), и эти династии и соответствующие им общественные процессы интерпретируются авторами в качестве различных; для других ВССД — порядка 10‑12–10‑8, и эти династии интерпретируются как одна и та же династия и соответствующий ей общественный процесс, однако известный под разными именами по разным хроникам. (Ист. 1, стр. 118, 182).
Поскольку в таких сравниваемых парах династий, известных по текстам светских хроник и Библии, есть совпадающие династии (ВССД много меньше 10‑3), имеющие одну и ту же географическую локализацию, то делается вывод, что события, описанные в хрониках и имеющие наиболее древнюю датировку, по существу их есть описание более поздних событий, ошибочно отнесенных хронологами в более далекое прошлое.
Но среди совпадающих в парах династий имеются и династии различной географической локализации. В отношении таких династий делается вывод, что это — одна и та же династия, заимствованная из хроник иной географической локализации и включенная в местную историческую хронику, искусственно продолжая её в прошлое.
И авторы делают соответствующий обобщающий вывод:
«Современный учебник древней и средневековой истории (и хронологии) является слоистой хроникой, получившейся в результате склейки четырех, практически одинаковых экземпляров хроники С1 (в контексте ист. 1 «хроники С0 — С4» это — последовательности событий, фактология истории, известная по хроникам). Остальные три хроники С2, С3, С4 получаются из хроники С1 в результате её сдвига (как жесткого целого) по оси времени вниз (в прошлое) на величины 333, 1053, 1778 лет (приблизительно). Другими словами, весь “современный учебник” полностью восстанавливается по своей меньшей части С1 или С0, целиком расположенной на оси времени правее (т. е. позднее) 300 г. н. э. Более того, оказывается, практически вся информация в строке-хронике С0 (и в С1) расположена в действительности правее (т. е. позднее) 900 г. н. э. Это означает, что каждая эпоха лежащая левее 900 г. н. э. является “отражением” (в прошлое) (статистическим дубликатом, “фантомом”) некоторой более поздней реальной исторической эпохи, целиком лежащей правее 900 г. н. э. Эта поздняя реальная эпоха является в этом смысле “статистическим оригиналом” всех порожденных ею дубликатов (сдвинутых в прошлое). Такие дубликаты возникали при дублировании документов, описывающих данную реальную эпоху, при последующем сдвиге их вниз по оси времени (в прошлое) на указанные величины. Интервал XIII–XX вв. не содержит никаких статистических дубликатов. Интервал Х — XIII вв. является “суммой” двух хроник: реальной и статистического дубликата пришедшего сюда из периода XIII–XVI вв. н. э. (при сдвиге примерно на 300 лет вниз). Последним событием, опустившимся вниз при хронологическом сдвиге (из реальной хронологии XIII–XVIII вв.) была, вероятно, деятельность хронолога Дионисия Петавиуса» (Ист. 1, стр. 181, 182, курсивный текст в скобках — наши пояснения для понимания контекста цитируемого источника).
Этот вывод, сделанный в ист. 1 и повторенный в несколько других словах в других их публикациях, в частности в книге “Империя” (Москва, изд. “Факториал”, 1996 г., стр. 51–55; ист. 2), по умолчанию предполагает понимание “случайности” исключительно как отсутствие объективной причинно-следственной обусловленности сопоставляемых событий.
В том числе по умолчанию предполагается и отсутствие такого вида причинно-следственных обусловленностей, как управление, которое способно привести к совпадению географически и хронологически удаленных процессов с достаточно высоким качеством. Отсутствие же управления, также по умолчанию, предполагает и отсутствие всего свойственного управлению, как таковому: целей управления, концепции управления, осуществления процесса управления в соответствии с концепцией с более или менее высоким качеством управления, конфликтов управления на основе взаимно исключающих одна другие целей и концепций их осуществления и т. п.
Такое понимание “случайного” — следствие предшествующего ему мировоззренческого (1‑й приоритет обобщенных средств управления) отрицания объективности в Мироздании: во-первых, информации; а во-вторых, общевселенской системы кодирования информации (информация без системы кодирования невозможна). Общевселенская система кодирования информации по отношению к материи во всех её известных и неизвестных видах (вещество, поле, плазма, вакуум, и т. п.) является мерой бытия — матрицей возможных состояний материи и путей её возможных переходов из одного состояния в другие[10]. Именно по причине бытия Мироздания как неразрывного триединства: материя-информация-мера, — случайность есть статистическая предопределенность; а объективное численное значение статистической предопределенности или её численная оценка (значение вероятности в известном разделе математики) — своего рода численная “мера жесткости” причинно-следственных обусловленностей в течении событий.
Тезис об управляемом характере жизни всей обозримой вселенной в целом — естественно отметается с порога материалистическим атеистическим мировоззрением. Но это мировоззрение культивировалось в СССР на протяжении всей его истории, вследствие чего оно является господствующим мировоззрением в обществе. И даже мировоззрению и поведению тех, кто искренне считает себя верующими и религиозными людьми, свойственны многие черты, проистекающие из пропагандировавшегося в обществе атеизма и материализма[11], вследствие чего понимание “случайностей” в смысле отсутствия причинно-следственных обусловленностей между рассматриваемыми событиями в жизни — также типично для сознания большинства.
И когда речь заходит о “случайных” процессах, то многие предполагают, что всё, в них происходящее, — неуправляемо, хотя реально может оказаться и так, что статистические характеристики, которыми описывается случайный процесс, принадлежат вектору целей некоего субъекта, который располагает средствами воздействия на течение “случайного” процесса и, со своей точки зрения, управляет им вполне удовлетворительно; либо же “случайный” процесс протекает, как процесс самоуправления, поскольку его течение обусловлено целесообразной управляемой настройкой внешних и внутренних по отношению к нему факторов, предопределяющих его течение. Это может быть и в том случае, даже если сторонний наблюдатель, по разным причинам, не понимает целей управления и не видит управляющего воздействия на процесс, текущий по, его мнению, “сам собой”.
Поэтому, если для многих управляемый (самоуправляемый) характер течения общеприродных процессов не очевиден, то всё же отрицать течение процессов управления в жизни общества может только окончательно сумасшедший; либо стремящийся обратить других в окончательно сумасшедших.
Каждый из людей в обществе является носителем нераздельного, свойственного ему разума, который пытается чем-либо управлять: т. е. вырабатывает цели и старается их осуществить в жизни; и многим удается достичь желаемого, и тем самым свершить процесс управления в отношении поставленных целей. И вся совокупность процессов как целенаправленного управления, так и бездумного поведения (на основе обретенных автоматизмов), осуществляемых каждым из людей, в совокупности порождает глобальный процесс самоуправления человечества и биосферы Земли, объемлющий множество процессов самоуправления региональных обществ. То есть глобальный исторический процесс объективно— процесс самоуправления человечества в преемственности многих поколений, протекающий в иерархически высшем объемлющем управлении. В нем, в частности, на основе биополевой общности всего в биосфере, люди в их совокупности порождают коллективный разум, длительность жизни которого объемлет жизни множества поколений, и который также решает некие задачи управления и самоуправления в пределах возможностей, предоставленных ему иерархически высшим объемлющим управлением.
