– Отто, если компания по поставкам будет большая, при передаче материалов присутствует уже больше людей, другие категории гораздо ниже по положению. Они уже ищут покровительства первых или правительства, но гораздо чаще являются посредниками без собственных складов или систем перевозки. Ниже идет уже черный рынок, пока в космосе его удается контролировать только в защите от крупных терактов.
– В любом случае, ценные минералы по международным договорам могут быть проданы только по официальными правительственным сертификатам. И за личной подписью чиновника соответствующего ранга.
– Сейчас уже нельзя передавать по заводам в космосе часть материалов по виртуальной валюте?
– Большинство старателей берут лицензию, но по ней можно передавать лишь до 10 процентов продукции, если она из красного списка, – объяснил Шпетербаум.
– Туда входят дорогие минералы.
– И ценные. Так нельзя найти жилу, богатую карналлитом, и продать свои десять процентов, не определяя девяносто оставшихся через сертификацию, так, Вольф? – добавил Тиль Краузе. Он уже начинал планировать действия на ближайшие дни.
– Но если ты свой в системе перекупок и заключения контрактов, у тебя есть возможность распоряжаться обеими частями контракта одновременно. На бумагах государственная и частная пойдут по обычной схеме, а реально можно экипировать обе части, девяносто и десять процентов, при этом жульничая. Товар находится далеко, поэтому если к системе передачи через посредников прибавить фиктивные правительственные приемки и продажи, можно передать почти сто процентов нужного для выживания в космосе катализатора к титану и магнию, вашего карналлита, только на один завод, в обход общих требований. Тиль, ты знаком с международным правом по переходу собственности из рук в руки?
– Да, Вольф. В любом случае, получение редких минералов первой категории ценности возможно по документам, которые выдаются на получателя. Тут снятие контроля за тем, через кого именно проходит товар, дает не только возможность проводить фальшивые разрешения.
Военные с интересом следили за логикой доказательств. Все защиты кибернетических систем, охрана от пыли и радиации, компенсация удара и тайная проверка лояльности казались слишком слабой крепостью перед предполагаемым натиском хаоса. Они не любили возможностей, которые нарушали любую уверенность о порядке.
– Не будем забывать о том, что крупными партиями сейчас можно продавать весь список минералов из числа разрешенных, – добавил Вальтер Клугелёзунг.
– Туда включают с утверждением в международном контроле.
– Через русских и американцев еще без проверки прошла раздача систем с лавинным увеличением количества освещения и подогрева. Ее и могут использовать для нового Клондайка, – добавил Краузе.
– Компенсируют затраты на автоматику, принудительно ставят модемы маркировки?
– Последнего пока нет, но срок достаточный, чтобы сконструировать на Земле завод по добыче под ключ и еще успеть уложить его в общий грузовой корабль, который будет стартовать с Земли.
– Что они могут считать выгодным?
– Будем логичными. Если приступ щедрости касается приборов для лазерного подогрева, причем речь идет об искусственном солнце для целого небольшого астероида не менее километра в поперечнике, объяснений может быть несколько.
– Старатели?
– Да, а в тайне держат, что именно будут искать.
Они вспомнили историю, десять лет назад нашумевшую по всему миру. Тогда в Италии слишком много политиков были заинтересованы в поступлении валюты. Умение закрыть глаза на способы ее добычи закончилось скандалом с ядерной защитой.
– Сейчас у нас будут объяснения на языке кредитов и долларов в области еще неизвестной геологии, которую все решили искать без нас и ничуть об этом не жалеют.
– Если ты хочешь обойти неприятности, найти ответ придется как можно быстрее. Он как раз даст выход оттуда, где их делают.
По мнению Вальтера Берггеена военные подвиги могли включать в себя создание места, где не было ничего примечательного, кроме созданного там покоя и тишины. Естественно, если перед этим он не был знатоком государственных бумаг, но увидел распоряжение вскрыть конверт с грифом "совершенно секретно" и провести все описанные действия, включая принципиальные планы, описанные лишь символически. Люди в масках и тренировочных костюмах, часто испачканных и ничуть не похожих на то, что можно запомнить, по одному из его старых признаний не были теми, кому он доверял. Оставаясь поклонником техники, Берггеен предпочитал интеллектуалов, которые способны были обуздать все несовершенства мира ее логичностью.
– Через месяц я хочу точно знать, что могли найти на астероидах РФ и США. – шеф контрразведки встал. – Сейчас я вынужден покинуть вас из-за важной встречи, но всем собравшимся предлагаю не расходиться, пока не будет создан план совместных действий. После его ухода некоторое время царило молчание. Вопрос Хайнике нарушил его.
– Будем ли мы считать предварительную сумму ущерба?
– Только не говорите о том, что я ее впервые услышу на пресс-конференции в международных новостях.
***
После того, как Вольфа Шпетербаума обошли по дипломатическому поприщу, он считал, что люди, которых считают влиятельными за границей, склонны преувеличивать значимость своей деятельности. После того, как впервые идентифицировали вирус "любит-не любит", он уже успел, подобно послушному служаке, вызвать секретаршу, продиктовать ей тезисы аргументации причин его попыток вмешаться, не забывая тревожные нотки. Военную профессию он считал еще и умением продержаться там, где большинство людей добрались до самого верха сомнительными способами, средой, где необходим особый талант умения сохранить максимум собственных сил до решающего удара. Кроме обычных отчетов, доказывающих, что лояльность вызвала в нем лавину усилий по выполнению служебного долга, Вольф Шпетербаум показал свои знания при разведывании обстановки и даже попросил увеличить квоту подставных лиц, которые обычно использовались в случае чрезвычайных обстоятельств. Понимая, что со многих точек зрения автор мощных хакерских атак был сволочью, просто сволочью, он делал все, чтобы наладить мосты там, где появится возможность уже взятого преступника использовать в целях более эффективной работы собственного ведомства. В какой-то момент ему показалось, что в отчете он перебрал с аргументами. После ознакомления с ними сразу три ведомства захотели наложить лапу на неуловимых хакеров, как только они окажутся в лапах полиции. Плохо, что только одно из них было подвластно его шефу из контрразведки. Он уже представлял себе, как, позвякивая медалями, будет расхаживать под дверями кабинета шефа внутренних расследований, пытаясь доказать важность собственных проектов, и проигрывая раунд за раундом переговоры, на которых его умные партнеры будут выяснять, почему такой лакомый кусочек они до сих пор еще не прибрали к рукам. Сейчас, когда он проверял данные по системам РФ-США по подготовке искусственного лазерного солнца, он старался высказываться как можно более туманно, если приходилось совещаться с коллегами из других армейских подразделений.
– Генерал-оберст, если пойдет серьезный товар, необходимо поставить мощный контроль в столицах, говорил он дежурные фразы, комментируя доставку новых данных.
– Не смею вам всерьез возражать, дорогой бригадный генерал. Но если у нас получится найти автора этих атак первыми, только мы будем иметь возможность предложить ему работу на нас. В том числе и под прикрытием, если окажется, что он не промышленный шпион, давно выгнанный из разведки.
– Да, если только он не окажется совершенно невменяемым.
– Вольф, я считаю, что свобода, которую он уже потерял для себя, решившись не на походы в системе поддержке талантов и продвижения научных идей, слишком большая награда. Если он попадет к нам, ее придется еще заслужить.
– Вы отказываете нашей системе в том, что она способна создать хорошую жизнь сдавшемуся нам таланту?
– Нет, что вы. Я за проверки лояльности. Но в случае выбора "или – или", я все-таки предпочел бы лояльного только талантливому.
– Не соглашусь с вами, только если мы сталкиваемся с гением.
– Почему бы и не согласиться с вами? Профессионалы – это товар.
***
Дрезден, Флоренция на Эльбе, где часто приходилось работать Вольфу Шпетербауму под руководством Вальтера Берггеена, не был его родным городом. Но дружба с Германом Шнеешварцвальде, уроженцем этих мест в десяти поколениях, научила его не только вместе держать удар "вэсси". Это прозвище осталось за западными немцами даже через сто лет после объединения (потом независимости, потом снова пакта об общих границах и т.д.). Постоянные стычки с Дитрихом были лишь показателем того, что мир может быть лишь при умении держать жесткую оборону. В его родной Лаузице семья Германа переехала уже после его разорения. Переселенцы искали нового места не из-за того, что были бандитами и скрывались от правосудия, как часто говорили о мигрантах тех времен. Желая найти место, где можно начать собственную жизнь в объятиях свободы, тогда, через сорок лет после 90-х, в бывшей ГДР города стали превращаться в призраки. В Лаузице на улицах появились волки, которые попытались выиграть схватку с человеком за ненужные ему дома, заводы, больницы, школы. В таких городах-призраках целые кварталы сносили, но не хотели приглашать туда не простых мигрантов, а людей, готовых позаботиться о местном населении за свой счет, давая рекламу по всему миру и расхваливая прелести райского местечка, которое готово одарить своих благодетелей искренней любовью и компанией по-настоящему доброжелательных людей. Сейчас Вольф понимал, что так много уроженцев бывшей ГДР получили места на престижном задании от контрразведки не случайно. Берггеен явно рассчитывал на их знание русских и давние хорошие связи, который могут усыпить бдительность спецслужб тайны которых интересовали шефа. Шпетербаум любил собственную работу, в его понятие о долге перед родиной входило желание сделать карьеру и отказ понимать что-либо, обладавшее самыми заманчивыми прелестями, но препятствующее четкому пониманию ценностей жизни. Сейчас он знал, что его положение может измениться, но все зависит от того, что он сумеет представить Берггеену. Уже десятки раз он просмотрел записи, которые для него разложили в специальные папки. Там были сотни тысяч часов переговоров мирных обывателей и полицейских, предпринимателей и светских повес. Люди, которые не подозревали о том, что их голоса услышит не только тот, к кому они обращались, разговаривали на разных языках, разными по тембру голосами и иногда сами не думали, какое впечатление может произвести их отсутствие деликатности. Только что Вольф Шпетербаум просмторел их уже в сотый раз. Понимая, что Берггеену нужны сводки, он решил разделить операцию на две части. Сейчас по существующим материалам нельзя было точно понять, где и в чем проблема, для решения которой пора звать армию.
