на сиськах, они идеально смотрятся в платье, открывая восхитительный вид на декольте.
Когда я наконец добираюсь до ее лица, она скрещивает руки на груди, все еще хмуро глядя на меня. Маленькая серебряная подвеска в виде солнца покоится между ключицами. Даже выглядя так, будто хочет убить меня голыми руками, она прекрасна. Изумрудные глаза поражают меня прямо в сердце. Пухлые губы умоляют обхватить мой член.
Черт, мне нужно потрахаться. Не то, что бы это когда-нибудь помогало, но я не могу продолжать думать о ней так.
— Черт возьми, Солнышко, ты выглядишь потрясающе, — хриплю я.
Она просто поднимает бровь, глядя на меня.
— Ага, спасибо.
Румянец разливается по ее груди. Кажется, я действую на нее так же сильно, как она на меня.
— Так и будешь стоять там или все-таки впустишь меня? — ухмыляясь, спрашиваю я.
Ее изящные пальчики обхватывают дверь, она тянет ее на себя, открывая шире. Я прохожу мимо, моя правая рука мягко касается ее бока, посылая электрические разряды по моему телу. Я вдыхаю сквозь зубы от соприкосновения, когда она мягко закрывает дверь и поворачивается ко мне лицом.
— Красивые туфли. Думаю, они легко выколют кому-нибудь глаз, если понадобится.
Я подмигиваю ей. Часть меня искренне верит, что однажды она сделает это.
— Это будет твой глаз, если ты не заткнешься нахуй. Ребенок спит, — огрызается она. — О, подожди, я забыла, что ты теперь большой плохой мафиози, так что лучше заткнуться мне.
Она серьезно, блядь, закатила глаза.
Эта женщина знает, как вывести меня из себя.
Может быть, пришло время дать ей почувствовать, что происходит, когда она тыкает в медведя.
Я подхожу к ней, и когда она делает шаг назад, ее спина ударяется о дверь. С громким стуком мои руки ударяются о дерево над ее головой. Ее рот приоткрывается в идеальной букве "О".
— Не испытывай меня, блять, Солнышко.
Она вызывающе вздергивает подбородок. Ее глаза встречаются с моими, и лукавая улыбка пробегает по ее губам.
О, вот оно.
— Говорит мужчина, у которого даже не хватает смелости заговорить с женщиной после поцелуя? Прошу тебя, как будто я боюсь, — фыркает она.
— А должна бы, — шепчу я ей на ухо, и по ее шее бегут мурашки, когда я это делаю.
— Как скажешь, Грейсон. В любом случае, это была ошибка, — ее голос дрогнул на последней фразе.
— Ой, это ранит, детка, — я провожу указательным пальцем по нежной коже ее щеки и спускаюсь вниз по шее. — Так жаль, что твое тело выдает тебя. Держу пари, если я засуну пальцы под это обтягивающее платьице, то найду твою киску мокрой для меня.
Ее рот открывается и тут же закрывается. Кажется, я наконец-то заткнул ее, не засовывая свой член в этот хорошенький маленький ротик.
Мэдди подпрыгивает, когда Келлер прочищает горло позади меня. У нее свекольный цвет лица и такой же виноватый вид, какой бывает у ребенка, пойманного на краже конфет.
Со вздохом я выпрямляюсь, и Мэдди ныряет мне под руку, неловко дергая за подол платья. Я прохожу мимо взволнованной девушки и заключаю изящную Сиенну в крепкие медвежьи объятия.
— Ты выглядишь великолепно, Сиенна, — говорю я, выпуская ее из своих рук.
Даже не глядя, я знаю, что Келлер метает в меня кинжалы. Он так и не смог до конца смириться с тем фактом, что я технически знал Сиенну раньше него.
— Мистер Убийца, еще не пришло время пива? Я немного взволнован, — говорю я.
Поворачиваясь, я подмигиваю Мэдди, которая отвечает мне убийственным взглядом.
Глубокий смех Келлера наполняет комнату, и Сиенна бросает на Мэдди вопросительный взгляд.
— Да, пошли, — со смехом отвечает Келлер, он хватает свою жену и начинает трахать ее языком у нас на глазах.
Я перевожу взгляд на Мэдди и удивленно приподнимаю брови. Она прикусывает нижнюю губу, пытаясь сдержать смех.
И вот так мое сердце начинает бешено колотиться. Так бывает каждый раз, когда она улыбается.
Я расцениваю это как намек на то, что мне пора уходить.
Я машу рукой, направляясь на кухню.
— Приятного вечера, дамы, — кричу я, поторапливая Келлера.
— Черт, это вкусно, — стону я, когда ледяное пиво скользит в мое горло.
— Ну и что, черт возьми, это было с Мэдди? — спрашивает Келлер, проходя мимо меня, чтобы взять бутылку пива, которую я достал для него.
— Просто издеваюсь над ней.
— Так это никак не связано с поцелуем? — спрашивает Келлер с ухмылкой.
Я выплевываю пиво. Как, черт возьми, он..? О, подожди, Мэдди.
— Это ничего не значило.
— Я не могу поверить, что ты мне ничего не сказал. Итак, как прошел твой первый поцелуй за, сколько там, восемь лет?
— Семь, — невозмутимо отвечаю я.
Я должен был рассказать ему, он мой лучший друг. Черт возьми, я тренировал его почти каждый день последние шесть лет. Вместе мы сделали его бесспорным чемпионом мира в супертяжелом весе. На данный момент мы мало чего не знаем друг о друге.
И все же мне казалось неправильным так говорить о Мэдди.
— Это был просто поцелуй, — повторяю я, не совсем уверенный, кого пытаюсь убедить.
— Да, вот почему ты месяцами избегал ее, как гребаную чуму. Да ладно, чувак, мы все знаем, что ты хочешь ее. Это было очевидно с тех пор, как ты впервые ее увидел.
Да, я хочу ее, и в этом вся гребаная проблема.
Я никогда не хотел женщину больше, чем на одну ночь. Но Мэдди заставляет меня воображать все способы, которыми я мог бы овладеть ею, фантазировать о том, как она стонет мне в ухо и выкрикивает мое имя. Единственный способ остановить себя — это избегать ее. Чем больше я вижу ее, тем больше хочу.
— Отвали, Келлер, — предупреждаю я, крепче сжимая бутылку и делая еще глоток.
— Прекрасно, — отвечает он, поднимая руки вверх в знак капитуляции. — Итак, как идут дела с Лукой? Похоже, тебе очень весело.
— Это гребаная резня, мне это нравится.
— Кто бы мог подумать — мой тренер займет мое место киллера мафии. Я и не знал, что ты на это способен. Похоже, вся эта подготовка спецназа действительно пригодилась. Но, черт возьми, ты нужен нам снова в Kings Gym. У нас каждый день куча новеньких.
Kings Gym — наше детище, дело нашей жизни. С тех пор как Келлер в прошлом году стал абсолютным чемпионом в супертяжелом весе, все боксеры-любители буквально выстраиваются вдоль улиц, чтобы присоединиться к нам. Тренироваться и сражаться бок о бок с лучшими в мире.
— Я займусь этим. Это была напряженная неделя. Ты
