– Ладно. Только прошу учесть, вы с Викой первые, кто это услышит… Прошу не судить строго…
Он не сочинял этого заранее, он даже и не думал этого делать. Слова ложились в рифму сами собой и это было чем-то вроде крохотного откровения…
"…Когда прервется этой жизни нить,
Когда последний час настанет,
Все, как и прежде будет жить,
Все будет жить, и только нас не станет…
И будет снова белый снег идти,
Мгновенный на земле, но все же вечный,
Вершина громоздится на пути
За нею мрак мгновенно-бесконечный.
Мы будем возвращаться в чьи-то сны
Проклятьем, что когда-то прозвучало
Конец зимы – и первый день весны,
Конец начала – и конца начало…
Да, будет снова снег идти
И обновляться по весне природа,
И упадет на прерванном пути
Опять зерно в извечной жажде всхода.
Все повторится, только в той реке,
Что воды льет свои с высот забвенья
Зажгутся вновь, как слезы на щеке,
Растаявшие звезды на мгновенье…"
В кабинете на несколько секунд воцарилась полная тишина. Борис посмотрел на девушек и вдруг, с удивлением увидел, что по щекам Виктории текут самые настоящие слезы. "Ну, натрескалась деваха! На сентиментальность пробило," подумал он и, совершенно неожиданно для себя увидел крупную слезу, предательски ползущую по щеке Юли. От этого он слегка оторопел.
– Боря, это кому-то?…когда?.. – с заметным напряжением выговорила Юля.
– Да никому и никогда! Только что. Хочешь, тебе могу посвятить, не жалко… – тут он неожиданно для себя понял, что если уж кому ЭТО и посвящать, то только ей. Ведь это она, или, точнее, не она, а вся ее недосказанность, недовыраженность в словах, жестах, взглядах, в ногах, закинутых одна на другую, в ее рассматривании носка своей туфельки, а самое главное, в ее по настоящему оленьих (он невольно внутренне обрадовался, что наконец подобрал хоть к чему-то в ней верное определение) глазах; как это ни странно, но именно она стояла за каждой строчкой того, что Борис только что прочитал. От этого на душе вдруг стало больно и как-то противно-глуповато. Он не хотел этого, он не стремился к этому ни в малейшей степени, но… как известно, человек предполагает, а судьба располагает. Напортачил – расхлебывай. Только это надо было сделать как-то вежливо, не обидев. Самый простой способ – свести все к шутке, налить и выпить.
С "выпить" как раз были проблемы. То ли гонцов изловило вышестоящее начальство, то ли они по молодости лет убрели в поисках живительной влаги незнамо куда, но до сих пор их в кабинете не наблюдалось, несмотря на то, что по их уходу прошло уже добрых полчаса. Борис крякнул с досады и полез за коньяком в сейф.
– Ваших сокурсников, мамзели, только за зам по службе и посылать.
– Интересная трактовка. Вообще-то говорят: " За смертью.." – улыбнулась Юля.
– А это примерно одно и то же. У вас сегодня первый день практики?
– У нас сегодня день знакомства с руководителями нашей практики, если можно так выразиться. Сама практика начинается завтра.
– Выразиться можно. Только не матом. А то я терпеть не могу матерящихся женщин.
– Да мы не к тому! С вами весело.
– Куда уж веселей. Один "руководитель" уже дрыхнет без задних ног, другой мало того, что собирается активно спаивать обучаемый им контингент, плюсом ко всему подает дурной пример.
– Это какой же? – наиграно наивно поинтересовалась Виктория.
– Вы сейчас собственными глазами видите, как НЕ ДОЛЖЕН вести себя ответственный по отделу. В мои прямые обязанности входит, – тут Борис с горечью вздохнул, – прекратить распитие спиртных напитков в помещении управления, а конкретно, нашего отдела, накатать на всех хором телегу и настучать завтра с утра начальству про то, что здесь творилось в выходные дни. А вместо этого я лезу в сейф за шикарным коньяком. Правда, предупреждаю сразу – на два пальца этому алкоголику, – он показал на мирно похрапывающего Рэма, придется оставить. Пузырь все-таки был куплен для него.
– Да мы в общем-то коньяку и не хотим…
– Фройляйн, кто сегодня не выпил с нами, завтра выпьет против нас! Закон Ньютона. Или Бойля-Мариотта… в общем – не предмет для обсуждения. Я что, даром бутылку открывал?!
– А ты уже успел открыть? – поинтересовалась Юля.
– Долго ли умеючи.
В этот момент дверь кабинета открылась, и вошли Игорь со Стасом. В руках у Стаса был полиэтиленовый пакет, который при сотрясении издавал мелодичный звон. По размерам пакета можно было подумать, что господа стажеры собрались на зимовку, как герои доисторического фильма "Семеро смелых".
– Орлы, вы чего, с ума сошли? Сколько взяли? – спросил ошеломленный Борис.
– Да там, товарищ майор, всего две.
– Литровых?
– Не, по 0,7, – зарделся Игорь, – Пакет большим кажется из-за закуси.
– Вы этой закуси что, на всю будущую голодную зиму набрали? Хотя… – тут Борис посмотрел в сторону похрапывающего на диване Рэма, – Вы правы. Пить без закуски – вредно. Сильно отражается на трудоспособности.
Все посмотрели на спящего Рэма и дружно рассмеялись.
– Вермуту взяли?
– Да. Белого, венгерского. – сказал Стас.
– Девушки, что скажете по поводу белого и, вдобавок, венгерского?
– Наливайте! – ответила за обоих Виктория.
– Ответ, как говорят в "Что? Где? Когда?", принят. Теперь послушаем правильный ответ. Как это ни удивительно, но правильный ответ полностью, до всех мелочей и маловажных деталей, совпадает с вашим…
Далее всё пошло по давным-давно проторенному пути – пара тостов за здоровье всех присутствующих, естественно, "за прекрасных дам", за стажеров мужеска пола – "дабы они стали настоящими рейнджерами", здравица начальству "…Боря, ты такой славный!…". Через пару часов свершилось чудо – проснулся Рэм, и, на удивление, слегка трезвый. За это время Борис пару раз бегал до де-журки, проверял обстановку. Рэм в очередной раз оказался прав – Тарасыч действительно свалил отмечать рождение внука, погрозив всем пальцем и строго-настрого приказав не пить на рабочем месте ничего крепче колодезной воды. Дежурка отреагировала соответственно – за "колодезной водой" уже успели сбегать до ближайшего винного и теперь вся дежурная часть находилась в расслабленно – благодушном настроении. Рэм заявил, что от них он ничего другого и не ожидал. Дескать, "…удивительно, что они там еще в состоянии отвечать на телефонные звонки!.." В общем, пир был, как обычно – на весь мир.
Через некоторое время Борис заметил, что компания явно стала уставать продолжать пить далее. Пьяненькие девицы сидели уже с порядком утомлённым видом и явно желали привалиться головушкой своей к чьему-либо мужественному плечику. Подставлять своё Борис не то чтобы не собирался, но делать к сему подвижки собственноручно – увольте! Хватило того случая, когда он однажды приударил за одной медичкою ( в смысле, не совсем медичкою, а студенточкой N-ско-го медзаведения), а через три недели знакомства, причем достаточно платонического, она сказала, что ЕЁ МАМА очччччень интересуется, сколько Борис собирается работать в конторе и не собирается ли он закончить наконец-то институт (в своё время благополучно брошенный сразу после получения лейтенантских звездочек). Это было, как после шумного бала, случайно, взяли и послали за картошкой, посему отношения с медичкой пришлось душить прямо в зародыше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
