– Нет, – сказала та, – у меня Иличка. Видишь, я играю с ней?
– Но это моя дочка?!
– Теперь она будет моя – я заберу её и ты придёшь ко мне.
– Нет, нет! – закричал Андрей, выхватил ребёнка из кроватки и с ней на руках, побежал вниз по крутому склону. Тут он споткнулся, маленькая дочурка выпала из рук и полетела в воздухе к морю.
– Ира, Ира! – закричал Андрей, – не падай, я поймаю тебя!
– Что с Вами? – услышал он голос подбежавшей медсестры, – Вы меня звали?
– Вас… Вас зовут Ира?
– Да.
– Тоже?
– Что тоже? Да, ты заснул, что-то приснилось? – поняла сестра, – давай пульс!
– Ого, сто сорок! Как после марафона. Тебе надо сократить время под грязями, я скажу врачу.
Андрей промолчал, а про себя твёрдо подумал: «больше никаких попыток близости с Оксаной!
Раз так случилось, то надо, просто, по-хорошему, проводить девушку, у неё кончался срок и через день кондитерши покидали цыганское стойбище у «Паруса.»
После обеда компания соседей за столом поднялась на этаж выше в зимний концертный зал.
– Как я соскучилась по роялю! Здесь есть наверху. Ты ведь тоже играешь? – обратилась Полина за обедом к Андрею.
– Да уж! – ввернул он своё любимое словечко. После «ялтинской встречи» ему всё чудилось, что Полина старается его «уесть» и старался занять, на всякий случай, оборонительную шутовскую позицию. Но на рояли «побренькать» не мешало.
Рояль сверкал блестящим малиновым цветом. Полина ахнула:
– Как это сексуально!
– Да вы москвички во всём только секс видите! Фетишизм! – прилепил Олег ярлык.
– Какой ты умный! Такие слова знаешь, – нашлась Полина в ответ и села за рояль, подкрутив под рост стульчик.
Зазвучала пленительная баркарола Чайковского. Все стояли, затихнув. Татьяна прижалась к Олегу. Полина выглядела перед роялем очень эффектно – отрешённые, устремлённые в никуда глаза, прядка волос, упавшая на лоб, плавные взмахи длинных пальцев, изящная, уже загорелая ножка, управляющая внизу педалью. Она играла по памяти, но безошибочно, Андрей кое-что в этом смыслил. Он поддался очарованию и музыки, и… Полины.
Парень поймал себя на мысли, что ему хочется поцеловать Полину… в шею и он, еле-еле, справился с наваждением.
Тут скрипнула дверь зала. Вдали его показался Мишка:
– А, вот вы где спрятались!
Полина передёрнула плечами, встала с табуретки и сказала спокойно:
– Иди сюда, Миша! Сейчас нам Андрей сыграет!
– А я тебя хочу послушать!
– Я уже устала, Миша. Садись, Андрей!
– Нет, Полина, после тебя…
– Спасибо! – потупилась Полина.
– Так купаться идём, купаться! – развеял ситуацию спортсмен.
Андрей понял, что вся эта музыка была для него, Мишке она не стала петь и играть даже из любезности.
У Оксаны закончился срок практики. Провожаться поехали опять в Ялту. Прошлись по знакомым уже местам и к вечеру заскочили в ресторан «Ялта». Но мест в ресторане не оказалось, они спустились в бар, выпили коньяка под закуску жульенами из шампиньонов. Девушка всем телом прижалась к Андрею на соседнем табурете, он почувствовал через платье тепло её тела и стук сердца.
– Андрей, а ты домой самолётом летишь?
– Да.
– У нас из Львова тоже летает самолёт до Челябинска. Я могу прилететь к тебе, мама денег даст.
И заглянула бездонными зелёными глазами в самую душу парня:
– Я так тебя люблю!
– Как же я люблю тебя, моя девочка! – отозвался Андрей.
Он понял, что больше не может скрывать.
– Ты ведь девушка, Оксана? Помнишь, говорила?
– Да. Ты что не веришь?
– Оксана, Оксана, – решился, наконец, Андрей, – ведь я женат и у меня маленькая дочка.
Оксана вздрогнула, словно её ударило током, и отстранилась. Он посмотрел на неё. Она молчала, а по щекам катились ручейки слёз.
– Ну не надо, – стал Андрей гладить её по льняным волосам, – такова жизнь.
– А почему ты приехал без жены?
У девочки и в мыслях не было, что в отпуск женатому можно ехать одному.
– Мне удалили недавно гланды. Врачи послали в санаторий.
– А она осталась одна с дочкой?
– Да. Дочке только полгода.
Оксана закрыла лицо руками и замолчала совсем.
– Поехали «домой», – сказал Андрей и взял девушку за руку.
Она пошла покорно, но совершенно отстраненно, как ещё не проснувшийся ребёнок, которого поутру ведут в детский сад.
Часов в девять вечера они вернулись катером на причал «Золотого пляжа». Всю дорогу молчали.
– Поехали наверх в «Горный», – предложил Андрей. Оксана внимательно поглядела на него:
– На танцы?
– Танцев сегодня нет. Приглашаю тебя к себе в гости, ты ведь не была у нас в комнате.
– Там будет твой сосед?
– Алексей? Алексей увлёкся, похоже, сразу двумя дамами на третьем этаже и в комнате редко бывает.
Оксана посмотрела на парня ещё более внимательно и решительно объявила:
– Поехали!
Они заскочили в трамвайчик фуникулёра и поплыли по тросам вверх. Андрей, вообще, старался чаще подыматься в гору к санаторию пешком для тренировки, но в трамвайчике ездить любил – так волнительно было наблюдать изменение перспективы видов на море и побережье при подъёме вверх. Оксана тоже любила эти совместные полёты на канатах.
Но сейчас она смотрела не в безбрежные ночные дали, а вниз под ноги, и сердца влюблённых сжимались от печали.
Алексея в комнате не было.
Андрей посадил Оксану на свою кровать, стульев в небольшой комнате всё равно не было, и достал из тумбочки бутылку «Солнечной долины», яблоки и шоколадку. Всё это было заранее приготовлено на прощание с ней. Оксана сначала отказалась от вина.
Андрей вздохнул:
– Напьюсь сегодня! – и один хлобыстнул полный стакан. Девушка сказала:
– Ладно, наливай. Сопьёшься, провожать будет некому.
Он сел с ней на кровать рядом, выпили по паре раз, из динамика на стенке запел Киркоров:
Я за тебя умруПосмотри в глаза мнеЯ не лгу. Ты скажи,Я за тебя умруТолько бы ты зналаЧто никто тебя не любит так, как я люблю!..Ты живёшь в душе моей…
Оксана разрыдалась и кинулась парню на грудь. Тот тоже чуть ли не ревел. Потом девушка вытащила из кармашка платья носовой платок, вытерла слёзы и… легла на кровать. Андрей прилёг сбоку рядом и обнял её. Она закрыла глаза, прижала его тело к себе и сказала:
– Милый, я хочу быть с тобой. Вся!
Судя по всему, это были не шуточки. Когда мужское естество осознало это – кровь хлынула Андрею в голову. Тёплые руки девушки на спине под его рубашкой, винно-яблочный аромат её губ, возбудившиеся груди с твёрдыми сосками, которые она вдавила в него, ощущение под руками сквозь шёлковые трусики округлостей пружинистых ягодиц сделали своё дело, и затвердевший орган упёрся ей прямо в плотный живот.
