я мог получить временное усиление этих же параметров, потратив при этом меньше денег. Чем меньше сумма — тем менее ощутим эффект.
Полгода назад, когда Дайкоку объяснял мне это, он был немногословен. О чём богу богатства захотело поговорить со мной сейчас — большой вопрос.
Я выпал из разговора с Куросаки Рюсэем и провалился в собственное сознание.
Мир вокруг заволокла черная пелена. Сначала я подумал, что снова умер. Спереди, сзади, со всех сторон непроглядная тьма. Вот только я видел свои руки и ноги. Мог осмотреть себя спереди, как в обычный светлый день. Но вокруг — лишь пустота.
— Полгода, — громыхнул голос за моей спиной.
Я обернулся вокруг себя на звук и увидел Его. Дайкоку. Огромное существо, внешне напоминающее человека. На его плечах было накинуто хаори с грудью нараспашку. Снизу выпирал объемный живот, а сам он висел в воздухе, словно левитировал. Но самым примечательным было то, что он весь состоял из золота.
— Я следил за тобой полгода, Ахиро Кэнтаро. И все это время вместо того, чтобы заниматься совершенствованием — ты раздаешь деньги бедным.
— Я всю свою жизнь только и делал, что помогал людям! Всегда. Вкладывался в них, помогал делать мир лучше. Что тебе от меня нужно? — спросил я. — Зачем ты меня воскресил? Я же даже не твоей веры! Я вообще не верил в богов!
— Видишь как забавно получилось, — сказал он с насмешкой в голосе, звенящим, словно россыпь монет. — А мы существуем. И даже верим в тебя. По крайней мере я.
— Я не понимаю, — ответил я. — К чему это всё?
— Позже поймешь, — сказал Дайкоку и широко улыбнулся. — Но, раз ты совсем не хочешь делать так, как я тебе сказал… Раз ты жаждешь всё делать по-своему, то… — он крутанулся в воздухе, растворился и возник буквально рядом со мной. Прикоснулся толстым пальцем к моему лбу и отплыл назад. — Теперь внутри тебя счет! Как в банке, для простоты понимания. Каждую секунду с него списываются деньги за твою жизнь.
Я глядел, как он плывет в этой темноте вокруг меня и улыбается. Происходящее ему явно доставляло удовольствие.
— Теперь у тебя есть один месяц, Ахиро Кэнтаро.
— На что?
— Занимайся благотворительностью сколько хочешь, но как только счет на твою жизнь опустеет — ты умрешь, — он, словно сочувственно, развел руки в стороны. Мол, такова жизнь, ничего не поделать.
— Ясно, — усмехнулся я.
Ублюдочному богу не нравилось, что я тратил деньги на других. Он полагал, что я буду впитывать в себя каждый иен. Непонятно только, зачем ему понадобилось дать мне такую способность.
— Я очень сомневаюсь, что тебе доподлинно все ясно, молодой Кэнтаро. Богатейшему человеку в мире даровано то, за что другие готовы были отдать не только все, что у них есть, а даже больше. А ты пока даже не понял в чем смысл.
Мне нечего было ответить. Моей главной и единственной целью в новой жизни стало стремление достигнуть верхушки клана якудзы — стать оябуном, и наконец-то навести порядки. В этом мире вся Япония подчинялась кланам, в то время как правительство существовало скорее для галочки. Меня категорически не устраивало то, что тут творилось. И именно путем роста по иерархии я собирался все исправить. Как уже делал это раньше.
Дайкоку улыбнулся, словно моя голова это прозрачный аквариум, а все мои мысли были для него видны, как на ладони.
— Как пожелаешь, — сказал он и растворился в темноте.
Перед моими глазами повисли цифры. Счёт, который Дайкоку засунул в моё тело.
Триста тысяч иен. И с каждой минутой их становилось меньше. Будто это не счёт, а дырявый мешок, содержимым которого является моя жизнь. Судя по скорости исчезновения этих денег, я смогу прожить месяц, если не стану его пополнять. Десять тысяч иен — столько стоит один день моей жизни.
— Ахиро, ты меня слышишь или нет? — рявкнул знакомый мужской голос.
Я моргнул несколько раз. Просторная комната с белыми стенами. Деревянный паркет. Большой стол. Я был в комнате старшего брата Куросаки Рюсэя.
— Да.
— Что «да»? Что я говорил последние три минуты?
— Что мы едем к сятэй-гасира из-за ночного инцидента, в котором я замешан, — сказал я то, о чём мы беседовали с Куросаки ещё до появления Дайкоку.
Куросаки нахмурил брови, но, видимо, это действительно было последним, что он сказал, а мой диалог с Дайкоку в этом мире занял не более чем десять-пятнадцать секунд.
— Идем, — сказал он и, обогнув стол, вышел в коридор. Я пошел за ним следом.
Мы спустились по лестнице и вышли во двор.
— Я уехал, — сказал он, обратившись к своим вышибалам. — Никого не впускать. Если будут спрашивать куда я уехал — вы ничего не знаете.
Здоровяки послушно кивнули и устремили взгляды перед собой. Честное слово — две каменные горгульи у входа в родословный склеп.
Обогнув Старейший Дом, мы подошли к небольшому паркингу, где стояли автомобили всех приближенных. Куросаки нажал на сигналку. Его автомобиль запищал и приветливо мигнул фарами — самый последний ниссан, хотя и в базовой комплектации.
— Садись на пассажирское, — сказал он и открыл водительскую дверь. Конечно он поведет сам. Своего железного коня Куросаки не доверяет даже личному водителю.
Я сел внутрь, механически пристегнул ремень и уставился в боковое окно. Куросаки завел автомобиль, выехал с парковки и выкатился на трассу.
Кобе только просыпался. Это было видно по редкому потоку машин, одиноко идущим жителям и общей пустоте города. Я говорил, что Кобе никогда не спит. Только это касалось именно портово-игровой зоны.
Ехали молча. Я наблюдал за мелькающими улицами дорожными знаками. Из головы не выходил Дайкоку и его фраза, что с сегодняшнего дня мне придется постоянно пополнять счет внутри себя, иначе я умру. И обязательным требованием было развиваться и становиться сильнее. Не физически, а в целом. Почему-то Дайкоку было очень важно, чтобы я постоянно инвестировал в себя каждый иен.
Это требование ставило меня в не самое удобное положение, потому что теперь мне придется очень быстро искать способ раздобыть деньги. Много денег. Если раньше мне помогли стартапы, которыми теперь пользуется почти весь мир, то теперь таких инноваций так быстро не придумаешь и не реализуешь.
А самая большая проблема заключалась в том, что при мне лишь частично
