Не время раскисать. Он мужчина, защитник. Он проследит, чтобы мама не попала в плохие руки и если понадобится отведет от нее погоню обозленных волшебников. Вряд ли они прибудут скоро, мама ведь сказала, что эта территория антимагическая. Но он будет настороже.
Тедди не позволит этому жестокому миру забрать единственного родного человека, который у него остался...
***
Больница города Форкс встречает Розали Хейл запахом лекарств и влетевшим в стену при ее приближении интерном. Красота — страшная сила, но Розали уже привыкла. В руках вампирши обед, собранный заботливыми руками Эсми. Мама попросила передать Карлайлу ланч-бокс еще утром, так как он забыл забрать его перед сменой, а отсутствие приема пищи вызовет у людей вопросы. Розали пришлось сделать крюк после школы, но это небольшая цена для того, чтобы насладиться быстрой ездой и ветром, развевающим волосы, врываясь через открытое окно.
Улыбчивая медсестра за стойкой понятливо кивает и сообщает, где сейчас можно найти доктора Каллена. Карлайл занят пациенткой, но скоро освободится. Та же медсестра подсказывает номер палаты, у которой Розали может подождать отца.
В холле больницы спокойно — в отличие от старшей школы, куда их семья вынуждена ходить. На стуле, перед палатой сидит мальчик. Чуткое ухо вампирши улавливает учащенное сердцебиение и отрывистое дыхание. Он явно волнуется, крепко сжимая ладони в кулачки. Розали останавливается неподалеку, посматривая на ребенка. Тот настолько погрузился в свои мысли, что даже не замечает ее приближение. А когда поворачивается, поджимает губы и как-то по-взрослому хмурится.
Необычное выражение лица для мальчика его возраста.
— Прошу прощения, мисс, — церемонно произносит тот, вставая с места. — Присаживайтесь, пожалуйста.
Только сейчас Розали обращает внимание, что все остальные сидения в коридоре заняты или находятся слишком далеко.
Бессмертная вампирша, давно позабывшая чувство усталости, медлит, но все же усаживается на стул. Мальчик встает рядом и сверлит глазами дверь палаты. Той самой, где сейчас должен осматривать пациентку Карлайл.
Удивительно хорошее воспитание для этого времени. За Розали и раньше ухаживали мужчины, но такие юные — никогда. Это вызывает легкую улыбку.
— Кого ты ждешь? — Розали не умеет так же непринужденно заводить разговор, как Эсми или Элис, ей и не нужно было.
Но она старается. Может, дело в хорошем настроении, скуке или жалости...
— Маму, — угрюмо отвечает мальчик.
Жалость к нему растет в геометрической прогрессии. Розали, может, и безжалостная красавица, но даже ее трогают семейные драмы — меньше всего на свете она желает, чтобы ребенок потерял одного из родителей.
— Мой отец — врач в этой больнице, — Розали раздумывает несколько секунд над словами, но все же продолжает: — Насколько я поняла, твоей мамой сейчас занимается именно он. Карлайл — очень хороший врач. Она в надежных руках.
Розали плохо умеет успокаивать людей, но все же старается вселить в своего собеседника надежду.
Она ни капли не кривит душой. Карлайл действительно прекрасный врач, один из лучших специалистов, которые вообще существуют на этом свете. Он поставит на ноги, кого угодно.
Мальчик смотрит на нее внимательно, странно хмыкает, но все же с благодарностью кивает:
— Спасибо, мисс.
— Розали, — представляется вампирша и протягивает руку для шутливого рукопожатия.
Детям ведь нравятся такие взрослые штучки?
— Теодор, — мальчик, как настоящий джентльмен, целует воздух над ее ладонью.
В отличие от Розали, он не играет.
Взгляд вампирши направлен на черноволосую макушку. Розали думает, что, если бы она могла иметь детей, ее сын был бы таким же очаровательным. Дверь в палату открывается, выпуская Карлайла, тихо разговаривающего с ассистенткой. Теодор, извинившись перед Розали, шагает к ним.
— Доктор Каллен, что с ней? — он старается, чтобы голос звучал ровно и спокойно, но высокие нотки выдают.
Карлайл улыбается мягко и присаживается, оказываясь на одном уровне с Теодором.
— Твоя мама очень истощена и пока не приходила в сознание. Но переживать не о чем, это просто сон, — мальчик выдыхает с ощутимым облегчением. — При миссис Поттер нет мобильного, мы не смогли позвонить твоему папе или другим родственникам. Скажи, ты помнишь номер домашнего телефона?
— Нет, — Теодор снова напрягается.
— Бабушки и дедушки? — предпринимает новую попытку Карлайл. — Друзей семьи?
— Нет и нет, — отвечает мальчик, все больше мрачнея.
— Что ж, не беда, — пожимает плечами Карлайл. — Ты можешь подождать в палате, только прошу тебя, не трогай медицинские приборы.
Мальчик кивает.
А Карлайл через его плечо бросает взгляд на Розали, и по этому взгляду та понимает: не все так просто.
— Моя дочь принесла обед, но я так плотно позавтракал утром, что совсем не хочу есть. Могу я отдать его тебе? — продолжает доктор.
— Благодарю, сэр, но я не голоден, — качает головой мальчик. — Я пойду к маме?..
Теодор явно намеревается закончить разговор, как можно скорее. Карлайл не препятствует, поднимаясь и отходя в сторону. Он же закрывает за мальчиком дверь и, кивнув дочери, следует к стойке приемного отделения. Розали размеренно шагает позади, слишком далеко по человеческим меркам, чтобы услышать, о чем отец переговаривается с ассистенткой, но достаточно близко для вампира, чтобы уловить каждое слово.
— Запишите в карте данные осмотра и... шериф Свон ведь уже уехал?
— Да, он повез свою дочь, Беллу, домой. Похоже, ту женщину они встретили случайно по дороге в город, — пересказывает ассистентка то, что услышала от медсестер, пока бежала в палату.
— В таком случае, не будем его беспокоить, — Карлайл, как и почти все в Форксе, знают, как сильно Чарли Свон ждал приезда дочери. — Позвоните в полицейский участок. Эти отметины по всему телу, шрамы от порезов и та надпись на руке... Подозреваю, что к миссис Поттер применяли насилие.
— Все сделаю, доктор Каллен, — заверяет ассистентка и скрывается за поворотом.
Розали нагоняет отца:
— Есть что-то еще, правда?
Карлайл оглядывается на дверь палаты и понижает голос до шепота:
— Показатели этой женщины. Мы не проводили полноценное обследование, но то, что есть: бледность, низкая температура тела, брадикардия... Честно говоря, если б я своими ушами не слышал, как ее сердце бьется, то подумал бы, что она вампир.
